быть может, на том же самом сиденье, на котором прежде сиживал опасный государственный преступник.
– Ну да. Кто же станет досматривать автомобиль из императорского гаража?
Лунев насупился.
– Ну, ну, не стоит сердиться, – вновь улыбнулся Чарновский. – Я должен был это сделать, иначе бы полиция арестовала Артура, и мне бы пришлось искать иные способы действия.
– Поясните.
– Итак, Артур Шультце сбежал. Сбежал, прихватив клише всех купюр, имеющих хождение в Российской империи, понятное дело, кроме мелких – выпускать их невыгодно. Я стал его доверенным лицом, и когда мои люди помогли Шультце предложить свои услуги Австрийскому Генеральному штабу, первый, к кому обратился Артур, был, конечно же, я.
– Да, мне известно, вы встречались с ним, возвращаясь из Парижа.
– Вот-вот. – Чарновский хитро улыбнулся и достал из золотого портсигара длинную кубинскую сигариллу. – Вы не возражаете, если я закурю?
– Да, пожалуйста, – кивнул Лунев.
– Все именно так, как вы говорите. Не зря же сказано: архивы – смерть для шпиона. Это вам господин Снурре накопал?
– Он самый, – подтвердил контрразведчик.
– Я так и думал. А вот вам то, что Снурре знать не может: бумага, на которой отпечатаны новые купюры, поставлялась Артуру непосредственно из специальной лаборатории института.
– Даже так? Но зачем?
– Зачем? – переспросил ротмистр и выложил на стол сотенный билет с портретом Екатерины Великой. – Видите, эта купюра – точнейшая копия настоящей за исключением одной, весьма существенной детали.
– Какой же? – Контрразведчик взял со стола сторублевку и начал крутить в руках, выискивая, где укрылась от взора экспертов та самая существенная деталь, о которой говорил конногвардеец.
– Будьте любезны, положите купюру на стол.
Михаил Георгиевич аккуратно разгладил «катенку» и поднес к ней давешний портсигар. Драгоценный камень на нем вспыхнул густо-фиолетовым цветом, и на бумажном прямоугольнике четко проступила надпись, идущая по диагонали из конца в конец – «фальшивка». – На всех банкнотах работы мастера Шультце, выполненных им, так сказать, в изгнании, присутствует эта надпись.
– То есть вы хотите сказать, – ошарашенно спросил полковник Генерального штаба, – что при помощи этого устройства можно изъять все выпущенные австрийцами рубли?!
– Теоретически да, – подтвердил Чарновский. – Но вот с этим будет куда удобнее. – Он придвинул лежащий чуть в стороне увесистый том, такой, какими обычно бывают дорогие географические атласы. Он открыл книгу, как показалось Луневу, посередине, и контрразведчик увидел прекрасно сделанную карту России, на которой дивным образом светились какие-то точки. Большинство их находилось в Европейской части, однако же некоторое количество располагалось и за Уралом.
– Что это? – заинтересованно глядя на диво дивное, спросил Лунев.
– Эта штуковина именуется ноут-бук или лэп-топ. Однако суть не в названии. Дело в том, что состав, которым обработаны купюры, позволяет нам, сидя в этом кабинете, определить местонахождение каждой из них. Вот здесь, – Чарновский указал на светящиеся точки, – основные места их скопления. Если мы наложим на эту схему карту политической активности, то увидим, – ротмистр провел по странице чем-то похожим на стило, – что они полностью совпадают. При желании можно взять подобную карту за любой из дней последних двух лет и проследить точный и полный маршрут движения купюр. Как говорится, идите по следу денег!
– И-и-и… Что же все это значит? – окончательно теряясь от всего происходящего кругом, спросил Лунев.
– А значит это, уважаемый Платон Аристархович, лишь одно – практически вся политическая активность в России на сегодняшний день, включая партии всех цветов и оттенков, имеет в своих «жилах» фальшивые деньги австрийского Генштаба. Конечно, не всем из этой пещеры Али-Бабы досталось одинаково щедро.
Социал-демократы и эсеры получили куда больше, чем кадеты и октябристы. Но причастились все. Большевикам платили за пораженчество, эсерам – за террор, кадетам помогали с прессой. Как вы понимаете, многие газеты должны были оставаться формально независимыми. В целом же вся думская работа довольно серьезно финансировалась нашим, с позволения сказать, совместным предприятием.
Специально для контроля над денежными потоками Артур решил устроить своего младшего брата управляющим к Лаис. Князь Миклош Эстерхази, исполняющий при австрийском императоре роль гения тайной войны, с немалой выгодой использовал открывшееся родство с этой нежной девушкой. А поскольку выплаты шли по большей мере именно отсюда, нужен был верный человек, который не спугнул бы саму госпожу Эстер. Я же, как адъютант великого князя Николая Николаевича, был слишком ценен, чтобы мною рисковать.
– Гм, а я было уже решил, что Конрад Шультце тоже сотрудник вашего института.
– Так оно и есть. – Чарновский выпустил из сложенных губ ароматный дым. – Но в данном случае это не важно. Он один из лучших воинов, которых мне доводилось знать, хотя, прямо сказать, никудышний управляющий, в отличие от истинного брата известного фальшивомонетчика. Тот – человек весьма оборотистый. И все же запись, кому и сколько он выдал, прекраснейшим образом сохранена.
– А где же тогда настоящий Конрад Шультце?
– Скажем так, отдыхает. Правда, у него создается полное впечатление, будто он продолжает жить в вашем мире и активно действовать. Но все же факт остается фактом: на самом деле все «его действия» последних двух лет им не совершались. Он никогда не нападал на жандармов и даже «высокое дело» распространения фальшивых банкнот, ради которого он приехал в Петроград, тоже прошло без него. Я очень прошу вас помнить об этом, когда он попадет в ваши руки.
– Вы ставите меня в тяжелое положение, Михаил Георгиевич.
– Зато вывожу из куда более сложного. Благодаря этому, – Чарновский указал стилом на светящуюся карту, – вы можете взять под контроль практически всю подпольную Россию.
– Именно на это намекал помощник, остановив автомобиль у дома, где убили Судейкина? – насмешливо поинтересовался контрразведчик.
– Судейкин начал интересную игру. Как это у нас называется «шпиль». Однако он вел ее неверными средствами. Что, впрочем, не отменяет правильность идеи. Вы можете ликвидировать всех этих врагов Отечества. А главное, совместными усилиями мы сможем прекратить эту войну на ее ранней стадии.
Чем за это отплатит император – не берусь говорить. Однако нам это и не важно. Надеюсь, вы согласны, польза в том, что мы предлагаем, и впрямь имеется.
Чарновский вновь поднес стило к экрану и нажал на точку с надписью «Санкт-Петербург». Вместо карты России на странице появилась подробнейшая карта столицы, а яркий огонек распался на множество маленьких светящихся точек, расположенных то здесь, то там.
– При желании я могу детализировать план до квартиры, – пояснил Чарновский. – В какой бы тайник ни упрятали эти купюры, здесь они будут видны.
– Да-а, – протянул Лунев, – такому прибору нет цены!
– А я вам его и не продаю, – рассмеялся конногвардеец. – Но в аренду дать могу. И вот еще. – Он достал из-за колета свернутую в трубочку расписку, которую получил совсем недавно. – Изначально сей документ предполагалось использовать, так сказать, для вербовочного подхода. Уж извините, мы с вами профессионалы, и не мне вас учить, как делаются дела. Но… Полагаю, в нашем случае это бессмысленно. Я не хочу, чтобы эти деньги стояли между нами.
Чарновский протянул гостю долговое обязательство.
– Я ведь еще не сказал «да», – принимая бумагу, напомнил контрразведчик. – Полагаю, в моем праве сказать и «нет».
– Что ж, тогда вы станете первым в своем мире Танталом в генеральских эполетах. Впрочем, даже генеральского звания «книга судеб» вам не сулит.
– Батман, выпад и опять туше, – не спуская с конногвардейца пристального взгляда, проговорил правнук
