Высокая, довольно узкая насыпь драконьим хвостом тянулась от холма, на котором высился замок, до лежащего в низине поселка. По гребню ее была проложена дорога. Тележка, запряженная парой лошадей, едва-едва могла проехать по ней, да и то очень неспешно. У замковой стены, вернее, в нескольких ярдах от нее, насыпь заканчивалась, срываясь в глубокий ров. Если приближался свой, из башни опускали мост, миновав который, путник еще несколько десятков ярдов двигался мимо стены до самых ворот.
Сейчас мост был поднят, за ним корчились шестеро человек.
– Что произошло? – подбегая к лучникам, столпившимся у насыпи, спросил Гарри.
– Как и было велено, – ответил ему командир ополченцев, – люди пошли к замку требовать сдачи. Старая госпожа приказала челяди пропустить их, вывернуть на головы несчастных чан с кипятком, а затем бросать камни.
– Ах так?! – Гарри побагровел. – Снимите ворота у вашего городка и тащите их сюда! Они заменят нам мост. Несите все щиты, какие только есть в общине! И двери – они нам сегодня пригодятся здесь… И подожгите дом.
– Какой? – бледнея, спросил ополченец.
– Все равно какой. Лучше, если он будет принадлежать кому-то из старухиной челяди. Главное – чтобы им было видно, как он горит.
– Но если пламя вдруг перекинется…
– Сделайте так, чтоб не перекинулось. И быстро! – Гарри поглядел на замковые стены: не то чтобы те были хорошо укреплены, но штурмовать даже несколькими сотнями столь неумелых вояк их можно было до второго пришествия.
«Впрочем, – Гарри усмехнулся сам себе, – вот оно, кажется, и настало. В замке старая леди, немного лучников и вооруженный сброд – тоже не ахти какой гарнизон. Сейчас не надо лезть на стены и выбивать тараном ворота. Нужно заставить обороняющихся содрогнуться от ужаса».
– Лучники! – скомандовал он. – Стреляйте во все, что движется на стене! Даром стрел не тратьте, но и не медлите! Никто не должен высунуться безнаказанно!
– Да, сэр!
– Горит, горит! – послышалось внизу. – Дом горит!
– Замечательно… Эй, – закричал Гарри, – вы видите, чей это дом? Угадайте, те, кто жил в нем, вышли или так и остались внутри?
За каменным парапетом послышался чей-то вскрик, ропот, перебранка, глухие удары, и спустя несколько мгновений тяжелый мост начал опускаться, соединяя насыпь с замковым холмом.
– Так-то лучше…
Еще несколько минут, и окованные железом ворота отворились.
– Мы с вами, – кричали, потрясая луками, толпящиеся под арочным сводом люди в кожаных дублетах.
– Приятель, – Гарри нашел взглядом одного из собратьев по нищенскому цеху, – сообщи Федюне, что замок наш. Я пойду вперед – проверю, чтобы не было засады. Если все тихо, то жду его здесь.
Снизу донеслись радостные крики, среди которых возглас чуда оказался самым громким.
– Что такое? – обернулся Гарри.
– Дом погас, – ответили ему оттуда.
– Сам?
– Нет, из общинного колодца вырвалась струя воды и окатила дом с такой силой, что сбила пламя!
– Федюня… – с нежностью пробормотал военачальник.
Во дворе замка на коленях стояли семеро защитников, сложив перед собой луки, колчаны, короткие широкие мечи. За ними – крепко связанные люди совсем уже невоенного вида, с недвусмысленными следами рукоприкладства на лицах. Среди пленников особо выделялась пожилая костистая леди с лицом холодно- суровым и взглядом, поднятым к небу – должно быть, в поисках справедливости.
– Это старая госпожа, – пояснил Гарри командир лучников.
– Встаньте! – приказал Гарри. – Тем из вас, кто пожелает служить пресветлому Спасителю Федюне, я оставлю жизнь, верну оружие и назову братом. Ко всем же прочим я не буду знать пощады!
Защитники замка, вскочив с колен, радостно схватились за оставленное снаряжение.
– Вы уже видели могущество Федюни – знайте, что может он карать и миловать! Сейчас вы будете приведены к клятве, и горе тому, кто посмеет нарушить ее. Теперь ты. – Победитель не спеша подошел к пожилой леди. – Желаешь ли сохранить жизнь?
– Мерзкая тварь! – процедила тетка хозяина замка. – Я желаю сохранить жизнь до того светлого мига, когда смогу добраться до меча, секиры или другого оружия, чтобы раскроить твою разбойничью голову! А заодно и голову твоего Федьюни.
– У тебя не будет такой возможности. – Гарри положил руку на эфес меча.
– Нет, нет, остановись! – зазвенел в воротах мальчишеский голос.
Глава 13
Женщина – слабое и беззащитное существо, от которого невозможно спастись.
Никотея обвела замковый двор недовольным взглядом. Стража на боевых галереях, заметив молодую хозяйку, радостно приветствовала ее – такую юную и такую очаровательную.
– Гринрой, – она повернулась к бывшему оруженосцу герцога Швабского, – скажи, отчего здесь при резиденциях даже герцогов и королей не принято разбивать сады?
– Это просто, ваша светлость. Мы, алеманны, народ суровый и воинственный, осады наших замков бывают столь же часто, сколь в других местах – празднества. Скажу больше – для многих это и есть празднества… Садовые деревья попросту не успевают вырасти, так что приходится довольствоваться огородами, ибо для осажденных овощи полезнее фруктов.
– Но сад – не только плоды. Это тень, красота и место отдохновения души.
– У нас полагают, что церковь – место отдохновения души.
Никотея недоуменно посмотрела на язвительную физиономию собеседника.
– И все же я велю разбить здесь сад. А если Господь будет милостив и Конрад увенчается императорской короной, то сады должны будут цвести по всех резиденциях!
– Вряд ли это понравится здешнему люду.
Глаза Никотеи вспыхнули.
– Это должно ему понравиться! Поскольку разбивать сады придется и ухаживать за ними тоже, что бы местные жители о том ни думали. А согласись, Йоган, куда приятнее делать то, что нравится, чем то, что не нравится.
– Очень верно подмечено, моя госпожа. – Рыцарь Надкушенного Яблока приподнял брови. – Должно быть, кони просто обожают плети, шпоры… Жаль, они ничего не могут рассказать о том.
– Ты что же, решил мне перечить? – Никотея подняла на собеседника удивленный взгляд.
– Вовсе нет, просто я загнал коня, спеша к вам с докладом, и теперь вот думаю, насколько счастлив был мой конек мчать без остановки несколько часов кряду.
Герцогиня внимательно посмотрела на Гринроя – далеко не всегда можно было понять, когда он серьезен, а когда откровенно морочит голову.
– Произошло что-то важное?
– В мире то и дело происходит что-то важное. Один только вопрос – для кого? Мой дядя – славный богослов и благочестивый слуга вашего высочества говорил: «Мир наш – лишь слезинка на щеке Господней».
– Гринрой, я сделала твоего родственника викарием архиепископа Кельнского и отправила его в Рим совсем не для того, чтобы он оттачивал свой ум в изящной словесности, хотя и поговаривают, что Папа Гонорий неравнодушен к поэтам и ораторам. Но будущему архиепископу следует помнить о своей далекой родине, а уж тем паче о тех, чью руку он держит. Если, конечно, желает достичь славы и успеха.
– Поверьте, моя герцогиня, дядя не забывает об этом ни на миг, да и как можно не думать об успехе, глядя на Его Святейшество… Плох тот аббат, который не желает стать кардиналом. Я и спешил к вам с новостями.
