объезжать негаданный завал. Пару раз мы вынуждены были, спешившись, буквально перетаскивать коней через громоздившиеся друг на друге валуны, преградившие узкий проход между скалами. Такая разминка помогала на время отогнать сонливость, навалившуюся после сытного обеда в пристанище друидов. Блюда, подаваемые там, сочли бы постными самые строгие ревнители христовой веры, и вместе с тем я бы сказал, что до умерщвления плоти при помощи такой диеты было далеко. Лис, отведавший, вероятно, недельную норму потребляемого друидами бузинового вина, пребывал теперь в просветленном состоянии духа и весьма приподнятом настроении.
– Капитан, – поигрывая уздечкой, вопрошал он, – скажи, ты, часом, не запомнил, как звали того короля, который спасался от сушняка только бузиновкой?
– Фаилинн, – мрачно бросил я.
– А правда, – не унимался мой друг, – что бузиновка – любимый напиток местных богов?
– О, – вмешался в наш разговор едущий за моей спиной Годвин, – это чистая правда. А еще бузинное вино – любимый напиток магов, волшебников, эльфов, единорогов и драконов.
– А великанов? – хмуро поинтересовался я.
– Нет. Эти грубые твари предпочитают напитки низкие, дурманящие ум, а не просветляющие душу.
– Капитан, ты, часом, не собрался спаивать таким классным винчиком какую-то лохматую тварь?
Я вздохнул. Даже если бы такая мысль крутилась у меня в голове, оставалось абсолютно непонятным, где взять необходимое количество «просветляющего душу» напитка. Уж во всяком случае, одной бочкой здесь явно было не обойтись. Восприняв мой тяжкий вздох как отрицательный ответ, Рейнар успокоился и вновь беззаботно заговорил с овиддом:
– Давай-ка я повторю рецепт вашего, как вы там его называете, роба. Берем один галлон ягод бузины и три галлона чистой ключевой воды.
– Обязательно после заката, – поспешил добавить Годвин. – Бузина – растение темной половины года.
– Хорошо, после заката, так после заката. Все это кипятить, пока не сгорит часовая свеча. Процедить, и в то, что получится, добавить три фунта темного клеверного меда. Потом подождать, пока смесь остынет, но не совсем, а так, чтобы осталась чуть теплой, добавить унцию пивных дрожжей, закрыть, и пусть она две недели бродит. Потом снять пену, снова закрыть…
– Да, но не плотно, чтоб не прекращалось брожение, – вновь уточнил овидд.
– Это и ежу понятно! Ну и кувшины поставить в погреб, в песок. Выдержать хотя бы год… – Тут Лис грустно вздохнул: – Это ж надо еще столько выдержать! Да, кстати, то, что мы сегодня пили, сколько лет стояло?
– Пять, – гордо заявил Годвин.
– Завидная выдержка, – проговорил Лис. – Нам так не жить. Слышь, Капитан, вот уйду на покой, открою производство этаких диковинных вин и, понятное дело, Лисового напия, потому шо как же ж без него.
Я хмыкнул. Лисовый напий – жуткий самогон, могущий заставить тролля задуматься о спасении души, был фирменным напитком моего друга. Градусность этой любовно настоянной на мандариновых корочках жидкости с плавающими в бутыли перчинами неуклонно приближалась к температуре кипения воды, причем, насколько я мог заметить, с каждой новой партией этого сногсшибающего пойла – все ближе и ближе. Однако, невзирая на убойные данные, ставящие Лисовый напий в один ряд с оружием массового поражения, напиток пользовался немалым успехом у сотрудников Института, особенно у славянской их части. Популярность его была настолько велика, что даже двадцать третий герцог Бедфордский, представитель ее величества в Институте, частенько приходил снять пробу с Лисовских запасов, ставя плоды его алхимических опытов выше большей части прославленных горячительных напитков.
– Я назову это вино «Исповедь друида», или лучше «Шепот друида», – мечтательно проговорил Лис. – Капитан, а тебе как больше нравится?
– «Друидский Кромлех», – отмахнулся я. – Годвин, далеко еще?
– Нет. Видите утес? – Наш проводник указал вперед, где действительно просматривался нависающий над тропой стоячий камень. – Дальше тропа спускается вниз. Еще примерно полмили, и мы в лесу у подножия скал. Там-то пещера и находится. Только у самого утеса надо быть поосторожнее. Говорят, в нем какая-то нечисть поселилась. Она путников с тропы в пропасть сталкивает. Хотя некоторые ходят спокойно, и никто их не трогает.
– Сейчас посмотрим, – заверил Лис.
Судя по речи, тема изготовления горячительных напитков волновала его куда больше, чем какая-либо нечисть, притаившаяся в засаде. Пожалуй, священное вино друидов чересчур развеселило его и без того не слишком грустную душу. Лис болтал без умолку, воспроизводя по памяти рецепты разнообразнейших «напитков богов», амброзий и нектаров, вывезенных им из различных миров и эпох. Что и говорить, делал он это весьма «вкусно», так что даже восседавший за моей спиной юный Годвин, во время завтрака не пригубивший и капли, время от времени начинал возбужденно колотить пятками по бокам Мавра, к великому недоумению оного.
– …А вот есть еще такой эликсир, который в Сумеречном Беспределье именуют «Слеза Саурона». Или это было в Средиземье? Не помню. Не важно. Так вот… – При этом Лисовском «так вот» мы поравнялись с утесом, от которого тропа шла под уклон, исчезая в дремучем лесу. Тропа здесь была узка и отнюдь не способствовала быстрой езде, столь любимой моим другом. Пожалуй, без всякой нечисти достаточно было неловкого движения, недавно прошедшего дождя, чтобы оказаться у подножия скалы значительно раньше намеченного срока. – …Если взять флягу этой самой «Слезы Саурона», да соленых огурчиков, таких, знаешь, небольших, зелененьких, в пупырышках, ну и там перчику-чесночку в них, – самозабвенно вещал Рейнар, дирижируя самому себе благоразумно прихваченной в дорогу бутылью, оплетенной для сохранения температуры липовым лыком.
Мрачного вида рожа выдвинулась из скальной породы, угрожающе разевая пасть, усеянную шилообразными зубами.
– Привет, – смеривая появившегося монстра недоуменным взглядом, брякнул Лис, старательно удерживая коня от резких движений. – Выпить хочешь?
Пасть захлопнулась с испуганным визгом, и рожа исчезла, словно ее никогда не было.
– Капитан, ну ты это видел? – удивленно посмотрел на меня Рейнар. – Шо это было за лицо общества трезвости?!
– Видел, – кивнул я. – Не знаю.
– Уже хорошо, а то я уж было подумал, что меня «белка» прокосила.
– Кто? – переспросил Годвин.
– Не важно, – отмахнулся Лис. – Слушай, а чего оно тогда пить отказалось?
– Может, оно тоже брагу предпочитает, – предположил я.
– У вас за поясом клык Красной Шапки, – напомнил ученик друида, – вот они и боятся, думают, что вы их убить пришли. Теперь, поди, не скоро появятся. Раз вы это место знаете, то можете на них засаду устроить.
– На кого на них-то?
– Это горные крельды. Из кобальдов, но никто никогда не слыхал, чтобы крельды нападали на человека в открытую. Для этого они слишком трусливы. Обычно вот так в горах на тропах селятся – над тропой в засаде самый крупный, а остальные – внизу в пропасти. Ждут, когда напуганный путник сам, а то и с конем туда рухнет. Говорят, на севере в горах тамошние пастухи приучили крельдов горные тропы от волков охранять. Теперь, когда они овец гонят, то обязательно впереди слепого барана с колокольчиком ведут, чтоб ежели вдруг такое страшилище из скалы появится, он прямиком на него шел, за ним и все стадо. А звук колокольчика самих крельдов прятаться заставляет.
Между тем тропа вела нас все дальше в лес, узкой длинной полосой тянувшийся по ущелью.
– Тише, – предупредил нас Годвин, – пещера уже совсем близко.
– Ну и что? – пожал плечами Лис.
– Вы можете разбудить великана.
– А шо, у него послеобеденная сиеста? Ему уже в лом на белый свет вылезти? Или, по-твоему, мы должны туда щемиться? А я, между прочим, не такса, чтоб по норам лазить.
Я невольно усмехнулся. Даже отбрасывая то, что такса предназначена именно для охоты на лис,
