– Там, наверху, – указал караульный.
– А Вышеславцев где?
– Тоже наверху. Заперся в комнате, где этого капрала сербского взяли.
– Господи, а он-то чего?
– Так я ж докладываю, Распутин как приехал, велел к начальнику вести. Вас, стало быть, кликнули, вы не отзываетесь, сотника тоже нет, а тут как раз господин поручик этого шпиена выводит. Григорий Ефимыч как его увидел, ну, шпиена то есть, аж весь позеленел. Поручика за грудки: «Отдай, – говорит, – его мне!» А тот: «Не велено. Его контрразведка заарестовала». А Распутин: «Что мне контрразведка! Я царю и России первейший заступник! Отдай, и все тут».
– А Вышеславцев?
– Поручик уперся и ни в какую.
– Ну а дальше-то что?
– Распутин охранникам своим велел капрала силой забрать. А поручик как завопит, да за револьвер. Так с конвоем и шпиеном в той спальне и укрылись.
– Час от часу не легче!
– А-а! – раздалось с лестничной клетки. – Вот где эта контрразведка!
На площадке лестницы, подбоченясь, стоял разъяренный до собачьего рыка Старец.
– Слушай меня! – Он упер руки в боки, сжимая кулаки. – Того малого, что твой подлипала прихватил, мне отдай!
– И не подумаю, – покачал головой Лунев.
– Да ты разумеешь, кому перечишь?
– Несомненно. Бродяге и конокраду Новых Григорию Ефимовичу.
– Из ума, что ли, выжил, полковник?! – взревел Распутин, бросаясь в сторону контрразведчика.
– Отнюдь. – В голосе Лунева звучал металл, отточенный до бритвенной остроты. – Сотник, если это быдло приблизится еще хоть на шаг, окажите любезность, прострелите ему голову!
– Да шо за разговор? С превеликим удовольствием! – Атаманец вскинул наган. – Желаете в глаз или во лбу дырку сделать?
Казалось, Распутин затормозил на месте, опровергая законы физики, и тотчас подал назад.
– У вас есть ровно одна минута, чтобы очень спокойно покинуть этот дом, – все в том же тоне продолжал Лунев.
– Ужо доложу царю о твоих проделках! – сквозь зубы процедил Старец. – Ужо ты у меня поплатишься!
– Не стоит трудиться, Григорий Ефимович, – раздался от двери чей-то властный голос. – Я сам доложу. – Отстранив плечом караульного жандарма, на пороге встал высокий моложавый красавец в распахнутой шинели с алыми генеральскими отворотами. – И все же, господа, потрудитесь объяснить, что здесь происходит!
Глава 17
Монарх нужен для защиты народа от собственного правительства.
Николай II тоскливо созерцал бушующую за окном вьюгу и вполуха слушал докладчика. Начальник Военно-походной канцелярии, генерал-лейтенант, князь Орлов вот уже без малого десять лет изо дня в день входил в его кабинет и кратко, но четко излагал суть всех шифровок и донесений, полученных за предыдущие сутки. Конечно, если дело не терпело отлагательства, он спешил к своему венценосному другу в любое время суток, но исполненный благоразумия и такта, генерал старался не злоупотреблять этой привилегией.
Император искренне любил своего начальника канцелярии и дорожил его советом. Но сейчас он рассеянно внимал словам генерала, повествующего о тонкостях предстоящего наступления в Карпатах. Великий князь Николай Николаевич, Верховный главнокомандующий российской армии, не слишком почитал военные дарования своего племянника. Но будучи вынужден отчитываться перед ним, он, будто в насмешку, уснащал доклады великим множеством названий неведомых деревушек и хуторов, каких-то то ли рек, то ли ручьев, которые не значились на карте. Николаю II доносили, что милый дядюшка в разговоре частенько величает его красносельским[11] стратегом и насмешничает, рассказывая, что охотно бы выделил под командование племянника какой-нибудь батальон, если б у него был лишний.
– …Особое значение в предстоящей операции придается VIII армии под командованием генерала Брусилова. Ей предстоит захватить перевалы в Карпатских горах и, выйдя на оперативный простор, развивать наступление в глубь территории противника. Эта операция особо важна еще тем, что в Венгрии имеются влиятельные силы, желающие видеть эту державу независимой. Как вы, несомненно, помните, ваше величество, венгры неоднократно поднимали оружие против Вены. Так, скажем, если бы не ваш венценосный прадед…
– Да, я помню, – досадливо прервал генерала Орлова император.
Его не слишком радовало упоминание о трагической ошибке собственного предка. Когда-то Николай I, получивший от недоброжелателей прозвание «жандарм Европы», помог Францу-Иосифу задавить выступление мятежных венгров. Когда б не эта помощь, кто знает, существовала бы эта империя по сей день или нет? Однако благодарности от тогда еще юного императора прадед так и не дождался, и в Крымской войне Венский двор отказался помочь недавнему союзнику. Теперь история предоставляла России случай с лихвою вернуть «долг» забывчивому монарху.
– Как сообщает наш источник из Будапешта, в случае успешного развития наступления российских войск оно будет поддержано широким восстанием, в том числе и многих частей местных гарнизонов.
– Прекрасно, – продолжая думать о чем-то своем, кивнул государь. – Что-то еще?
– Наш источник также сообщает, – негромко доложил Орлов, – что в преддверии возможных боев за Венгрию командующим венгерским фронтом, а заодно и регентом апостольского королевства назначен эрцгерцог Карл, внучатый племянник Франца-Иосифа и его наследник.
– Если не ошибаюсь, он женат на принцессе из Бурбон-Пармского дома? – рассеянно бросил император, глядя в заметаемое снегом окно.
– Так точно. Все тот же источник докладывает, что эрцгерцог весьма не жалует немцев и неоднократно высказывался против войны. Наш человек полагает более чем вероятным, что Карл рассматривает возможность сепаратного мира с Францией как весьма желательный выход из создавшегося положения. Вероятно, он ищет пути для переговоров через братьев своей жены. Они сейчас в Бельгии…
Николай молча поглядел на докладчика. Франц-Иосиф казался ему чем-то вечным, нерушимым, словно египетские пирамиды, и потому разговоры о прекращении войны в устах его очередного едва оперившегося наследника представлялись эфемерными мечтаниями. И что с того, что Карлу было двадцать семь, а Францу-Иосифу – восемьдесят пять? Император в Вене, а эрцгерцог в Перемышле. Если начнется штурм, пули и осколки, возраста спрашивать не будут.
– Ну что ж, – нарушил молчание государь, – это весьма занятно. Однако же говорить об искании мира его высочеством пока рано. Подождем того дня, когда эрцгерцог Карл взойдет на престол. Пока же я бы хотел выяснить у вас, что это еще за беспорядки вчера случились в столице? Когда генерал Джунковский чуть свет доложил мне о них, я было решил, что это социалисты в очередной раз захотели напомнить всем нам о десятой годовщине тех весьма трагических событий…
– Да, увы, 9 января исполнилось десять лет, – печально вздохнул Орлов. – Как быстро летит время.
– Но потом мне сообщили, – продолжил император, – что там были вы, Владимир Николаевич, и Старец, и еще мой флигель-адъютант, полковник Лунев.
– Можете прибавить к этому списку барона Врангеля, заместителя командира полка конной гвардии, а также взвод жандармов и эскадрон конногвардейцев.
– Так что все же произошло? – с недоумением произнес Николай II.
– Контрразведка ловила австрийского шпиона, который не весть как пробрался в дом ротмистра Чарновского в Брусьевом переулке и прятался там. Тут ни с того ни с сего прибыл Распутин и потребовал отдать этого самого шпиона ему. Полковник Лунев отказался. Распутин стал угрожать расправой. До этого он также угрожал расправой барону Врангелю и жандармскому поручику Вышеславцеву, который состоит
