народов СССР и Афганистана». А потом — репортаж, написанный специальным корреспондентом капитаном Серегиным.
— Так, так, так! Очень даже интересно! — приговаривал Семен Михайлович, довольный и радостный.
И еще он думал о том, что эту газету смотрят и читают в воинских частях от Целинограда до Кушки, от Красноводска до Намангана. Во всех столицах союзных республик Центральной Азии — в Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Туркмении и Таджикистане, — в Ташкенте, Алма-Ате, Фрунзе, Ашхабаде и Душанбе, во всем Туркестанском военном округе, самом огромном из всех округов Советского Союза. Но самое главное то, что эту газету держат в руках члены Военного Совета и ТуркВО, и 40-ой Армии, иными словами его прямые начальники из Политического управления.
Все они смотрят на фотографию и читают о нем, о подполковнике Семене Михайловиче Корниловском. «Что бы там не говорили, а известность — штука приятная», — подумал замполит.
Серегин писал скупо, но емко. Как их, делегацию воинской части, прибывшую в Афганистан в составе ограниченного контингента советских войск, дружески принимал первый секретарь Народно- Демократической партии Афганистана провинции Нангархар товарищ Аманулла Джабари.
Замполит читал и отмечал про себя, что в репортаже чего-то не хватает. Всмотревшись в фотографию, он с удивлением обнаружил, что на ней нет Гришина. А как он помнит, советник стоял рядом с ним, с замполитом. Так их располагал тогда сам Серегин перед тем, как фотографировать. Гришин не упоминался и в репортаже. Словно он вообще там не присутствовал. Семен Михайлович сочувственно вздохнул:
— Высокая у Гришина должность, но секретная. Афишировать ее, судя по газете, не полагается. А ведь именно он, Григорий Афанасьевич, тогда и организовал встречу с губернатором провинции. Такая наша се ля ви, как французы говорят.
Замполит, с замиранием сердца, развернул вторую газету. На третьей странице помещена большая статья «Крепить коммунистическую мораль».
Он, затаив дыхание, с жадностью стал ее читать.
Серегин статью написал уже по иному, чем репортаж. Пространно, длинными фразами, с выводами и цитатами из высказываний высших руководителей родной коммунистической партии и правительства на такую важную тему, как борьба с пьянством, с конкретными примерами, с обобщениями. Описана работа партийной организации подразделения, активная деятельность комсомольцев, которых наставляет и вдохновляет заместитель командира по политической части подполковник С.М. Корниловский. Особенно понравилось замполиту описание «побивания бутылок» перед строем личного состава самими владельцами посудин. Заканчивалась статья прямым призывом: «Полезно обобщить и распространить эту инициативу и опыт работы с личным составом среди других воинских частей».
Второй раз Корниловский читал статью медленно, осмысляя каждую фразу, и остался доволен.
— Молодец, капитан! Прославил на весь округ. Пусть знают, как надо работать!
В пакете, под газетами, лежала краткая записка. Серегин благодарил Корниловского от себя и от имени главного редактора за оказанный ему прием и помощь в сборе материала. Сообщал о том, что подготовлена к печати и одобрена на редколлегии статья замполита, что она выйдет в ближайшем номере газеты под рубрикой «обмен опытом». Что возможно в ближайшее время замполита могут пригласить в Ташкент на окружное совещание партийных работников, и тогда они встретятся. А на обратной стороне записки в самом углу карандашом написана цифра «50».
Семен Михайлович мысленно улыбнулся. Цифра была условным знаком и, одновременно, конкретным указателем. Она означала одно: жене капитана нужна дубленка 50-го размера. Подумал: «Бабенка у него не из худеньких».
— Купим, — сказал Корниловский, ни к кому не обращаясь. — Без проблем! Здесь, как в Греции, все есть!
И еще подумал о том, что задачу по приобретении дубленки надо поставить перед Сайяфом Файзуни, начальником аэропорта.
2
Обе окружные газеты замполит выставил на общее чтение. Прикрепил их перед штабом на доске «распоряжений и объявлений».
О том, что эскадрилью прославили на весь военный округ, что о ней «дважды пропечатали в газете», стало известно всему небольшому авиационному гарнизону Джелалабада.
В ремонтной зоне «именинником» стал сержант Иван Петров. Его фамилию назвал журналист в своей статье, уделив ему целый абзац. Журналист рассказал о том, как сержант Петров, перед строем своих боевых товарищей, осознал свой проступок и, разбив бутылку с водкой, призывал своих товарищей по службе «покончить раз и навсегда с вредными аморальными привычками, повысить бдительность, беречь вверенную нам технику, повышать боевое мастерство и укреплять воинскую дисциплину».
Под вечер, когда дневная жара спала, в ремонтной мастерской собрались друзья-товарищи. Ивану не давали прохода.
— Ты, Ваня, теперь знаменит на весь наш военный округ, — сказал старшина Петро Кульченко, ремонтник по моторам. — Как прима-балерина из оперного театра.
— Балерины не пьют и ты такой, поскольку сам добровольно уничтожил свой водочный запас, — важным тоном произнес мастер по вооружению Тучин. — Надо же до такого додуматься!
— Ты теперь самый идейный и политически подкованный товарищ, с которого всем нам надо обязательно брать пример, — сказал Саид Тулаков, вытирая ветошью промасленные руки. — У нас в Самарканде, по такому случаю праздник делают, пловом соседей угощают.
— Во-во! — поддержал Тучин. — С тебя, Иван, причитается!
— Сколько разбил, столько же и выставляй! — заключил Кульченко. — Брагой не отделаешься!
Водки у Петрова не было. Ни одной бутылки. Позавчера выпили последнюю. И денег нет, чтобы купить в дукане. А достать пару литров надо, хоть кровь из носа!
— Чего мучаешься? — посочувствовал Кульченко. — Знаю, что в кармане пусто, как в африканской пустыне Сахара. Давай сообща посоображаем.
— А чего соображать? К дуканщику с пустыми руками не заявишься…
— Почему с пустыми? — Кульченко притянул Петрова к себе и шепнул на ухо: — Есть кое-что, на что можно обменять то, что требуется по повестке дня. И транспортом тебя обеспечу. Только возвращайся по- быстрому, чтоб патруль не застукал.
— На вертолете что ль?
— Почему на вертолете? Есть и наземные средства передвижения. Спецназовцы пригнали БМПешку, мотор у нее, говорят, барахлит. Я его снял, проверил, кое-что подправил. Осталось поставить на место.
— Махнем на пару?
— Мне отлучаться никак нельзя, сам понимаешь. Я ж сегодня еще и дежурный по всей ремонтной зоне, — сказал Кульченко и предложил: — Иди и договаривайся с Саидом. Он и водила, и по-ихнему лопотать мастак.
Тулаков согласился сразу.
К ужину Кульченко успел поставить мотор на БМПешку. В ограждении из двух рядов колючей проволоки, которой огорожена ремонтная зона, тихо и незаметно соорудили «ворота». Убрали мины, сделав проход.
Старшина вручил им топливный насос от «Камаза».
— Стоит он пятьсот афганей. Можете толкнуть и за четыреста.
— Не беспокойся, старшина! — уверил его Саид Тулаков. — Узбеки торговаться умеют.
Солнце опустилось за гору. Из ущелья по реке поплыл легким облаком прозрачный туман. Саид уверено вел боевую машину пехоты. С собой они взяли, на всякий случай, боезапас для пулемета, автоматы и десяток гранат.
