Энн открыла дипломат и вытащила несколько страниц, напечатанных через одинарный интервал.
– Как только Интерпол узнал, где искать, ребята накопали вот столько о девушке Ллуэллина.
– Вы, конечно, запомнили отчет, – сказал Оксби, поэтому опустите все, кроме главного.
– Если вы не возражаете, инспектор, я расскажу так, как запланировала, – сказала Энн, подчеркнув каждое слово. – Хорошо?
Он быстро взглянул на часы и сдержанно кивнул.
Энн начала:
– Астрид Харальдсен осиротела, когда ей было девять лет, и до четырнадцати лет ее воспитывала бабка по отцу, потом она умерла. Тогда Астрид послали к бабке по матери, которая жила в Тронхейме. Девочка была бунтаркой, и в подростковом возрасте у нее были столкновения с полицией: маленькие кражи и воровство в магазинах. Ее школьные отметки были неровными, иногда она училась хорошо, иногда плохо. Когда ей исполнилось восемнадцать, она поступила в Высшую школу искусств и ремесел в Осло, чтобы изучать дизайн. Но академически Астрид была подготовлена плохо и совсем не умела рисовать. Тогда она перешла на курс фотографии, где проявила кое-какие способности, но ее отчислили через год.
Оксби некоторое время смотрел на алтарь, потом закрыл глаза.
– Продолжайте, – сказал он.
Голос Энн смягчился, и в течение следующих минут она рассказывала о юных годах Астрид.
– Когда ей было двадцать лет и она жила в Копенгагене, ее арестовали за приставания к мужчинам, но потом заявление забрали.
– Это было не однажды?
– Был и второй раз, но с тем же результатом.
– Приставания,– задумчиво сказал Оксби,– не проституция? Здесь есть определенная разница.
– Это имеет значение? – спросила Энн.
– Не думаю. – Оксби нагнулся вперед. – Вы описали несчастную, распущенную молодую девушку.
– Дальше – больше, – продолжала Энн. – Астрид была втянута в наркотики. Несколько арестов, но ее опять не осудили. Однако три года назад – ей было двадцать четыре – ее осудили за хранение кокаина, барбитуратов и амфетаминов.
– Ее посадили?
– Она отбыла три месяца из двух лет, а потом ее освободили при условии, что она будет сотрудничать с секретными службами, расследовавшими дело поставщиков барбитуратов и амфетаминов. Она работала с бывшим больничным фармацевтом, который разоблачил членов этой преступной группы и был нанят норвежским правительственным отделением внутренней безопасности. В отчете этот человек называется Оператором.
Комиссар открыл глаза.
– Интересное имя. Оператор. Продолжайте.
– Здесь произошло кое-что странное. Официальные записи об Операторе были опечатаны, а это значит, что заключительная часть отчета о Харальдсен не отражена в документах и изобилует словами типа «недостоверно» или «не проверено». Очевидно, Оператор убил подозреваемого, возможно нечаянно, во время попытки выбить признание, и дело убрали в стол. Настоящее имя Оператора не называется. Эта информация не подтверждена официальными источниками, но она считается точной. Приговор Харальдсен был смягчен, и она покинула Норвегию два года назад.
Оксби проскользнул мимо Энн и секунду постоял в проходе. Сделав несколько шагов по направлению к клиросу, он повернулся и пошел назад. Энн озадаченно смотрела на него. Она прошептала:
– Вы, кажется, чем-то обеспокоены.
– Немного. Я разрешил Астрид путешествовать с Ллуэллином, но она вовсе не девушка, попавшая в беду.
– Что?
– Тут какой-то заговор, и я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
– Что вы будете делать?
– Сдержу слово и прослежу, чтобы с Ллуэллином ничего не случилось, – сказал Оксби и сел рядом с Энн. – Вы говорили об Операторе. Удалось найти еще что-нибудь о нем?
Энн достала из дипломата второй отчет и передала его Оксби.
– Наши люди собрали материал из неофициальных источников, но они утверждают, что все, что тут отражено, – правда.
Оксби прочитал отчет, всего две страницы.
– Правительство не хотело огласки; вместо этого Оператору выдали новые документы и пятьдесят тысяч долларов, чтобы он смог покинуть страну. В новом паспорте и визе стоит имя Чарльза Мецгера… – Оксби вопросительно посмотрел на Энн. – Это тот самый доктор Мецгер?
Энн кивнула:
– Это не может быть простым совпадением. Отчет также сообщает его настоящее имя.
– Я вижу. – Оксби несколько раз прочитал про себя имена. – Может ли быть, Энни, что Вулкан – это Чарльз Мецгер, а доктор Мецгер – Педер Аукруст?
Глава 62
