– Что? – Она стряхнула снег с лица и ушей.
– Ничего – это я не с тобой…
Облегченно вздохнув, снежное лоно закрылось. Ничего себе! В дополнение к холодному пронизывающему ветру ледяная рука схватила за сердце: а если бы вся эта масса обрушилась нам на головы?! И никто не узнает, где могилка моя… Вот что называется – повезло так повезло!
Пока я оглядывалась назад, Машенька отряхнула снежинки с бровей, смело взглянула вперед и тут же заметила главное:
– Убегают!
– Кто?
Даже если подкоп и отнял у них изрядное время – пока мы, в свою очередь, занимались подснежным плаваньем, Тимоха с Хрипатым должны были уже десять раз добежать до местного аналога канадской границы. Однако солнечная погода подготовила разбойникам коварную ловушку, и рыхлый весенний снег, подтапливаемый теплыми лучами, не выдерживал веса взрослого мужчины даже с дощечками на ногах, так что на каждом шагу бандиты проваливались по пояс и будто разыгрывали жанровую сценку: ледокол (батька Тимофей), широкой грудью прокладывающий дорогу во льдах для баржи (Хрипатого). Хотя и сложно сказать, в каком снегу брести сложнее, взрыхленном или нетронутом.
– Стойте! – Ух, аж у самой уши заложило! Ну и акустика – в этой ложбинке театр бы построить…
На разбойников, по-видимому, внушительный окрик тоже произвел впечатление – оба замерли, как вкопанные… Хрипатый даже ногу занесенную не опустил, так и остановился в позе журавля на болте.
– Вообще-то Тимоха спас вам жизнь. – Машенька подергала меня за рукав. – Ведь мог бы выдать заказчику…
– Ага! А когда в последний раз приходили прощаться, то ножички прихватили только для самообороны, – съязвила я, но невольно почувствовала, что поднявшаяся в душе волна гнева потихоньку откатывается. – Ладно уж, бегите! Но помни, Тимоха, теперь ты – мой должник!
Как будто в снятом с паузы фильме атаман с пособником как ни в чем не бывало бросились дальше – даже не обернулись напоследок, не говоря уже о том, чтобы попрощаться…
Внезапно из-за купы деревьев, откуда уже давно доносился интригующий шум, вылетела одинокая шальная стрела. Кто-то палил в белый свет, как в копеечку, но попал очень точно – схватившись за шею, Хрипатый повалился на снег и оросил его алой кровью.
Не знаю, как я преодолела разделяющее нас расстояние. Не помню, чтобы увязала в снегу… просто, кажется, в следующий за падением момент каким-то чудом перенеслась к раненому разбойнику. Отчаянный Тимоха, не оборачиваясь, продолжал отчаянно улепетывать. Вот это, я понимаю, дружба и взаимовыручка!
Не решив, зачем, собственно, прибежала и что собираюсь делать, я опустилась на колени рядом с умирающим. Хотя Хрипатый, лежа на спине, еще дышал и моргал глазами, было понятно, что не дни даже, а часы… нет, минуты его сочтены. Войдя чуть ниже левого уха, стрела прошила горло насквозь и вышла спереди. Если кровь и не хлестала фонтаном, то только оттого, что рану закупоривало деревянное древко. Хорошо помня из многочисленных приключенческих романов и прослушанного в незапамятные времена курса оказания первой помощи, что делать этого не стоит ни в коем случае, я тем не менее схватилась за стрелу. Древесина подозрительно легко хрустнула под пальцами, оставив в ладони обломанный кусок с наконечником. Теперь ничто не мешало вытащить оставшуюся часть метательного снаряда из шеи пострадавшего, что я и сделала вопреки здравому смыслу.
Не река – настоящий фонтан, водопад, океан крови хлынул мне на руки и юбку, без того уже ни на что не похожую. Разбойник вздрогнул и совсем было собрался помереть, но в последней, наверняка совершенно бессмысленной попытке остановить кровоизвержение я зажала руками обе раны – входное и выходное отверстие. Несколько секунд левая ладонь чувствовала слабые толчки, похожие на биение пульса, а затем весь мир вокруг нас будто замер: лишь в уголке глаза лежащего разбойника появилась большая бриллиантово-прозрачная слеза, медленно набухла и скатилась по грязной щеке, утонув в снегу.
«Мертвые не моргают», – напоследок успела подумать я, и… потеряла сознание.
…Он бежал по облаку, проваливаясь почти по пояс при каждом неосторожном шаге. Вот я и умерла – тела не чувствую, и все вокруг такое белоснежное, сияющее…
Любимый подбежал совсем близко – я всегда знала, что он настоящий ангел! Но вот повел себя вовсе не по-ангельски: схватил меня за плечи и принялся энергично встряхивать – душа тут же торопливо вернулась в тело, заставив почувствовать каждую клеточку, каждую ноющую жилку, каждый сантиметр горящей от холода кожи.
– Я… жива? – В голосе явственно чувствовалось больше недоверия, чем радости по этому поводу.
– Сколько крови, сколько крови! – вместо ответа пробормотал он и принялся ощупывать меня в поисках ран – не слишком-то трепетно и нежно… хотя мое посиневшее пупырчатое тельце сейчас вряд ли хоть у кого-то могло вызвать эротические ассоциации. Разве что у не слишком притязательного маньяка- некрофила.
– Это не моя. – В первом порыве подавшись навстречу, в следующую секунду я вспомнила, в каком виде покинула разбойничью пещеру, и, отталкиваясь руками и ногами, насколько рыхлый наст позволял на него опереться, поползла прочь.
– А чья?
– Разбойника… Он где-то тут же должен лежать.
– Никого нет. – Он покачал головой. – Наверное, не добила. Ну, да, вот и стрела валяется – вырвал и убежал.
– Не мог он убежать, не такая это рана!
– Кровавых следов нет. И вообще никаких следов. Не по воздуху же он улетел!
– Не подходи ко мне! – устав ползать по поляне кругами, наконец приказала я.
– Почему?
«Я… Грязная, страшная! По-моему, в этом платье даже блохи завелись! Не хочу такой запомниться!» – Насколько проще была бы жизнь, если бы мы всегда говорили то, что думаем… Но и на этот раз, сердито посопев, я лишь выдавила: – Не хочу, и все!
– Глупенькая! – усмехнулся король и одним движением подхватил меня на руки. От прикосновений горячих ладоней я почувствовала, что вот-вот растаю, как Снегурочка… В кино или книге такой романтический момент главные герои непременно закрепили бы в меру страстным поцелуем. Забыв обо всем – даже о том, как выгляжу, – я облизала губы и подалась вперед. Он медленно наклонился… И тут снова – как всегда, в самый неподходящий момент, – я потеряла сознание!!
Глава 10
Очнулась я довольно быстро, но дипломатично предпочла пока не подавать признаков жизни – так приятно было почувствовать себя не «всемогущей, прости господи, чародейкой», а просто слабой, нуждающейся в заботе женщиной!
Утопая в снегу по колено, а временами по пояс, любимый мужественно шагал вперед, периодически теряя то равновесие, то меня (падать было мягко, так что лично я не в претензии). Однако так выбираться из сугробного плена можно будет и несколько суток – продвигались мы в час по чайной ложке. Рядом с лучшим человеком на земле я готова была провести весь остаток жизни (на таком холоде она будет недолгой), но у него оказались другие планы на этот счет.
Пристально вглядевшись в мое безмятежное лицо (сквозь полуопущенные ресницы все достаточно хорошо видно!), король, по-видимому, не заметил никаких признаков возвращающегося сознания и с резким хэканьем перекинул меня через плечо, точно мешок картошки. Мечтая, что когда-нибудь мужчины будут носить меня на руках, я все же представляла себе процесс несколько иначе… Но обижаться не стала. Просто не успела, в очередной раз лишившись чувств – на этот раз всерьез и надолго.
…Пришла в себя от неприятного ощущения потряхивания и покачивания. Ну точно – я в карете… И кто-то осторожно похлопывает меня по щекам.
– Машенька! – Ее встревоженная мордашка была первым, что я увидела, открыв глаза. – С тобой все в порядке? Живот не болит?
– Слава богу, госпожа, вы очнулись! – всхлипнула девушка.
– Ну-ну, успокойся. – Я потрепала ее по плечу и попыталась выпрямиться: сиденье кареты было сплошь
