— Вот отрава, — процедил Сергей. — Сказано же тебе: людям перекантоваться негде. На пару дней. Они ж не на неделю заселяются.
— Ни на час! Пусть сейчас же убираются из моего дома! — Дяша вопила с бесцеремонностью человека, закаленного в семейных баталиях.
— Ну он-то мой… Квартиру мне как афганцу дали.
— Ох-хо-хо! Народный герой! Да ты бы пропил ее давно с такими вот лакателями, если бы не я. О дочке бы подумал! Я как лошадь ломовая на стройке пашу. Выходных не вижу. А ты на заднице сидишь и лакаешь, лакаешь, лакаешь!
— Я инвалид.
— Почему пьешь тогда?! Я уже вытянулась, а тряпки себе лишней купить не могу.
Неожиданно Надя заплакала. Рыдала она тоже громко и самозабвенно. Точно хорошая горная река бурлила. Сергей виновато поморщился, почесал затылок. Боком подошел к жене и осторожно положил руку на ее крепкое плечо:
— Ну, Дяша… Перестань… Что ты в самом деле?
Кучеряшки обиженно затряслись. Хозяйка продолжала всхлипывать, громко хлюпать носом, тереть, размазывая ленинградскую тушь, глаза.
— На одну ночь только-то… Дяша…
Та резко вскинула голову. Обычно после слезоизвержения женщины слабеют и мягчеют сердцем. Однако Надя словно набралась сил за несколько минут рыдания.
— Пусть немедленно убираются! Не то милицию вызову! Как же мне эти пьяноты надоели!
Всю кровь выпили!
При слове «милиция» Карина испуганно сжалась. Девушка не сомневалась: если непрошеные гости не ретируются, Надя схватит полной рукой телефон и вызовет подмогу в лице правоохранителей. Кажется, это понял и Андрей. Он тяжело встал.
— Ладно, братишка, вижу, проблемы у тебя покруче моих. Бывай.
Сергей тоже поднялся, согнутый, худой, беспомощный:
— Куда ты? Тебе же кислород совсем перекрыли.
— Что-нибудь придумаю.
— Да не обращай ты внимания на Фараоншу…
— Ничего. Все в порядке, — теперь уже Андрей успокаивающе положил руку на плечо друга, улыбнулся и направился к двери.
Сергей поплелся за уходящими гостями с видом пса-бродяги:
— Ты вот что… езжай сейчас на улицу Свободы, дом 45, квартира 117. Там Клим Волох живет.
Художник и вообще мировой мужик. У него много всякого люда бывает. Скажешь, что от меня…
С кухни им вслед неслось раздраженное звяканье кастрюлек и сковородок.
Услышав слово «художник», Карина несколько приободрилась. Ей совсем не хотелось попасть еще к одному Серому в загаженную квартиру, где за мусор рискуешь зацепиться и растянуться во весь рост. Да жди, что налетит с беспощадными крепкими кулаками Фараонша. В голове Карины, как пламя, бились мерзкие ругательства, подслушанные у женщины с прекраснейшим именем — Надежда. Скотоняка! Пьянота! Подлец! У-у-х! Как хотелось излупасить ими спутника! За то, что он привел ее к хроническому алкоголику и по-свински напился сам. За то, что Дяша, наслаждаясь собственной безнаказанностью, обозвала принцессу Рину девкой Андрея. За то, что это не правда.
Однако девушка сдержала готовые выплеснуться горячей лавой упреки. Опасно отвлекать разговорами перебравшего водителя. Карина обливалась потом, представляя, что сейчас их остановит гаишник: 'Ваши права…' С пьяной ухмылкой Андрей полезет в карман и достанет вместо денег… пистолет. Перед каждым крутым поворотом девушка так напрягалась, будто сама с шумящей головой управляла автомобилем.
Наконец, они отыскали нужный дом и вышли.
Карина взглянула на Андрея. Тот ободряюще улыбнулся ей. Девушка слегка покраснела и механически намотала на палец кончик черной пряди. Ночные грезы, утонувшие в круговороте дня, всплыли и заговорили в крови. Рина вспомнила, как в тесной ванной всем телом вжалась в Андрея, и ей невыносимо захотелось это повторить. Она снова покосилась на спутника, но тут дверь квартиры 117 открылась, и на пороге появился квадратный человечек с волнистыми волосами до плеч и козлиной бородкой.
— Клим Волох здесь живет? — зачем-то спросил Андрей, хотя повышенная волосатость субъекта, его полосатая рубашка навыпуск уже «отвечали» утвердительно.
— Он самый. А вы, видимо, странники, ищущие пристанища?
— Нас Сергей Козлов прислал, — представил Андрей рекомендации.
— Знаю. Знаю такого… Добро пожаловать, молодые люди, к старому маразматику.
Услышав столь оригинальное представление, Карина насторожилась. А когда зашла в квартиру, и вовсе застыла как вкопанная. Казалось, по жилищу Волоха пронесся некий ураган и вынес на своих грабительских крыльях все необходимые для жизни вещи: стулья, шкафы, тумбочки, даже кровати. Тройка замусоленных матрасов лежала прямо на полу, а вокруг них, вдоль стен, пестрели многочисленные картины Клима. Лишь на кухне уцелели кой-какие предметы быта, доказывающие, что все ж таки не один хлеб духовный вкушает странноватый хозяин.
— Мебель отдал жене Галине. — Клим наконец-то обнародовал имя урагана. — Машину, дачу… Все, кроме своего старого изношенного сердца.
Болтун сыпал красивыми словами, а сам уже тащил на стол, как и пьяница Серый, ту же вечную водку, нарезал засохший по краям сыр.
— Ну, за знакомство. Хорошие люди — новые картины.
Карина смотрела на суетящегося у стола низкорослого с отчаянием и ненавистью. Ее планы рушились от движений руки, расставляющей стопки, открывающей поллитровку. Остро девушка ощутила свою чуждость этой парочке, ненужность, неценность. Как там говорил пьяненький Козлов? Ошибочную не правильность волнительных надежд.
Андрей снова улыбнулся девушке, и она со злобой процедила:
— Может, хватит на сегодня знакомиться?
— Сердится, — несколько смущенно произнес Клим.
— Она по жизни такая… Злая… Не обращай внимания, — успокоил его Андрей, подвигая стопку к себе.
Карина резко развернулась и двинулась в зал. Она надеялась, что Андрей придет следом со словами утешения и раскаяния, но тот и не подумал встать из-за стола. С кухни доносились обрывки разговора двух абсолютно довольных миром и друг другом людей.
Девушка кружила в пустой комнате с безысходностью заблудившейся. С каждым шагом в ней гасло радостное ожидание ласки и росла черная яма злости. Вечер наконец-то приплелся, но принес с собою только разочарование и неудовлетворенность. Стопка горячительного в шкале ценностей Андрея оказалась гораздо выше всех достоинств Карины. Он не поинтересовался самочувствием девушки, не спросил, хочет ли она ночевать в хибаре, где даже кровать считается излишней роскошью. Великоцкая остановилась и огляделась.
С полотен на нее пристально смотрели уродцы, порожденные больной фантазией 'мирового мужика' Клима Волоха. Подросток с головой — мечтой владельца кунсткамеры замер на фоне «слепых» фонарей, дырявящих небо. Мальчишке, видно, мало темноты, и он опустил веки. Редкие, длинные, криво посаженные ресницы выписаны так грубо, что кажется, будто глаза парня зашиты… 'Мрак!' — констатировала Рина, переходя к следующему волоховскому шедевру. Изможденная старуха с родинкой на правой щеке скрючилась на кровати. Комната до отказа забита людьми. Они мешают бабке собраться с мыслями и отдать господу душу. Кто-то скорбно застыл в святом углу. Кто-то маячит в дверях, широко расставив руки. Кто-то уселся прямо на ноги измученной старухе. Карина присмотрелась внимательнее. Странно, но проводить несчастную в последний путь пришли только женщины разного возраста. У каждой из них на щеке чернеет родинка.
Девушка потрясла головою и быстро отвернулась, словно боясь заразиться от картин Волоха
