Они снова поцеловались, потом еще и еще, и уже через час Тимофей стал забывать об этом странном происшествии.
Лиза искренне любила Варежку, это была ее близкая подруга, и хоть они два года уже не виделись, но теплые и сердечные дружеские чувства все еще жили в ее сердце, а потому она дала себе мысленно клятву, что никогда и никому не откроет страшной тайны, которую узнала сегодня.
Она сдержала свою клятву, но жизнь бежала дальше, и никто не знал что это событие — лишь начало длинной и причудливой цепочки разных событий и обстоятельств, которые начнут постепенно разворачиваться в будущем…
Однако, будущее никому не ведомо…
И не было здесь Медведева, который на всю жизнь запомнил слова своего отца насчет того, что ничего в мире не бывает случайным…
… Со времени происшествия в Воротынске прошел год и для Медведева и Анницы он оказался, быть может, самым счастливым годом их супружеской жизни. За все это время они расстались всего лишь один раз, и то ненадолго — прошлой весной Василий ездил в Москву отвозить Великому князю грамоту Воротынских — а потом весь год — подумать только целый год! — они были ежедневно вместе и рядом.
Минувшим летом Анница родила сына Олега — это был уже третий ребенок в их семье после Ивана и Настеньки — и весь год они наслаждались счастьем пребывания то наедине, то с детьми, которых они с самых ранних лет воспитывали так, как воспитывали их самих родители.
Хватало времени и для дружеских встреч. Василия часто навещал Картымазов, бывали Зайцевы, приезжали Филипп и Леваш, а не так давно они все вместе были на крестинах первого внука Федора Лукича: Настя родила Петру, крепыша-младенца, которого при крещении в честь дедушки нарекли именем Федор.
Картымазов по-прежнему стройный худощавый выглядел намного моложе своих сорока семи лет, оставаясь таким же подвижным, бодрым и веселым.
Исполнение должности возложенной на Медведева Великим князем, тоже не доставляло за это время больших хлопот. Братья Воротынские, казалось, сдержали свое слово, во всяком случае, они ни разу больше не вступались во владения Андрона Аристотелева, который несколько раз бывал в гостях у Медведевых, а один раз даже со своей уже беременной супругой. Они постепенно сдружились, и Андрон сетовал, что если бы не слишком большое расстояние, виделись бы чаще, а так все-таки, что не говори, пять-шесть часов верхом или в карете — это далековато…
Лето заканчивалось, и в один из теплых августовских дней неожиданно, но к всеобщей радости, приехал князь Андрей.
Конечно, сначала он заехал к Бартеневым, потому что двигался с запада, и Бартеневка на той стороне Угры лежала прямо на его пути.
Филипп, разумеется, не мог просто так отпустить друга, которого не видел несколько лет, тут же были посланы гонцы в Картымазовку и Медведевку, и через час в саду возле нового еще пахнущего смолой дома Филиппа началось дружеское пиршество. Спустя некоторое время подъехал Леваш и даже Зайцев, с которым Андрей познакомился еще во время тверских событий.
Наутро следующего дня Андрей переправился через Угру в том самом месте, где семь лет назад Анница, пытаясь спасти Настеньку, сразила девятью стрелами девять ордынцев.
В Картымазовке Андрей окунулся в траурную атмосферу — это был день смерти Настеньки, — отстояли заупокойную, а затем пошли на кладбище к ее могиле, и были здесь не только Филипп с детьми, лив Генрих Второй, Дарья-Чулпан и вся семья Картымазовых, но и Медведевы, Зайцевы, Микис и Леваш.
Андрей так никогда и не видел Настеньку, но много слышал о несчастной девушке, а потом горячо любимой жене Филиппа, а также о ее страшной и героической смерти — все уже знали, что она умерла, спасая Анницу, чтобы Ахмат и его люди думали, что это именно Анница, а не она, попала в их руки. Этот день Андрей провел в Картымазовке и переночевал там, а на рассвете поехал к Медведеву, намереваясь на следующее утро отправляться в Вильно: задание, данное маршалком, было выполнено и следовало привезти отчет.
Еще позавчера во время застолья Василий, поглядывая искоса на Андрея, понял, что он приехал не только в гости, хотя, разумеется, дружеские чувства тоже играли немаловажную роль.
В Медведевке Андрея встретила целая толпа ее первых поселенцев — бывших людей Антипа, которые хорошо помнили его, еще с тех пор, когда, будучи пленником и заложником в давно не существующем Татьем лесу, он обучал десятилетнюю Варежку языкам и основам наук. Все они знали, что Варежка теперь — княгиня Святополк-Мирская и все это вместе взятое вызывало на их глазах слезы умиления. Андрей тоже растрогался, и Василий впервые увидел на его, обычно невозмутимом и даже холодном лице, отражение какого-то душевного волнения.
Андрей поцеловал руку Анницы и нежно обнял ее, поиграл с повисшими на нем маленькими Медведевыми: пятилетним Ваней и трехлетней Настенькой, поносил на руках маленького Олега, рассказал о своих детях, а потом, когда Анница деликатно оставила их наедине, и состоялся, наконец, разговор, ради которого, возможно, как подозревал Василий, и приехал сюда князь Андрей.
Впрочем, начался этот разговор не сразу. Они долго молчали, а потом Медведев не выдержал:
— Ну, ладно, говори уже, говори. Я же знаю, что ты хочешь мне что-то сказать.
— Да, Василий. Я хочу, чтобы ты знал, зачем я здесь. Маршалок Костевич отправил меня в поездку по Верховским княжествам. И я проехал по ним. От Вязьмы и до Синего лога.
— Что же интересного ты узнал?
— В сущности ничего такого, чего не знал раньше. Верховские княжества сейчас — бочка с порохом. А фитиль уже давно горит, и осталось всего лишь несколько вершков.
— Я знаю, — сказал Медведев, — мне там недавно чуть не отрубили голову.
Андрей улыбнулся.
— Я слышал эту историю.
— От кого же, интересно.
— Сначала мне рассказывал ее один брат Воротынский, а потом — другой.
— Но, надеюсь, перед этим они сказали тебе, что уже год как являются подданными Великого московского княжества?
— Уже не являются. Они написали жалобу в сейм о том, что их силой вынудили.
— И конечно сделал это злой московит Медведев в компании с еще более ужасным московитом Бартеневым, которых они собирались публично казнить на площади Воротынска! И как их назвать после этого, этих самых Воротынских???
Андрей рассмеялся.
— Очень просто — подлецами и негодяями. Вообще-то, зная хорошо вас с Филиппом, я все равно не поверил ни единому их слову, а после того, как ко мне ночью тайно пришел некий человек, назвавшийся Дениской Картавиным и рассказал мне все, чему он был свидетелем, картина и вообще стала ясна. Не только с Воротынскими, но и со всеми Верховскими княжествами.
— И как же она, по-твоему, выглядит?
— Да, очень просто: Литовское княжество слабеет, оно теряет силу и, желая скрыть это, начинает делать ошибки, вроде запрещения строительства новых православных храмов, усиления католического влияния, не понимая, что тем самым ведет губительную для себя политику. А Московское княжество, напротив, силу набирает, оно обогатилось покорением Новгорода, Твери, Казани и теперь жаждет новых завоеваний. И оно действует всеми честными и нечестными способами, употребляя все средства, включая твой ум, энергию, и способности, Василий.
Медведев хотел возразить, но Андрей остановил его.
— Подожди, я вовсе не упрекаю Московское княжество и тем более тебя. Тут дело вовсе не в тебе и не во мне. Больше того, дело даже не в тех, кто дает нам задания и посылает их выполнять. Мне кажется, здесь сейчас происходит какой-то высший, таинственный процесс, который движим, быть может, волей Всевышнего, а быть может, дьяволом, но у меня такое чувство, что никакие усилия, даже великих князей и королей, не говоря уже о таких ничтожных пылинках как мы, не смогут остановить это движение, потому что это ход времени, если хочешь…
