Короче, он любил их обоих и… Мурзика.
— Так как, сын? — повторил папа. — Если ты не принимаешь эти три условия…
— То завтра я отнесу котенка и отдам в хорошие руки. Договоренность уже есть, — почему-то весело продолжила мама.
Денис мог возразить и маме и папе. Во-первых, Мурзик не мешает ему учиться. Разве только чуть- чуть. Во-вторых, он моет руки с мылом и этой… инфекции не занесет. И у Мурзика когти чистые, сколько он царапается, а этой… инфекции — нет. И, в-третьих, на улицу Денис не хочет ходить, потому что ему интереснее дома с Мурзиком. Ну, и насчет эгоиста… если Денис и вырастит эгоистом, то хорошим… Так мог возразить Денис, но не возразил, благоразумно промолчал.
Он понимал, что его возражения ничего не дадут. Потому и согласился на родительский ультиматум. Правда, он не хотел быть побежденным и выставил свой главный аргумент:
— Папа, в кино это называется — шантаж, — с трудом выговорил он слово, но выговорил и остался этим доволен.
Папа хмыкнул. Мама отвернулась.
— Не понял, ты согласен выполнять три пункта нашего договора? — каким-то сдавленным голосом произнес папа.
— Я уступаю силе, — гордо сказал Денис, вылез из-за стола, подхватил под живот Мурзика и пошел в свою комнату. По дороге он прошептал котенку в ухо: — Мы друзей не предаем, правда, Мурзик?
Трудно пришлось Денису с первым пунктом. Кое-что он подзабыл, кое в чем он отстал. Но желание оставить Мурзика рядом с собой пересилила. Денис знал: мама шутить не любит. Он представил, как приходит домой, а Мурзик его не встречает в дверях, не приглашает играть, не сидит в засаде, смешно подергивая хвостом… Потому что… Потому что его нет. Просто нет! Его мама отдала… в хорошие руки.
Память у Дениса отличная, учился он всегда с удовольствием, поэтому чуть постарался, и дела пошли неплохо. Даже хорошо. С царапинами тоже нормализовалось. Денис демонстративно долго мылил руки мылом, которое дала мама, да и Мурзик не так стал царапаться. Папа говорит, что котенок просто повзрослел, а Денис считает, что он тоже не хочет, чтобы его забрали отсюда, пусть в хорошие руки… Вот с гуляньем во дворе не получалось. Но мама и не настаивала сильно. Зима на дворе — холодно. Ребенок может простудиться и заболеть.
Мурзик ел с аппетитом, играл с азартом, спал много и опять ел… И потому рос быстро. Однажды папа сказал, глядя задумчиво на рыжее, полосатое существо:
— Сколько же ты весишь?
Мама тоже заинтересовалась, да и Денису захотелось это же узнать. Принесли из спальни весы. Взвесили сначала Дениса.
— Тридцать восемь килограмм, — сказал папа и глянул на маму с укором.
— Он ничего не ест, я его чуть не силой заставляю… — вскричала мама.
Папа промолчал. Потом Денис взял Мурзика на руки и стал на весы.
— Ого! — разом воскликнули и мама, и папа. — Сорок!
— Мурзик весит сорок килограмм? — удивился Денис.
— Ты весишь тридцать восемь, а вместе с Мурзиком — сорок.
— Мурзик весит всего два килограмма? — удивился Денис. Он еще не мог в своем сознании сопоставить вес и рост, вес и объем…
— Уже два килограмма! — резко сказал папа. — А что будет через год?!
— Что будет через год? — не понял Денис.
— Ладно, посмотрим… — папа поднял весы и унес в спальню.
Наконец на дворе наступила весна. Снег осел и почернел. На дорогах днем стояли лужи. Ночью, правда, эти лужи замерзали, но к обеду в них с веселым чириканьем уже купались воробьи.
Мурзику весна тоже нравилась, он мог часами сидеть на солнышке, на подоконнике, и смотреть во двор. Когда же близко к окну подлетал голубь или какая другая птица, он прижимался к подоконнику, стараясь сделаться невидимым, глаза его неотрывно следили за полетом, а хвост дергался, наверное, от нетерпения и желания прыгнуть и поймать птицу.
Если в такие минуты Денис брал котенка на руки, Мурзик бывал очень недоволен. И тогда у Дениса родилась мысль: почему бы Мурзика не сносить погулять на улицу?
Мама предупредила, что вообще-то кошки — домашние животные, а не уличные и по двору не бегают.
Папа возразил, сказал, что домашнее животное так называется, потому что человек приручил его к дому. И привел пример, что один профессор с их кафедры, каждое утро на поводке прогуливает своего кота.
— И он не убегает? — спросила мама.
— Кто?
— Конечно же, не профессор… Тут вмешался Денис:
— Мама, он же на поводке!
— У нас пока нет поводка, — вздохнула мама и добавила. — Мурзик от тебя убежит.
Тут уж Денис возмутился:
— Почему он от меня убежит? Что, ему плохо со мной? Папа стал на сторону Дениса:
— Котенку полезно подышать свежим воздухом. Денис его возьмет за пазуху. И сам погуляет, и котенок.
— Как хотите, я вас предупредила, — мама надела на Дениса курточку попросторнее, посадила Мурзика за пазуху и проводила до двери.
На дворе солнышко светит. Ребятишки играют. Они сразу же обступили Дениса:
— Покажи кота. Какой он породы? — интересовались мальчишки.
— Ой, какой красивый… — это, конечно же, девчонки.
Да, Мурзик был очень красивый — рыжий, в полосочку. Он, наверное, знал это и потому очень важничал, хотя ему было страшно. Немного. И только первое время. Когда же ребятня отбежала по своим делам, он высунул мордочку из-за пазухи Дениса и стал проситься на волю. Денис выбрал место посуше и поставил Мурзика на землю. Тот с любопытством огляделся. Вокруг кипела другая жизнь, совсем не такая как в комнатах. Бегали и весело кричали ребятишки, взрослые проходили степенно. Птички летали и чирикали. А что это?!
Мурзик дугой выгнул спину и встопорщил шерсть. К ним прыжками приближалась большая овчарка. Мурзик в своей жизни еще не видел собак, но с момента рождения у него был заложен сигнал о страшной опасности, которую представляют для кошек собаки. Потому и реакция была такой стремительной. Денис тоже увидел собаку, что мчалась к его котенку и явно ему угрожала. Он схватил лежащую неподалеку палку и встал на пути собаки. Денис не знал, что собакам нельзя грозить палкой, тем более овчаркам, это вызывает у них ярость. И овчарка решила сначала разделаться с мальчиком, а потом уже с котом. Она прыгнула, стараясь клыками достать мальчишку, поднявшего на нее палку. И вдруг… Рыжая молния мелькнула перед глазами собаки и вцепилась ей в морду. Собака от неожиданности потеряла направление прыжка. Она вообще ничего не видела. Она завизжала, упала, вскочила и затрясла головой. Рыжая молния отскочила и превратилась в простого рыжего котенка.
— Ах, ты! — зарычала овчарка и гребанула для смелости задними лапами, да так, что земля отлетела на целых два метра.
— Пш-ш! — грозно зашипел Мурзик. — Мало тебе?! Только сунься, еще не то будет!
— Да я тебя сейчас… — овчарка кинулась вперед. Мурзик вцепился в ее морду и заорал победно:
— Мряу-у-у! Сдаешься?
Подбежали мальчишки. Подбежал, тяжело дыша хозяин собаки.
— Чей кот?! — закричал он. — Уберите кота. Он же ей все глаза выцарапает.
— Не гуляйте собаку без поводка, — закричали мальчишки.
