Затем снова раскрыл книгу…
На другой день Марийка придумала себе поездку в Старый город. По магазинам. Как всегда, Сулико выручил. Подвез.
В Старом городе, известно, поток туристов не прекращается. Марийка никогда не прислушивалась к тому, о чем говорят в этих толпищах. Не разберешь, да и ни к чему… А тут походила по узким грязноватым улочкам, озираясь. Постояла возле своего бывшего дома, у дверей книжного, а, вернее, «открыточного» магазина с плачущими еврейскими мелодиями. В десяти шагах, подле затертой, поблескивающей от миллионов подметок каменной лестницы, ведущей к Стене Плача, расставлены столики. Туристы обычно здесь задерживались. Пили кофе. Отдыхали. И на этот раз все было, как всегда. Смеялись, пили кофе, пробовали, морщась, остро пахнущий горохом, «вонючий» израильский фалафель (Марийка терпеть его не могла) несколько молодых пар. Говорили между собой громко, с веселым дружелюбием и, поняла Марийка, по английски. С трудом составила в уме английскую фразу: «Я говорю по русски. Нет ли среди вас туриста, который может меня понять?»
— Беня! — хором закричали за столиком. — Беня говорит на всех языках…
Протолкался к ним Беня, пузатенький, огненно-рыжий, очкастый, лет тридцати, в длинных завитках пейс и черной кипе ортодокса. Увидев, что он понадобился «фантастически красивой» русской даме, вытянул руки «по швам», смешно изображая русского солдата: «Yes-Yes! Здрав… жлаю!» И охотно принялся отвечать на ее вопросы.
— Yes-yes! Беня — канадец. Из Торонто… Может ли там чувствовать себя хорошо религиозный человек? О, прекрасная леди! Это немыслимый вопрос… Зачем бы я там жил?! В городе, только на одной улице Батерс, синагог, — он принялся считать на пальцах, пальцев не хватило… — Ортодоксальных? Yes- yes!.. Как может быть иначе?!. Ваш счастливец-муж сомневается?.. Он неосведомленный русский, леди!
Узнав, что русская леди только что прибыла из знаменитого поселения Эль Фрат, и это, оказывается, на самом опасном месте, у арабской Рамаллы, воскликнул, правда, без особого энтузиазма: он давно мечтает взглянуть на израильское поселение. На смелых рисковых евреев, которые там живут…
Мог ли теперь галантный рыжий ортодокс отказаться от неожиданного предложения Леди тут же и взглянуть на поселение?! Тем более, что через полчаса будет туда оказия…
— Yes-yes! — почему-то вовсе не весело, а, скорее, нервно передразнила русская леди рыжего канадца. — Прямо… или, по вашему, директ в Эль Фрат.
Они шумно ввалились в «бетонную виллу» Марийки, все трое — Марийка, канадец и любопытный и настороженный Сулико, который привез их. Бабушка Фрося воскликнула всполошено, излишне громко: «У нас гости! Гости!».. У выглянувшего не сразу хозяина было необычно-остервенелое, перекошенное лицо. Неулыбчивый, взъерошенный, он был явно не в духе, и, как ни хотелось Сулико задержаться, он торопливо откланялся.
Канадец отхлебывал крепчайший марийкин кофе «по-иерусалимски», и, недоуменно разглядывая подогретые бабушкины пельмени, без умолку повествовал о «славном городе Торонто»…
Хозяин не проронил ни слова. Лишь когда гость утих, заметил угрюмо, что в истории мировой литературы «славный город» это вовсе не Торонто. Судя по Сервантесу, «славный город Толедо»…
Но канадец стоял на своем. Произнес назидательно:
— У каждого века, дорогие русские, был свой «славный город». — У двадцатого…
Юра усмехнулся: вспомнился невольно давний израильский анекдот:
«Чем отличается умный еврей от глупого? Умный смотрит на глупого свысока и… из Нью-Йорка.
Марийка становилась все мрачнее: видела, Юра раздражен не на шутку, и к чему еще приведет ее самодеятельность, не ясно… Но сдаваться не собиралась. «Решают дети, а Юра в них души не чает…»
Марийка взглянула на свои часики, и гость засобирался. Тем более, что появилась оказия: погудела за окном Шушана, спросила бабушку Фросю, не надо ли чего в Иерусалиме?
Юра тут же вернулся в свой «пенал». Приткнулся у стола изнеможенно. Обхватил ладонями свои локти, словно прохватило его осенним ветром. Никогда он не испытывал такого ужаса. Даже в Мордовии, в «прессхате», когда следователь подсадил к нему двух горилл-уголовников, чтоб показали «интеллихенту», где раки зимуют.
Только марийкиных страхов ему не хватало! Неужели и он будет метаться в отчаянии, как этот простодушный великан с детским именем Йоси? Он помог Йоси. Но кто поможет ему?
Ночью Юре приснилось, что Марийка собирается в свою дождливую Канаду, надевает на Ахаву накидку из пластика, и он проснулся в жарком и липком поту.
Утром об этом не говорили, но Юра уж знал, теперь жди Ксению Ивановну с ее уклончивыми намеками…
И точно, на другой день Марийкина мамочка появилась. Но, слава Богу, проявила такт, говорила о чем угодно, только не о его, Юриных, волнениях…
Через неделю, впрочем, сокровенная беседа состоялась. Ксения Ивановна искренне пыталась постичь, чего это ее дочь так испугалась? Выслушав Юру, вздохнула тяжко: — Все-все в вашей исраиловке, как на Руси святой. Простой танцор для «звезд» всюду ничто, суета, помеха. В лучшем случАе, ломовая кобыла, которой кроме овса ничего не требуется. А надо кого прикончить, и глазом не моргнут… Все, Юра, дорогой, точь-в-точь, как в России-матушке. Будто никуда я и не выезжала.
Отложили решающий разговор на недельку, до следующего приезда Ксении Ивановны в Старый город, да только тут такое началось-спуталось, что не до ближайших планов…
Юра встретился с равом Бенджамином уже на следующий день. Позвонили из Ешивы: барахлят компьютеры. Один «замерз», во второй, наверное, проник «модный» вирус. Юра примчался в компьютерное бюро, наладил свое хозяйство. Постучал к раву, просившему доложить, что произошло. Раввин извинился, продолжал свой обычный завтрак. Юра кратко объяснил, почему сбились компьютеры и что теперь все в порядке. И молча двинулся обратно. Лишь у дверей задержался, спросил, существует ли документальное, предметное свидетельство этого злополучного «BLOOD FOR CARGO…»
Рав лишь махнул рукой безнадежно. В голосе его звучало удивление:
— Ты еще сомневаешься?.. Разве ты не прочел?
— Прочел. Треть, не более. Все время возвращаюсь к прочитанному. И раз, и два. Равви, я не верю своим глазам!
— Did not rescue, Джордж! Не спасли. Никого!.. Отдали миллион евреев в Аушвиц! Сознательно! Понимали, что умерщвляют целый народ… Хаим Вейцман в декабре 1944, когда венгерских евреев уж сожгли, начертал, как бы Брандту, письмецо: «Я прошу меня простить за то, что сразу вам не ответил… я буду счастлив увидеть вас, и моя секретарша вам позвонит…»
Никогда не звонила несчастному Брандту секретарша Хаима Вейцмана. Не для него составлялась оправдательная бумажка, а для истории… Did not rescue, Джордж! Отцы нации даже запретили собирать в Штатах деньги для выкупа. — Показал жестом Юре на стул, отхлебнул своего огненного чаю. Продолжал то, о чем, видно, сам уж не мог молчать. — Я понимаю, Джордж, ваше подсознательное сопротивление страшному тексту… Вы вправе спросить, — и американские евреи согласились сжечь единокровных венгров?.. Ох, нет сил говорить, Джордж. Позвольте я все же допью свое пойло… — Наконец, поставил стакан на стол. — Дочитаете, поймете, Джордж, всю подоплеку!.. Венгерский коммерсант Джоэль Брандт, «эмиссар из ада» был лишь одним из свидетелей этого воистину исторического предательства. Непредвиденной помехой «отцам»…. Главным исполнителем, «мотором» их бессмысленно-кровавой политики в те дни и месяцы был, если вы заметили, юрист Рудольф Кастнер, эмиссар Бен Гуриона в оккупированной немцами Венгрии, фигура высокого ранга в их Агентстве. Кастнер, Джордж, действительно вступил в сделку с Эйхманом, очень помог ему… Об этом пишут все свидетели иерусалимского суда, все авторы мемуаров. Вот лежит еще одна книга о том же. Записки венгерского еврея Варбе «Я сбежал из Освенцима». Ее тоже по сей день не перевели на иврит… Джордж, в этом больше уж никто не сомневается…. Эйхман даже наградил Кастнера «титлом» фанатичного сиониста…
— Равви! Дорогой наш равви! Как это можно понять?.. «Фанатичный» помог Эйхману отправить в печи Освенцима почти миллион венгерских евреев. И беременных женщин, и детей — всех! До последнего младенца… С какой выгодой… для себя? Для будущего Израиля?! Ради чего?! Почему?! Не ради же своего жалкого списочка в полторы тысячи отобранных им для Палестины, которым Эйхман дозволил спастись?.. Как это объяснить, равви? Все это сверх моего понимания…
