1. Бывший префект Арборий, муж весьма святой и твердой веры, когда дочь его оказалась поражена тяжелейшей лихорадкой, письмо [адресованное] Мартину, в котором была изложена суть прискорбного происшествия, возложил на грудь девушки, [метавшейся] в жару, и тут же лихорадка была изгнана. 2. Это событие произвело на Арбория столь огромное впечатление, что он посвятил дочь свою Богу и вечной девственности. И направив ее к Мартину, представил ему подлинное свидетельство его добродетелей, ибо дана была власть блаженному мужу исцелять даже в свое отсутствие. Также пожелал Арборий, чтобы никем другим, а только Мартином были даны ей одежды девственницы и проведен обряд посвящения.
3. Паулин, ставший впоследствии мужем великого примера[724], как-то тяжело заболел глазами и уже покрыл их непроницаемый мрак, но, когда Мартин коснулся его очей губкой, то, сразу удалив всю боль, вернул ему прежнее здоровье. 4. Да и сам Мартин, выходя однажды по какому-то делу из трапезной и упав из-за неровностей ступенек с лестницы, получил множество ран. И вот, когда охваченный сильными болями и почти бездыханный был он положен в своей келье, то ночью привиделся ему ангел, омывший его раны и смазавший его ушибы и синяки. На следующий день настолько восстановилось его здоровье, что никто не поверил, что днем ранее с ним случилась какая-то неприятность. 5. Но долго можно перечислять подобные примеры. Наверное, достаточно и этого малого числа, чтобы нам не умолчать об истине, заключенной в наиболее выдающихся из них, и избежать небрежения при описании.
XX.
1. И дабы не путать малое с великим, - хотя это и характерно для нашего века, в котором уже все испорчено и повреждено и чуть ли не исключением является тот первосвященник, который не раболепствует постоянно перед светской властью, - когда многие епископы со всех концов света съехались к императору Максиму[725], мужу нрава высокомерного, вознесенному победой в гражданской войне, и когда вокруг него расцвела низкая лесть, а достоинство священнического сана подверглось унижению через прихоти царских клиентов, только в Мартине тогда пребывала апостольская власть. 2. Ибо даже если и следовало просить о ком-то перед императором, то он скорее требовал, чем просил. Часто Мартин отказывался от императорских пиров, [прямо] говоря, что не может разделять трапезу с тем, кто одного императора лишил государства, а другого жизни[726]. 3. И вот, когда Максим утвердился в захваченной не по своему желанию власти, - ибо по воле Божьей возложил он на себя через воинов своих обязанность оружием защищать государство, и вполне явно в этом просматривалась ничья иная воля, но Божья, поскольку столь невероятным образом была одержана им победа, что никто из его противников не пал в сражении, - то побежденный в конце концов размышлением или уговорами Мартин пришел на пир, что чудесным образом послужило к прославлению императора, чего тот и добивался. 4. На пир этот собрались, словно на праздничное торжество, главнейшие и выдающиеся мужи[727], префект[728], он же консул Эводий, муж, для которого никогда никакого закона не существовало, двое комитов, наделенных высшей властью[729], брат императора и дядя. Между ними расположился пресвитер Мартина, сам же блаженный муж присел на стульчике около царя. 5. Примерно в середине пиршества, как это принято, слуга передал царю чашу. Тот приказал поскорее передать ее святому епископу, ожидая и надеясь, что Мартин примет кубок из его рук. 6. Однако Мартин, отпив, передал чашу своему пресвитеру, тем самым показывая, что он не придает никакого значения тому, кто будет пить первым после него, что ему все равно кого предпочесть пресвитеру: самого царя или его приближенных. 7. Этим поступком император и все, кто там присутствовал, были весьма удивлены, ибо тем самым Мартин и их оценил. И мгновенно разнеслось по дворцу то, как поступил Мартин на обеде у царя, ибо никто из епископов не поступал на пирах столь справедливо по отношению к нижестоящим. 8. И еще задолго до этого все тому же Максиму было предсказано, что если двинется он в Италию, куда и собирался он идти войной на императора Валентиниана, то в первом сражении быстро победит, но спустя некоторое время будет убит. 9. Так, как мы знаем, и случилось. Ибо со вторжением Максима в Италию Валентиниан обратился в бегство, но год спустя, собрав людей, убил плененного Максима в стенах Аквилеи.
XXI.
1. Известно также, что довольно часто Мартин видел ангелов и они говорили с ним, предупреждая о том, что столь же явно и правдоподобно предстает перед глазами и дьявол, который появляется либо в собственном обличии, либо в других образах придает привлекательность всякому непотребству, скрываясь при этом под многими личинами. 2. Ибо когда дьявол понимал, что не может укрыться, то часто обращался в бегство, поскольку своими кознями не удавалось ему ввести Мартина в заблуждение. Однажды [дьявол], неся на руках раненного быком [человека], с превеликим шумом ворвался в келью [Мартина] и, указывая на пострадавшего, а также радуясь только что совершенному злодеянию, сказал: 'Где же, Мартин, твоя сила? Я только что убил одного из твоих'. 3. Тогда Мартин, созвав братию, поведал им о том, что возвестил ему дьявол. Затем он велел потрясенным [монахам] по одному разойтись по своим кельям. Все были поражены этим событием. И хотя в то время никто из братии не отсутствовал, [все же не было] одного крестьянина, нанявшегося за плату перевезти воз дров. Сказали, что он ушел в лес. 4. Тогда [Мартин] приказал, чтобы кто-нибудь вышел ему навстречу. И вот недалеко от монастыря он был найден уже почти бездыханным. Но из последних сил поведал он монахам причину раны своей и смерти, а именно: в то время, как подтягивал он ослабевший повод у упряжки волов, один из них, боднув головой, вонзил ему в живот свой рог. Вскоре после этого [крестьянин] умер. Наверное по воле Божьей была тогда дана дьяволу такая власть. 5. В Мартине удивительным было то, что не только уже рассказанное нами ранее, но и многое подобного рода, если уж оно случалось, задолго до того он предвидел или узнанное братии сообщал.
XXII.
1. Часто дьявол, пытаясь утеснить святого мужа уловками тысяч препятствований, являлся ему воочию в самых различных обликах. Иногда представал он, приняв облик Юпитера, чаще всего Меркурия, нередко также - Венеры и Минервы, против чего неустрашимый Мартин оборонялся осеняя себя крестным знамением и прибегая к помощи молитвы. 2. И часто были слышны крики, которые в смятении издавал этот демон бесстыдными голосами, но [Мартин], зная всю тщету и ложность его поношений, был неколебим. 3. Также свидетельствовали некоторые из братии, что сами слышали демона, кричащего дурными голосами на Мартина и указывавшего на преступления немногих: почему де в монастыре некоторые из монахов, которые крещение когда-то разными ошибками запятнали, после были вновь приняты в общение. 4. Мартин, борющийся с дьяволом, твердо ему отвечал, что прежние грехи очищаются обращением к лучшей жизни и по милосердию Божьему грешники должны быть освобождены от грехов, если перестали грешить. Тогда дьявол, возражая, стал утверждать, что милосердие не распространяется на преступников и никакого снисхождения от Бога раз и навсегда павшим не может быть дано. 5. Тут Мартин воскликнул: 'Если бы ты сам, несчастный, отступился от притеснения людей и покаялся за деяния свои в день скоро грядущего Суда, то я, уповая на Господа Иисуса Христа, обещал бы тебе прощение'. О, сколь велика [была] надежда [Мартина] на милосердие Божие; даже если и невозможно было исполнить [обещанное], то сколько [при этом] проявилось любви! 6. И потому о дьяволе и его проделках пошел слух, по-видимому, не лишенный основания, о чем и следует сказать, повествуя об имевшем место, ибо во всем этом была явлена отчасти и некая сила Мартина, и событие достойное названия чуда и упоминания. [Но следует быть весьма] осторожным в подражании, если такое случится где-нибудь еще.
