рот ему затолкал кляп.
Кивнул Карине: 'Уходим', — и спустил вниз толстую веревку. Карина поежилась: по такой «дороге» с легкостью отступают только киношные герои. Обычный человек просто повиснет на ненадежной лестнице, визжа и колотясь от правильных предчувствий. Однако этот страх перекричал другой, более сильный: сейчас в особняк ворвутся менты и застанут ее рядом со скрюченным полутрупом.
Андрей отдал девушке перчатки: 'Надень, а то руки обожжешь. Ногами касайся стены. Я пойду первым…' С трудом Карина вытолкала себя из окна и через несколько отвратительных секунд оказалась в объятиях подельника. Он опустил дрожащую девушку на землю, чутко прислушался, огляделся. На первом этаже «голубели» два окна. Охранники, развалившись в креслах, смотрели крутое порно. Давшие маху парни еще не знали, что уже стали безработными.
Андрей и Карина одолели забор и помчались по извилистым улочкам дачного поселка. На этот раз машина ждала их недалеко. Мужчина распахнул дверцу:
— Погнали.
Но девушка, закусив губу, не двигалась с места.
— Ну? В чем дело?
— Ты опоздал!
На мгновение что-то похожее на вину исказило лицо Андрея. И тут же оно снова стало холодным и непроницаемым.
— Так получилось.
И никаких комментариев, слов сожаления или сочувствия. Так получилось, что он где-то подзадержался. Так сложилось, что Карине надавали хороших оплеух, а напоследок ее чуть не изнасиловали.
— Поехали. Надо сматываться.
— Ты опоздал! — в новый крик Карина вложила всю свою обиду, напряжение, боль.
Андрей мотнул головой. Наверное, недоволен этой непредвиденной задержкой в виде женской истерики. Он-то верно рассчитывал, что Карина после барахтанья с Апельсином отряхнется и, весело болтая, сядет в машину.
Андрей нерешительно шагнул к девушке, осторожно положил большие ладони на ее дрожащие плечи:
— Ну все… все… Успокойся…
— Не дотрагивайся до меня! — взвизгнула Карина и ударила его по лицу.
Мужчина отшатнулся. В одном порыве девушка бросилась ему на шею и зарыдала. Андрей осторожно, точно прикасался к драгоценности, погладил черноволосую головку. И, наконец, сделал то, что Карина так хотела: крепко-крепко сжал девушку в объятиях. С минуту они стояли, пристыв, чувствуя, как их оставляют глухо-незрячие обида и злость, а на смену им тихонько ползут неловкость и новая щемящая незнакомая боль. Молодые люди поспешно, со стыдом отстранились друг от друга, словно совершили нечто запретное, неприличное. Не глядя друг на друга, нырнули в машину. «Жигуль» понесся по пыльной деревенской улице в направлении, неизвестном ни Карине, ни даже Андрею. Они ехали наугад, в никуда. Просто стремились убраться подальше от дачи, в которой в этот момент полуголый Апельсин, хватаясь за сердце, жалуется капитану Смирнову на сумасшедших бандитов.
Впереди показалась темная полоска воды.
Андрей и Карина выбрались из машины и медленно пошли берегом. От реки навстречу им струились прохлада и густой запах сырости, сдобренный острым ароматом осоки. Под ивой, целующей ветками холодные струи, сидел на деревянном мостике мужик. Грустным взглядом он смотрел на неподвижный поплавок.
— Как клев? — поинтересовался Андрей.
— Хреново.
— Незадача. А я вот порыбачить приехал. У вас тут кто-нибудь комнату на ночь сдаст? — Андрей кивнул в сторону притаившейся в кустах деревеньки. у — , - Никифоровна дачников прилюбливает.
Она и на ночь пустит, и на неделю, только плати, — мужик встал, отряхивая штаны. — Езжай прямо, возле ларька повернешь налево и до конца. Не прошибешься. Последний дом, с елкой. Загадаева Надежда Никифоровна.
Андрей и Карина пошли по росистой траве к машине. Рыбачок проводил парочку долгим взглядом. 'Везет же некоторым, — вздохнул он, вспоминая свою расплывшуюся крикливую супругу.
— Хотел бы я оказаться на месте этого громилы…'
Андрей застучал в железные ворота, и тотчас из-за них раздался тоненький голосок:
— Чичас, чичас…
По асфальту застучали частые торопливые шаги, и у самого забора прозвучал вопрос:
— Хто-о-о?
— Дачники! — весело ответил Андрей. — На постой примете?
— Ка-а-анешна, — засуетилась с засовами старушка. — Приму, мои золотые.
Никифоровна окинула гостей взглядом профессионала и констатировала:
— Так. Семейная пара.
— Это моя дочь, — кивнул Андрей на Карину.
— Я ж и говорю: семейные, — поддакнула старушка. — Мужчина со своей девочкой.
Хозяйка как-то особенно растягивала гласные, точно пела тоненьким ехидным голоском:
— У меня отцы с дочерьми кажную неделю ночуют и всегда довольные уезжают. Комната дешевая — 25 рубликов в сутки с человечка. Ну, за готовку — плата отдельная. Машинку во дворике поставьте. Вы надолго-то ко мне?
— На ночь.
Лицо Никифоровны вытянулось, и в голосе сразу стало на несколько градусов меньше теплоты:
— Ну хоть ужинать будете?
Карина энергично отрицательно затрясла головой, но Андрей, чтобы совсем не расстраивать старушку, дал добро на ее предложение. Девушка приняла душ. Облачившись в цветастый халат Никифоровны, постирала вещички. Посидела в раздумье на кровати и поплелась на кухню, откуда доносился бодрый голос Андрея и пение хозяйки:
—яички свои, помидорчики свои, свининка своя. Без всяких там холестеринов. Одни сплошные калории.
Мужчина, увидев Карину, улыбнулся:
— Ну давай, Никифоровна, свои калории. А то ночь давно на дворе, а ты нас все рекламой угощаешь.
— Чичас, чичас, — застучала тарелками хозяйка.
— И вот что. Мы с дочкой в настоящий момент в свободном плавании. Так что соседям о нас рассказывать ни к чему.
— Ка-а-анешна, — с чувством отозвалась Никифоровна. — А ежели кто любопытничать начнет, скажу: племянники. Дело привычное. У меня их столько этих племянников перебывало!
Страсть. А у матери моей только одна дочка и была — Надежда, — старушка залилась смехом глубоко счастливого человека.
Один вид яичницы с очень насыщенного, здорового цвета желтками вызвал у Карины легкий приступ тошноты. Узкая смуглая рука потянулась к вазочке, наполненной карамельками. С хрустом девушка разгрызала леденцы, точно пыталась «заесть» сладким отвратительный момент своего барахтанья с Аркадием Никитовичем. Блестящие обертки шуршали, падали на стол, сыпались на пол. Андрей посматривал на девушку, хмурился и молчал.
Утопая в душной перине, Карина гипнотизировала угол, в котором ее спутник устроил лежак. Наконец, решилась, позвала:
— Андрей.
— Что?
— Я спросить хотела. Ты ведь Ап… Осадчего не собирался убивать? Просто грозился. Да?
— Прямо там, — равнодушно отозвался мужчина. — Если бы был уверен, что Аркаша все
