воротам. Просто невероятно: я стал членом настоящего колледжа (и при этом весьма крупного и богатого). Мне просто не терпится тебе здесь все показать. Сегодня вечером прошелся по Мертону вместе с Дайсоном,[209] который был должным образом избран вчера и теперь утвердился в комнатах, на которые уповал я сам, с видом на луг! Нынче собираюсь к «Инклингам». Мы будем вспоминать о тебе.
104 Из письма к Кристоферу Толкину 22 октября 1945
В четверг впервые поужинал в Мертоне за «высоким столом»{128}; очень мило, хотя и необычно. Из экономии комната отдыха не отапливается, так что доны сходятся и дружески болтают на возвышении, пока кто-нибудь не решит, что народу собралось довольно и пора бы прочесть молитву. А после того садятся за стол, ужинают, пьют портвейн и кофе, курят, листают вечерние газеты, и все — за высоким столом, в манере хоть и приятно непринужденной, но изрядно шокирующей тех, кто привык к более строгим церемониям и жесткой иерархии средневекового Пембрука. Около 8:45 мы с Дайсоном прогулялись по «нашему парку» к Модлину, навестили Уорни и Хаварда — Джек был в отлучке. Разошлись около 10:30.
105 К сэру Стэнли Анвину
Анвин, недавно получивший рыцарское звание, послал Толкину письмо, спрашивая, как продвигается «Властелин Колец».
Уважаемый сэр Стэнли!
Я очень виноват перед вами. Но, думаю, если бы вы узнали истинную повесть моих несчастий, домашних и академических, вы бы не отказали мне в прощении. Но я вас от нее избавлю — и попытаюсь исправиться.
Я был болен — главным образом из-за переутомления и беспокойства, — но теперь мне гораздо лучше; и я наконец-то могу предпринять некоторые шаги к тому, чтобы снизить хотя бы переутомление, — академическое во всяком случае. Впервые за 25 лет, если не считать того года, когда я ходил на костылях (перед самым выходом «Хоббита», как мне помнится), я свободен от экзаменов, и хотя я до сих пор сражаюсь с целой горой запущенных дел, из которой только что выкопал целую стопку писем от «Джордж Аллен энд Анвин», и с множеством докучных забот в наше время хаоса и «восстановления», надеюсь, что уже на следующей неделе начну — писать! Во-первых, пытаться управлять нашим английским факультетом одного меня уже не бросят. Я уже не профессор англосаксонского. Я перебрался в Мертон, на должность Мертоновского профессора английского языка и литературы; в октябре из лондонского Кингз-Колледжа приедет профессор Ренн, дабы снять с моих плеч англосаксонский; и мы вот-вот изберем еще одного Мертоновского профессора (современной литературы). Надо бы К. С. Льюиса или, может статься, лорда Дэвида Сесила, однако ктознает?
Но письмо это я начал в первую очередь не для того, чтобы поговорить о себе. Мне хотелось сперва извиниться, что не написал сразу, как собирался, едва услышал новость, — дабы поздравить вас с вашей почетной наградой. Я за вас несказанно рад. Кроме того, мне не терпится узнать вести о Рейнере. От души надеюсь, они окажутся добрыми, хотя и сегодня о сыновьях по-прежнему расспрашивать страшишься. Мой Кристофер — он перевелся в военно-морскую авиацию и по сей день официально числится во флоте — в этом триместре вернулся в Тринити; так что я вот размышляю про себя, а может, и Рейнер вот-вот приедет? Славно было бы снова повидаться…..
Не знаю, по-прежнему ли Дэвид Северн не прочь взглянуть на «Фермера Джайлса». Если да, то высылаю, после более чем годовой задержки. Будь у меня хоть немного свободного времени, я бы мог добавить еще несколько вещиц такого же плана, до сих пор не оконченных. Но «Ниггль» так и не породил хоть чего-то, с ним мало-мальски совместимого.
Не знаю, заинтересуют ли вас новые сведения о столь «многообещающем» (буквально!) и при этом ничего не производящем авторе. Но я предпринял величайшие усилия закончить продолжение к «Хоббиту»; главы путешествовали в Африку и обратно, к моему главному критику и помощнику Кристоферу, который сейчас работает над картами. Однако ж я не преуспел. Уж слишком ополчились на меня злоключения и недуги. Теперь придется мне досконально изучать свой собственный труд, чтобы иметь возможность к нему вернуться. Но я в самом деле надеюсь закончить книгу до осеннего триместра, в крайнем случае — до конца года. Хотя не знаю, найдется ли у вас бумага, даже если произведение хорошо себя зарекомендует.
Кстати, в декабре 1945 я опубликовал в «Уэлш ревью» одну повесть в стихах[210]; и вот-вот опубликую значительно расширенный вариант эссе о «Волшебных сказках» (первоначально прочитанного в виде лекции в университете Сент-Эндрюз) в сборнике памяти покойного Чарльза Уильямса; а в течение сравнительно свободных рождественских двух недель написал три части еще одной книги [211], где на совершенно иной основе и декорациях задействовано то немногое ценное, что наличествовало в едва начатом «Утраченном пути» (некогда у меня хватило дерзости показать вам эту рукопись: от души надеюсь, она благополучно позабыта), и кое-что еще. Я надеялся все это по-быстрому закончить, но после Рождества здоровье мое подкосилось. Довольно глупо вообще об этом упоминать, пока оно не завершено. Но книгу «Властелин Колец», продолжение к «Хоббиту», я ставлю на первое место, если не считать обязанностей, от которых просто не отвертеться.
106 Из письма к сэру Стэнли Анвину 30 сентября 1946
Издательство «Аллен энд Анвин» весьма одобрило «Фермера Джайлса», но поинтересовалось, не найдется ли у Толкина других коротких произведений, из которых возможно было бы составить достаточно внушительный том.
Если вы сочтете возможным опубликовать «Фермера Джайлса из Хэма», я, конечно же, безмерно тому порадуюсь… На досуге я бы создал ему компанию, но в академическом плане положение у меня сейчас не из простых, и надежды на свободное время не предвидится — до тех пор, пока не прибудут несколько новых профессоров. Не могу обещать, что вскорости закончу хоть что-нибудь. Или, пожалуй, и смог бы, но это будет сложно, — и, право же, продолжение к «Хоббиту» настолько лучше (как мне кажется) всех этих вещиц, что мне бы хотелось посвящать ему все свободные часы. На прошлой неделе я вновь взялся за рукопись и написал главу (неплохую), а затем с головой утонул в служебных обязанностях — и барахтаюсь в них с тех пор, как 10 дней назад получил ваше любезное письмо.
Иллюстрировать «Фермера Джайлса» я никогда не пробовал; и не знаю никого, кого бы мог посоветовать.
107 Из письма к сэру Стэнли Анвину 7 декабря 1946
О немецком издании «Хоббита».
Бедолага Горус Энгельс[212] мне все пишет и пишет насчет перевода на немецкий. Он, кажется, вовсе не предлагает в переводчики непременно себя. Прислал мне несколько иллюстраций (троллей и Голлума); невзирая на ряд типично немецких достоинств, боюсь, на мой вкус, они слишком «диснеефицированы»: шмыгающий носом Бильбо и Гандальв, этакое вульгарное посмешище, а вовсе не странник в духе Одина, каким представляется мне…..
Я вскоре переезжаю в домик поменьше (№ 3 по Мэнор-Роуд)[213], надеясь тем самым разрешить нестерпимые домашние проблемы, что крадут так много от и без того жалких крох свободного времени. По-прежнему надеюсь вскорости закончить свое «magnum opus»{129}, «Властелин Колец», и показать его вам не нынче — завтра, еще до января. Я уже на последних главах.
108 Из письма в «Аллен энд Анвин» 5 июля 1947
В «Аллен энд Анвин» решили издать «Фермера Джайлса из Хэма» отдельной книгой.
Высылаю назад (неделей позже) в отдельном конверте рукопись «Фермера Джайлса из Хэма», отредактированную для печати. Как видите, я по ней прошелся весьма тщательно — внес изрядное количество изменений, улучшающих (я думаю и надеюсь) и сюжет, и стиль…..
Имейте в виду, кто бы уж там впоследствии ни купил ее, написана эта история не для детей; хотя, как в случае многих других книг, это не обязательно означает, что детей она не позабавит. Думаю, стоит подчеркнуть тот факт, что повесть сочинялась специально для чтения вслух: в этом смысле она очень
