посетил лично.
По роду деятельности Ма Хуань был тесно связан с «внешним миром»: он присутствовал на торжественных приемах, где свято соблюдался замысловатый церемониал китайской дипломатической службы, он посещал рынки, храмы, склады, дома богатых купцов, вел переговоры с поставщиками и торговыми агентами. Он знал языки «западных варваров» и был мусульманином. А как раз в ту пору ислам одержал решительные успехи в странах южных морей. Все купцы на пространстве от Гранады до яванских торговых городов молились о ниспослании им успеха, обращаясь лицом к Мекке, религия Мухаммеда была космополитическим культом «деловых людей» — ив Марокко, и в Аравии, и на берегах Суматры.
Естественно, что Ма Хуань быстро осваивался в «чужедальних странах» и собирал нужные и ценные сведения везде, где останавливались флотилии Чжэн Хэ.
Стиль его суховат, сдержан и, действительно, совершенно лишен литературных красот. Отвлеченные материи — философия, искусство, поэзия — Ма Хуаня совершенно не интересуют. О религии зато он говорит много и часто, но в сугубо «земном» плане. Для Ма Хуаня решительно все религии, будь то ислам, буддизм или индуистические культы, — это лишь торговые марки: «скажи мне како веруешь — и я отвечу тебе, чем ты торгуешь…»
В высшей степени его интересуют обычаи «западных варваров», государственный строй заморских стран, пошлины, меры веса, цены на различные товары и то, чем богата та или иная земля и чем она торгует.
Другой спутник Чжэн Хэ — Фэй Синь, уроженец городка Кунынань в Цзянсу, в 1436 году написал книгу «Победное шествие звездных плотов» («Синьчашэнланъ»). Фэй Синь принимал участие в третьем, четвертом, пятом и седьмом плаваниях Чжэн Хэ и собрал обильный материал о «варварских странах».
О себе он писал:
«…На 31 году плавания Хун-у [1398 год], мой старший брат, был приписан в охрану порта Тайцан [22]; вскоре брат преждевременно скончался, и мне не было еще 14 лет, когда меня вместо него взяли в армию. Дом наш был беден и убог, но я желал учиться и дни и ночи напролет, похищал у себя часы досуга, выпрашивая в долг книги, я учился читать. Так все шло, пока не исполнилось мне 22 года. При императорах Чэн-цзу и Сюань-цзуне [1425–1433] четырежды посылали меня в Западный океан… И я исписал два свитка и назвал свою книгу «Победным шествием звездных плотов». В первой части говорю я о том, что видел сам, во второй сообщаю о том, до чего дознался с помощью толмачей».
Весьма возможно, что военную и флотскую службу Фэй Синь отбывал в принудительном порядке как сын политического преступника. Такого рода потомственные репрессии были обычны в средневековом Китае, и немало сыновей, отвечающих за грехи своих отцов, было отправлено в заморские плавания.
Фэй Синь описывает сорок стран, в том числе африканские земли, где он лично побывал в пятом плавании Чжэн Хэ.
Фэй Синь отмечает, что он составлял в пути карты
Третий автор, участник плаваний Гун Чжэнь, написал труд «Обозрение чужеземных стран Запада» («Сияньфан-гочжи»), который до нас не дошел, но был использован китайскими историками XVI и XVII веков.
Как это ни странно, ни Ма Хуань, ни Фэй Синь, ни Гун Чжэнь почти ничего не сообщают о самих экспедициях, их составе, кораблях, участниках плавания. Кроме того, те даты, которые приводятся в их сочинениях, трудно согласовать между собой. Долгое время поэтому шли споры, на какие годы приходится та или иная экспедиция.
Но вот совсем недавно, в 30-х годах, неожиданно исчерпывающие показания на этот счет дал сам Чжэн Хэ. В 1935 году китайский историк Чжэн Хао-шэн обнаружил в собрании старых рукописей копию надписи, которую Чжэн Хэ в 1431 году приказал выгравировать в селении Люцзяган в храме «Небесной супруги» — богини-покровительницы мореплавания [23]. А спустя год китайский чиновник Ван Бо-цю в фуцзяньском селении Чанлэ открыл еще одну надпись, также посвященную «Небесной супруге» и очень близкую по содержанию к люцзяганской надписи. Селение Чанлэ находится в устье реки Минь, где, как уже говорилось выше, всегда собирались флотилии Чжэн Хэ перед выходом в открытое море.
Трудности, преодоленные в семикратных походах в Западный океан, цели-и итоги этих походов, точные их даты — таково содержание надписей. Естественно, что эти каменные летописи приобрели огромное значение для историков плаваний Чжэн Хэ, только с помощью обеих надписей удалось точно датировать все походы 1405–1431 годов.
Обе надписи начинаются посвящением «Небесной супруге», обе бесспорно должны быть признаны великолепными литературными памятниками эпохи великих плаваний.
Отметим, кстати, что, кроме надписей в Люцзягане и Чанлэ, известны и другие «каменные документы» Чжэн Хэ. В частности, та надгробная эпитафия в Куньяне, о которой упоминалось уже раньше (она открыта была в 1922 году), и каменная стена с надписью, воздвигнутая Чжэн Хэ на Цейлоне.
Таким образом, об экспедициях Чжэн Хэ в буквальном смысле этого слова говорят камни [24].
В последней главе книги приводятся более подробные сведения о трудах летописцев заморских походов Чжэн Хэ и его мемориальных надписях.
Там же читатель найдет список литературы о плаваниях Чжэн Хэ, в котором пока, еще очень мало работ на русском языке.
Кули — жемчужина Индии
Итак, флотилия Чжэн Хэ в конце 1405 или в самом начале 1406 года тронулась в путь. Свежий северовосточный ветер надувал паруса шестидесяти двух кораблей, и постепенно исчезали в пасмурной зимней полумгле гористые берега Фуцзяни. Стояла ненастная погода, холодный муссон гнал к югу стада темных туч, которые скрывали от кормчих солнце и путеводные звезды. Поэтому большей частью шли по югоуказуюгцей игле. Трасса этого пути была издавна хорошо известна китайским мореплавателям. То была дорога Фа Сяня и И Цзина, маршрут, расписанный по дням Цзя Данем и проходивший вдоль берегов земель, о которых много и подробно писали Чжу И, Чжоу Гу-фэй, Чжоу Чжу-гуа и Вань Да-юань.
Да-Вьет — Тьямпа — Ява — Суматра — Никобарские острова — Цейлон были промежуточными звеньями на пути в Каликут.
Но почему из великого множества гаваней южных морей выбор императора Чэн-цзу пал именно на Каликут?
Ответ на этот вопрос дают путешественники XV века.
«Гули [Каликут] (в южнокитайском произношении Кули) — сосредоточение торговли для всех стран Западного океана», — говорит Ма Хуань. «Здесь есть, — дополняет его Фэй Синь, — перец, розовое масло, жемчуг, ладан, амбра, кораллы, пучук, цветные хлопчатые ткани и все это вывозится из других стран [на продажу]… и покупают здесь золото, серебро, хлопчатые ткани, голубой и белый фарфор, бусы, ртуть, камфару, мускус, и есть тут большие склады, где хранятся товары… и сюда привозят чудесных коней из западных стран, и стоят они сотни и тысячи золотых монет».
Откроем книгу Афанасия Никитина «Хожение за три моря», написанную спустя несколько десятилетий после плавания Чжэн Хэ.
«А Каликут же есть пристань всего Индийского моря, и пройти его не дай бог никакому судну». Так писал наш знаменитый соотечественник-землепроходец, также говорил и итальянец Николо Конти, и самаркандец Абд-ар-Разак, и агент португальского короля Жуана II Перу Ковильян, благодаря тайным донесениям которого Васко да Гама избрал Каликут конечным пунктом своего индийского маршрута.
Каликут — жемчужина Малабара, стоял в солнечном сплетении главных морских путей Южной Азии. Малабар — узкая полоса на западном побережье Индостана протяжением двести с лишним километров. Эта
