слабое место этих командиров в том, то многие их них не могут отвыкнуть от старых принципов партизанской самостоятельности, они зачастую не считаются с указаниями высшего командования.
Вторая группа — ранее присланные в НРА командиры Красной Армии из Советской России. Пользуясь правами советских работников, они занимают ответственные должности, хотя в большинстве случаев по уровню военных и технических знаний не отвечают своему назначению.
Третья группа — бывшие офицеры каппелевских и семеновских частей — «спецы». В армию они пошли ввиду безвыходного материального положения. Идеи НРА им чужды; многие из них с ненавистью относятся к насаждающимся новым порядкам в Дальневосточной республике. «Спецы» являются богатым материалом для бело-японского шпионажа.
В конце доклада Блюхер заключает: «…Должен констатировать безотрадную картину состояния армии. Необходимы срочные меры улучшения снабжения всем необходимым, чтобы армия не развалилась и могла бы оказаться боеспособной, тем более что тучи реакции на Дальнем Востоке сгущаются и, возможно, армии придется грудью встретить врага для защиты интересов трудящихся не только ДВР, но и Советской России… Верю, что Советская Россия придет на помощь в деле улучшения состояния армии во всех отношениях и даст то, в чем она терпит недостаток, и этим самым предотвратит надвигающуюся катастрофу».
Уже в первые месяцы пребывания на посту председателя Военного совета, главкома вооруженными силами и военного, министра ДВР Блюхер проявляет себя не только как грамотный, целеустремленный военачальник, но и как крепкий хозяйственник, зрелый политик.
Блюхер остро ставит перед правительством ДВР вопрос о кардинальной реорганизации армии со значительным сокращением ее численности. Он добивается от Москвы перечисления на нужды вооруженных сил полутора миллионов рублей золотом.
Предложенная Блюхером схема «оздоровления» вооруженных сил республики начала работать. Активно проводились демобилизация старших возрастов и призыв молодежи. Боевые части сокращались на треть, а штабы, различные тыловые учреждения в два, нередко и в три раза. К ноябрю в НРА под ружьем осталось 38 тысяч человек. Но это уже была совсем другая армия, в которой «дух партизанщины» постепенно уходил в прошлое; она обретала черты регулярного войска.
«В ходе реорганизации, — указывал в одном из своих приказов Блюхер, — надо сделать армию однородной по возрасту и по физической выносливости. Сокращая НРА, мы еще преследуем цель усилить ее обеспечение продовольствием, вещевым имуществом, вооружением. Лучше иметь меньше полков и дивизий, но зато укомплектованных до полного штата, снабженных всем необходимым, чем множество малочисленных и, значит, малобоеспособных частей… Надо также поставить во главу угла политическое воспитание и обучение личного состава военному мастерству. Только хорошо обученные и идейно воспитанные бойцы могут составить крепкие, надежные боевые ряды, способные на выполнение ответственных задач».
В этот период, наряду с организационными мероприятиями по укреплению вооруженных сил республики, Блюхеру нужно было решать и другие, не менее, а, скорее, более сложные, ответственные задачи на дипломатическом и боевом фронтах.
В конце лета перед Блюхером на одно из первых мест встала борьба с Унгерном.
Роман Федорович Унгерн-Штернберг, потомок рыцарей времен Крестовых походов, родился в 1885 году в австрийском городе Граце. Затем вместе с родителями переехал в Россию. Роман закончил в Санкт-Петербурге Морской кадетский корпус. Участвовал в войне с Японией. В 1908 году стал офицером Забайкальского казачьего войска и снова отправился на Дальний Восток. Там он зарекомендовал себя выносливым воином и лихим наездником. А еще, по словам людей, знавших Унгерна лично, прослыл человеком настойчивым и жестоким.
В Первую мировую войну есаул Унгерн получил за храбрость пять орденов, в том числе офицерский Георгиевский крест. В 1917-м он принял участие к корниловском мятеже. После его подавления отправился в Маньчжурию, примкнув к своему фронтовому другу есаулу Григорию Семенову, ставшему правителем восточных окраин России.
В сентябре 1918-го, после того как белые взяли столицу Забайкалья Читу, Унгерн на два года осел в Даурии. Здесь он сформировал знаменитую конную Азиатскую дивизию из казаков, бурят, монголов, корейцев и других народов Востока. Произведенный Семеновым в генерал-майоры, барон установил в Даурии суровый режим личной власти.
С поражением каппелевских и семеновских войск в Забайкалье и их уходом на монгольскую территорию дивизия Унгерна была с помощью Японии переформирована, оснащена в полном объеме оружием, боеприпасами, различным снаряжением. Она представляла собой хорошо организованную, мощную боевую силу в 12 тысяч штыков и сабель. Барон повел ее в глубь Внешней Монголии, в направлении столицы — Ургы. 4 февраля 1921 года Унгерн выбил из Ургы китайские войска и занял ее. Укрепившись там, собрал разбросанные по монгольской территории белогвардейские отряды и, увеличив дивизию до 14 тысяч, с середины весны начал осуществлять периодические вторжения в пределы Дальневосточной республики.
Японцы, воспользовавшись этим, приступили к подготовке наступления на Хабаровск: обустраивали так называемую «нейтральную зону», откуда планировалось нанесение удара по красным; переправляли из Маньчжурии по КВЖД в Приморскую область каппелевские корпуса (сам генерал Каппель умер к этому времени). Они считали, что боевые акции Унгерна должны отвлечь военные силы ДВР в Забайкалье и тем облегчить прорыв белогвардейцев на север Приморья и захват Хабаровска.
В последнее время Азиатская дивизия Унгерна заметно активизировала налеты на ДВР, неся погромы и смерть в мирные приграничные города, деревни и поселки. За эти «успехи» Семенов повышает барона в звании, присваивает ему звание генерал-лейтенанта.
Разрозненные, слабо обученные отряды Народно-революционной армии молодой Дальневосточной республики вначале не могли давать достойный отпор Унгерну. Однако, по мере того, как усилиями нового военного министра ДВР эти отряды превращались в организованную боеспособную силу, действия барона становились все менее успешными.
В одно из нападений Унгерну удалось вклиниться довольно далеко в глубь территории Забайкалья и подойти вплотную к реке Чикой. Его части заняли несколько населенных пунктов в 10–20 километрах от Троицко-Савска, также проникли в районы Ван-Курена и Селенгинска, угрожали Верхнеудинску. Блюхер немедленно принимает ответные меры. Он сносится с командованием 5-й армии, дислоцированной в Иркутской области, и договаривается о скоординированных шагах против Унгерна.
В этой напряженной обстановке Блюхер по телеграфу непосредственно руководит действиями начальников гарнизонов, командиров частей. Вот фрагмент его разговора по прямому проводу с начальником гарнизона Верхнеудинска Головачевым 2 августа 1921 года:
«— У аппарата начальник гарнизона Верхнеудинска Головачев.
— У аппарата Блюхер. Здравствуйте, товарищ Головачев! Сообщите последние сведения о противнике.
Головачев: Противник занимает Селенгинскую Думу, Гусино-Озерский дацан, Верхне-Убукун. Селенгинск еще не занят. Численность противника от 4000 до 5000 сабель. Командующим группой войск 5-й армии приняты меры к недопущению переправы унгернского отряда, 800 штыков и 270 сабель, на правый берег реки Селенги.
Блюхер: Мне передали, что из Верхнеудинска Правительство ДВР и отдельные министерства забрасываются телеграммами, чрезвычайно нервными по содержанию, если не сказать больше.
Головачев: Нервность телеграмм вызвана серьезным положением, которое для Верхнеудинска действительно таково…
Блюхер: Прошу передать ответственным работникам, что за посылку таких телеграмм буду требовать суда… Вам даны необходимые распоряжения для приведения запасного полка в порядок, а начальнику Всевобуча об организации территориальных частей и коммунистических отрядов, а равно и отрядов из революционно настроенного населения для борьбы с Унгерном. Завтра выясню, какие распоряжения были отданы начальником Всевобуча… Вследствие недостаточной энергии, проявляемой начальником Всевобуча, приказываю вам совместно с обкомом партии приступить к формированию территориального полка. Нужное количество винтовок и боеприпасов срочно затребуйте от начальника снабжения НРА, которому прикажу незамедлительно их выслать. Средства связи в возможном количестве по выяснении наших запасов вам будут высланы, за исключением мотоциклетов, которых у нас нет. Аэропланов послать вам не могу за отсутствием исправных аппаратов… В случае движения противника на Верхнеудинск вам будет переброшен бронепоезд. Принимайте меры, как начгар, к проведению необходимых мер по обороне города. Формируйте территориальный полк и отряды, как я указывал уже выше, требуйте оказания содействия партийных организаций и используйте для этого все силы и средства города. Для обозов и прибывающей артиллерии завтра же мобилизуйте лошадей в гражданских учреждениях, а в случае необходимости, у граждан города. О ходе событий на фронте и принимаемых мерах доносите мне.
Из моего разговора с командующим 5-й армией выяснилось: части Унгерна перешли с юга в решительное наступление по правому и левому берегу Селенги. Не исключен захват Унгерном Верхнеудинска. Вы должны готовиться… Все ли вам понятно?
Головачев: Все понятно, товарищ главком, и меры, диктуемые вами, будут приняты».
Совместными усилиями НРА и Красной Армии Советской России наступавшие части Унгерна были изрядно побиты, они вынуждены были отступить в Монголию. По просьбе временного монгольского правительства войска ДВР пересекли монгольскую границу и помогли монгольской Народно-революционной армии освободить Ургу.
Унгерн уже не мог противостоять хорошо обученным и достаточно вооруженным войскам ДВР. С остатками своих войск он отошел на север в безводные степные районы. НРА плотно блокировала участки, где располагались потрепанные полки Унгерна, и после решающего сражения у Гусиноозерского дацана (крупнейшего ламаистского монастыря в Бурятии) барон понял, что попал в смертельное кольцо.
Бывшая гроза юга Забайкалья — Азиатская дивизия — металась в агонии, ища спасительный выход. «Нас обложили, как волков. Мы уже не думали о сопротивлении, все мысли лишь о том, как выскользнуть из расставленных нам капканов», — рассказывал потом один из плененных сподвижников Унгерна.
В начале августа барон с горсткой всадников вырвался из кольца и растворился в северомонгольских степях. Однако в ночь на 22 августа «верные» подчиненные генерала-кумира предательски арестовали его и выдали командованию одной их частей Народно-революционной армии.
15 сентября 1921 года в Новониколаевске, ныне Новосибирск, белый генерал-лейтенант Р.Ф. Унгерн-Штернберг был расстрелян по приговору чрезвычайного трибунала.
В августе 1921 года в Китае, в городе Дайрене (в поздние годы — Дальний), открылась русско-японская конференция (закрылась в апреле 1922 г.), где шли переговоры между Дальневосточной республикой и Японией об эвакуации японских войск с Северного Сахалина, из Приморья и Николаевска-на-Амуре. Делегацию ДВР возглавлял заместитель председателя Совета министров Ф.Н. Петров.
Японскую сторону представлял опытный работник министерства иностранных дел Мацушима. Хитрый дипломат вел переговоры вязко, всячески
