— Погоди… — перебил его Казак, и в голосе его проскользнула новая, настороженная нотка. — Ты уверен, что Пирату на самом деле не грозит расправа? Я правильно понял, да?
Хомяк кивнул: наконец-то до этого пацана дошло. Казак продолжил:
— Но если ты заявишь, что видел, как он не захватывал твой самолет, а наоборот, пытался это предотвратить, то тогда его отпустят сразу же! Почему ты не хочешь так сделать? Чего выгадываешь, а?!
Хомяк промолчал, злобно взглянув на Казака. Парень явно зарвался и лезет, куда не следует. Ему хорошо тут выступать, ишь, под Фантомаса вырядился и думает, что все можно, — а вот посмотрел бы в неподвижные глаза «представителя заказчика» да услышал бы его голос! По-другому бы запел.
«Да и вообще, о чем разговор? — возмутился Хомяк про себя. — Ради того, чтобы спасти кого-то там от пары лишних дней отсидки, я должен идти под пулю? Да хрен вам! Ну сделали мы с Корсаром пяток- десяток вылетов, и что теперь — я всю жизнь ему обязан? Обойдется».
— Значит, так, — холодно произнес Хомяк, давая понять, что больше обсуждать ничего не намерен. — Что там я выгадываю или не выгадываю, это мое личное дело. От своих обязательств перед Корсаром за тот рейс я не отказываюсь, но это уже мы с ним считаться будем, сколько я должен. А сейчас лезть на рожон я не собираюсь, потому что ничего страшного ни с кем не случится — кроме вашей парочки, если вас поймают здесь, на территории. Но это уже ваша беда. Вопросы есть?
Казак немного помолчал, а потом нарочито тихо ответил:
— Вопросов нет. Зато есть предложение, как раз по оплате. Я сейчас тебе, сука, морду пополам раскрою! — и с этими словами он, не помня себя от ярости, замахнулся. Широкое лицо Хомяка побледнело, он отшатнулся… И в этот момент где-то в коридоре, со стороны пульта, раздался резкий, требовательный зуммер.
Медсестра быстро что-то проговорила из-за двери, и Наташа перевела:
— Сигнал тревоги. Доигрались!
Казак замер, не опуская занесенную для удара руку со сжатым до боли кулаком, — несколько секунд в его душе здравый смысл боролся с желанием наплевать на все и мочалить эту толстую сволочь до потери пульса.
— Коль, не надо… Времени нет! — осторожно попросила Наташа. Казак шумно выдохнул и разжал пальцы.
— Ладно. Бог правду знает — мы еще повидаемся! — бросил он в сторону Хомяка и бросился к двери.
Так же, как и на первом этаже, во время ловли обезьян, теперь лампы в коридоре горели ярким «дневным» светом.
«Похоже, в роли обезьян теперь будем мы!» — мелькнуло в голове у Казака, и он бросился бежать в сторону пульта дежурного.
Вот лифт, на котором приехала медсестра, на индикаторе горит символ шестого этажа.
«Да где же кнопка?! Где… Да вот же она, на самом видном месте!» Он со всего размаху ударил ладонью по маленькой выпуклой пластине. Никакой реакции! Еще раз — опять ничего. Или нет, лифт поехал… Вниз?! Значит, его вызвал еще кто-то, а уж зачем вызвал, и гадать нечего.
— Похоже, к нам собираются гости. — Казак заставил себя говорить спокойно. — Наташка, дай пушку сюда.
Девушка без задержки повиновалась.
— Теперь за мной! — И он в два прыжка оказался перед дверью с кодовым замком, которая вела к уже знакомой лифтовой шахте с аварийной лестницей.
— Тут код нужен… — испуганно напомнила Наташа. ~ Раскодируем! — зло бросил он через плечо, прицелился в небольшое вздутие на двери и два раза подряд нажал на курок. Раздался грохот, в стороны полетели ошметки пластика, запахло кислым и горелым. Не теряя времени, Казак со всей силы ударил по развороченному замку ногой, что-то хрястнуло, и дверь качнулась вперед и замерла, перекосившись. Но образовавшаяся щель была вполне пригодна для того, чтобы пролезть человеку.
— Ты туда, а я пока прикрою! — скомандовал он, а сам направил на двери маленького лифта пистолет.
Но на этот раз вместо того, чтобы послушаться, она бросилась к столику, схватила графин с водой и коротко бросила, уже подбегая к маленькому лифту:
— Огнетушитель давай!
Казак изумился, но девушка сказала это так уверенно, что он не стал переспрашивать, а послушно сорвал со стены пузатый красный баллон и только потом спросил:
— И что теперь?
Наташа занималась странным делом: отодрав от своего комбинезона большой клок, она впихнула его в щель между дверью лифта и порогом.
— Мотаем отсюда! — заорал Казак, увидев, что цифра «пять» погасла и сменилась шестеркой, — гости были уже в пути.
Не говоря ни слова, Наташа вырвала у него из рук огнетушитель и рванула рычаг. Раздалось жуткое шипение, из раструба ударила белая струя углекислоты — и девушка в упор направила ее на мокрую тряпку. Это продолжалось всего несколько секунд, потом она крикнула, стараясь пересилить шипение:
— Лей из графина! Лей сюда! Только руку береги!
Лишь теперь Казак понял, в чем дело — вырывающийся из баллона газ резко охлаждался, и мокрая тряпка в мгновение ока превратилась в заледенелый ком, а та вода, которую он лил сверху, успевала затекать в щели и тоже застывала там.
Наташа приткнула продолжающий шипеть огнетушитель так, чтобы газ продолжал бить в сторону лифта, и лишь потом бросилась к «расстрелянной» двери. Казак последовал за ней и, уже протиснувшись в узкую щель, увидел, как цифра «восемь» на табло загорелась, мигнула, снова загорелась, и снова мигнула — заледенелая тряпка не давала двигаться внешней створке, а предупредительная автоматика раз за разом отключала двигатель, открывающий двери.
— Молодец! — выдохнул он. — Как догадалась?!
— Вообще-то в кино видела, — ответила Наташа и выдернула рычаг, открывающий путь на аварийную лестницу.
Казак с силой рванул створку двери шахты в сторону и столкнулся нос к носу с пожилым, морщинистым человеком в синем комбинезоне и с плоскогубцами в руке — скорее всего это был лифтовый монтер. Он в испуге отшатнулся, но Казак оказался быстрее: не решившись стрелять сейчас, он просто с размаху ударил монтера по макушке рукояткой пистолета. Удар пришелся немного вскользь, но монтер с готовностью закрыл глаза и обмяк, сохраняя все то же испуганное выражение лица.
Казак быстро повернулся к Наташе.
— Сейчас быстро сыпемся вниз. Я с лопатой впереди, ты с пушкой сзади. Если что, пали не задумываясь!
«Все равно не попадешь, — добавил он про себя, сунул пистолет ей в руку, а сам ухватил поудобнее рукоять лопатки. — А ведь страшно тебе, парень, да? — спросил он сам у себя и добавил: — А уж Наташке- то каково… Не я буду, если ее не вытащу!» И, словно бросаясь головой в холодную воду, он кинулся вниз.
Пролет, площадка, еще пролет, еще площадка, еще пролет… Железные ступени грохотали под его ногами, и если кто-то внизу готовится их встретить, то он уж наверняка был настороже. Оставалось надеяться, что про этот ход в суматохе вспомнят не сразу. «Пока что везет! — думал на бегу Казак. — Но когда-нибудь это везение кончится! Хотелось бы, чтоб попозже…»
Попозже не получилось: везение кончилось уже на пятом этаже. На освещенную тускло-желтым светом площадку вдруг легла светлая полоса, и тут же этот свет закрыла чья-то тень. Казак в этот момент находился на половине лестничного пролета и, ухватившись свободной рукой за перильца, резко остановился. На площадке пятого этажа появился силуэт охранника, держащего в одной руке короткоствольный револьвер, а в другой — фонарь. Наверное, он уже из-за дверей слышал стук шагов Казака по лестнице и поэтому сразу направил луч фонаря вверх, прямо ему в лицо,
Яркий белый свет галогенной лампы ударил по глазам, словно вспышка, и Наташа от неожиданности
