увольнения «по собственному желанию» являлись низкая зарплата и плохие жилищные условия. К началу 1939 г. контингент рабочих по сравнению с 1937 г. обновился на 60 %. [75 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Д. 189, Л. 224.]
По-прежнему возникали большие трудности с планированием. Составлялись даже ежедневные планы для цехов, отделений и участков, однако обеспечить фактическое выполнение планирования, рассчитать загрузку всех станков и агрегатов было очень сложно. Учитывая, что некоторые цеха постоянно выдавали детали с опозданием или неравномерно, то есть в конце месяца, что все время держало завод, особенно сборочный цех, в напряжении, в 1939 г. было введено планирование с опережением. Например, в февральский план заготовительных и механических цехов включались детали, которые подлежали поставке в следующие цеха только в марте.
С целью облегчить планирование и управление проводились меры по разукрупнению производства. Крупные цеха разделялись на более мелкие, например из механического цеха № 2 был выделен самостоятельный механический цех № 18. Из механического цеха № 1 выделили самостоятельный цех № 13, специализирующийся на обработке командных деталей лафета. Были разукрупнены бригады, а в цехах увеличилось количество отделений, в частности были организованы три дополнительных заточных отделения.
Еще 400 деталей подлежали переводу на холодную штамповку. С февраля нормы времени на обработку были увеличены в среднем на 21 % (по другим данным — на 24 %), а, например, на обточку цилиндров № 06–71 и 06–75 системы Ф-22 — на 60 %.
В течение 1940 г. производственные возможности завода значительно возросли за счет установки в литейном цехе трехмодульного крана, трех дополнительных разливных ковшей, увеличения нагрузки печей до 4045 тонн, монтажа дополнительной вентиляции для принудительного дутья и т. д. В фасонной мастерской все детали перевели на машинную формовку. В кузнечно-прессовом цехе построили колодец для подогрева и охлаждения средней поковки, установили два штамповальных молота. Началась срочная комплексная реконструкция термического цеха, из литейного был выделен мартеновский цех. Началось строительство обдирочного и пружинного цехов. В целях экономии дорогостоящих сортов металла ряд деталей орудия Ф-22УСВ и гаубицы М-30 переводился на пластмассу и сталь.
В 1939–1940 гг., несмотря на постоянные усилия, руководству завода и начальникам цехов так и не удавалось навести порядок в сфере учета рабочего времени и оформления нарядов. Многие мастера, невзирая на многочисленные взыскания, халатно относились к данным вопросам, что создавало путаницу и вело к перерасходу зарплаты. Например, в ходе проверки в январе 1939 г. выяснилось, что мастер Гордеев и нормировщик Молодовский в механическом цехе № 2 подписывали рабочие наряды, во много раз завышая количество изготовленных деталей. По наряду № 462 были приняты 40 деталей, а вписаны 140, по наряду № 158 приняли две детали, а вписали аж 24. [76 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Д. 241, Л. 20.]
Одной из основных причин постоянного брака являлось несвоевременное изменение рабочих чертежей. Например, для детали № 67-2 чертеж был изменен, но кузнечно-прессовый цех его не получил. В результате штамповка делалась по одному чертежу, а механическая обработка — по другому. [77 — Там же, Д. 190, Л. 44.]
Причиной брака могло быть перепутывание сортов стали, например, в мае 1940 г. пять труб пушки Ф-22УСВ были отлиты из стали марки ОХМ вместо ОХН-3-М, а лейнер 76-К — из ОХ вместо ОХН-3-М. Часто брак выявлялся на этапе сборки или вообще на стрельбах. После этого трудно было классифицировать его и определить цех-виновник. Как правило, это был «завод в целом».
На заседании хозяйственного актива также вскрылись факты, что верхние станки, боевые оси и коробки Ф-22, сделанные с отступлениями от технологии, все равно принимались как годные. После этого был проведен ряд новых мероприятий по борьбе с браком: усилен технологический контроль, проверена работа цеховых ОТК. Некоторые особо важные детали закрепляли за конкретным мастером. Так, деталь № 59–81 шла с браком 30 %, а когда ее прикрепили к мастеру, то брак снизился до 10–15 %.
Данные механических испытаний за 1939–1940 гг. свидетельствуют о некотором снижении брака. Например, в партии из 198 труб Ф-22 нормально выдержали необходимые нагрузки 138, а не выдержали 60 (30 %). [78 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Д. 204, Л. 1-100.] Но и это было много.
К тому же нередко случались и полные провалы. Так, 10 марта из 68 стволов зениток 52-К механические испытания выдержали только 19 штук. Причем в плавке № 20049 все 17 стволов ушли в брак. Причиной было признано нарушение калильщиками режима обработки.
Часто ОТК пропускал в дальнейшую обработку детали, изготовленные с явным отступлением от чертежа. Так, 22 мая контролеры цехов № 2 и 3 приняли как годную, 71 бракованную, имевшую трещины деталь пушки 61-К. Кроме того, отдел халатно относился к приемке поступающих материалов, пропуская в производство некачественный металл. 11 июля 1940 г. в приказе директора Еляна отмечалась «плохая работа ОТК, отсутствие анализа причин брака, сокрытие конкретных виновников». [79 — Там же, Д. 442, Л. 28.]
Однако несмотря на все вышеперечисленные факты, качество продукции завода № 92, по сравнению с другими заводами отрасли, стояло на более высоком уровне. Об этом свидетельствует приказ № 245 НКВ от 19 августа 1940 г. В нем констатировалось неудовлетворительное состояние качества выпускаемой продукции на ряде предприятий (заводы № 314, 235, 371 и 71), большие проблемы в технологической дисциплине на нескольких заводах, а по Горьковскому заводу отмечен только «бесконтрольный расход режущего инструмента в огромных количествах». [80 — Там же, Д. 436. Л. 87.]
Были на заводе и примеры высококачественной работы. Например, в одном из приказов директора был отмечен бригадир кузнечно-прессового цеха Мединов, который проработал в должности полтора года, не имея ни одного случая брака.
Таким образом, несмотря на постоянную борьбу за качество и многочисленные изменения структуры органов, отвечающих за нее, уровень брака на заводе, хотя и снизился по сравнению с запредельным уровнем 1933–1936 гг., еще оставался очень высоким. Это объясняется большим количеством объективных и субъективных факторов, оказывавших влияние на производство, особенно на конкретном участке и станке. Для их выявления, анализа и профилактики требовался слишком широкий спектр мероприятий, неосуществимый в условиях постоянного недовыполнения плана, многочисленных изменений технологий и чертежей.
Завод, несмотря на отчаянные усилия отдела снабжения, продолжали лихорадить и перебои с поставками. В июле 1939 г. создалась настолько кризисная ситуация, что пришлось командировать товароведа Фролова в Москву «для розыска, получения цветного металла и доставки его на завод на автомашине». [81 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Д. 436, Л. 292.]
Металлургическая часть производства требовала постоянного внимания со стороны руководства завода. Перерасход металла, изменения технологии литья, поставки некачественного сырья постоянно осложняли работу литейного цеха. В целях повышения качества продукции и ликвидации выпуска некондиционной стали в августе 1940 г. даже началось создание экспресс-лаборатории для дополнительного скоростного анализа поступающего металла на процент содержания кремния.
В конце 1940 г., благодаря большим усилиям по вербовке рабочей силы, проблема нехватки кадров на заводе № 92 была наконец преодолена. В приказе НКВ от 30 ноября отмечался даже избыток рабочей силы в размере до 4,5 %. В целях оптимизации финансового положения завода руководство пошло на сокращение некоторых вспомогательных штатов, были отменены прогрессивная сдельщина (за исключением физически тяжелых работ) и ряд премий.
С 27 июля 1940 г. завод № 92, как и другие предприятия военной промышленности, перешел на круглосуточную работу. Это изменение, нацеленное на экстенсификацию труда за счет круглосуточного использования оборудования и площадей, позволило увеличить производительность труда. Во многом благодаря этому завод смог за короткие сроки выпустить 500 гаубиц М-30.
Надо отметить, что состояние военной промышленности в 1940 г. по-прежнему оценивалось руководством страны как неудовлетворительное. Так, в приказе наркома Израиля Кагановича «О состоянии государственной дисциплины в системе НКВ» говорилось следующее: «Расхлябанность и пренебрежительное отношение к заводу, нарушение финансовой и плановой дисциплины, погоня за показными цифрами выполнения плана при недовыполненных плановых заданиях по номенклатуре, нарушение технической дисциплины, укрывательство бракоделов». В качестве очередного примера приводилась деятельность завода № 71. Там грубо нарушили технологию производства пружин, что привело к трудностям на многих предприятиях и полному краху программы производства на заводе № 8 в городе Подлипки.
Приказом НКВ СССР № 40 от 1 февраля 1941 г. была введена прогрессивно-сдельная оплата труда рабочих-сдельщиков только на основных участках производства. Все остальные виды сдельщины были запрещены. Данная форма просуществовала до начала войны.
В мае 1941 г. в срочном порядке разворачивается программа по расширению производственных площадей завода № 92. Планируется строительство новых горячих и механических цехов, дополнительного жилого сектора в районе Московского шоссе. В целях скоростного освоения технологии новых артиллерийских систем, укрепления технологической дисциплины в основных цехах создаются секторы по освоению технологии при отделе главного конструктора, а также бюро стандартизации и нормализации во главе с В. Г. Грабиным. Однако последующие события свели на нет все эти благие начинания.
Десять лет работы завода стали сплошным приключением. Несколько раз сменявшемуся руководству предприятия и начальникам цехов приходилось решать сложнейшие задачи по организации производственного процесса и его оптимизации. При этом были достигнуты некоторые успехи: сократился производственный цикл, ликвидирован дефицит рабочей силы, значительно расширены производственные площади, возросла механизация производства. Однако основные недостатки в работе завода до июня 1941 г. устранить так и не удалось. Сохранилась общая несбалансированность, выражавшаяся в наличии большого количества сверхурочных работ на одних участках и простоях на других, неравномерной работе в течение месяца, квартала и года. Так и не удалось внедрить универсальную систему нормирования и премирования, сохранился беспорядок в размещении оборудования, работе складов и т. д.
Еще 21 февраля 1941 г. на заводе был изготовлен опытный образец 57-мм противотанкового орудия Ф-31, позднее переименованного в ЗИС-2. По состоянию на 12 марта механические цеха № 2 и 18 освоили соответственно 32 % и 42 % операций по пушке Ф-34. Однако по цеху № 2 до сих пор отсутствовало оснащение инструментом на 300(!) операций. Потребовался срочный комплексный ремонт оборудования в инструментальном цехе, особенно насосов, шлифовальных машин, магнитных плит.
По приказу НКВ от 7 июня 1941 г. завод № 92 начал осваивать валовой выпуск орудия ЗИС-6 — 107-мм пушки для тяжелого танка. При этом снова применялись так называемые «скоростные методы», куда ж без них: передача горячих слитков, совмещение охлаждения с отжигом. Был даже разработан проект перевозки горячих слитков по заводу на специальном «термическом вагоне». [82 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Д 640, Л. 96.] Опытный образец этого орудия был изготовлен на заводе еще 13 мая, однако в серию оно затем так и не пошло.
В это же время успешно прошли полигонные испытания системы ЗИС-2, ЗИС-4 и ЗИС-7 (76-мм пушка для вооружения дотов). Но начавшаяся война внесла сильные коррективы и в эти планы.
Из-за многочисленных трудностей, воздействия ряда объективных и субъективных факторов к началу войны так и не удалось преодолеть отсутствие ритмичности, сбалансированности в работе цехов и отделений. Уровень качества готовой продукции остался на довольно низком уровне, а, следовательно, и себестоимость изделий оставалась очень высокой.
Тем не менее работа в жестких условиях плановой экономики 30-х годов при нехватке оборудования, площадей, низкой квалификации рабочей силы
