— Сначала прощайсь с генерал.
Сильные руки подхватили моё обессиленное тело, поволокли обратно к дороге. Длинные вереницы машин продолжают ползти в сторону города и Дзёмог, отгораживая Силинский Парк движущийся стеной. Китаец гавкнул что-то своим помощникам, и те принялись останавливать длиннющий поток иномарок. Сквозь туман в глазах невольно гляжу на зелёный массив леса, прикидывая, сколько ещё мне осталось. Почему в последнее время всё идёт кувырком, казалось, налаживается, но тут, же катится в тартарары?
Меня протащили сквозь замеревший строй машин к лесу. Высоченные деревья закрывают небо, бросая на дорогу длинные шевелящиеся тени.
'Сначала простись с генерал'.
Что хотел сказать убийца Валерия? Ло несомненно знает обо мне, во всяком случае моя группа подобралась к мяснику довольно близко. Если б не предательство, генерал давно бы отбыл на родину в цинковом гробу.
Ветки больно хлестают по щекам, ноги просто волочатся по влажной почве. Помогать новоявленным истязателям я не собираюсь, пусть помучаются. Меня ещё несколько минут тащили, среди деревьев, пока не показался просвет. Я знаю это место, бывал тут однажды, лет двадцать назад. Когда-то здесь высилась ржавая громада парашютной вышки, а теперь лишь поросшая травой лесная поляна.
— Вперёд! — буркнул возглавлявший группу велосипедист-убийца, пихнул под лопатку стволом пистолета. Двое тащивших моё обессиленное тело послушно отошли.
— Двигай!
Я упал на примятые высохшие стебли. Старая поляна совершенно не изменилась за два минувших десятилетия, разве только подросли обрамлявшие её деревья, да исчезла нелепо торчавшая посреди лесного массива гора железа. Три знакомых мне Хамера, я заметил не сразу. Сквозь пелену в глазах не чётко угадываются неясные образы телохранителей генерала в чёрной униформе, горбатые туши джипов. Защитная раскраска машин, практически сливаясь с растительностью, всё же торчит лобным местом на зелёном обрамлении поляны.
— Встать!
Меня бесцеремонно подняли, пихнули снова. Люди у машин оживились, из толпы охраны вышел тот, кого я ненавижу больше всех на свете. Генерал Ло, собственной персоной, облачённый в походный камуфляж, похожий на заплутавшего охотника, а не на военного губернатора новых провинций.
— Ни хао, — бросил он издалека. Лёгкая походка комсомольского мясника, обескураживает, уверенная поступь человека загубившего уйму народа. Я смотрю, как он движется, по привычке рассматривая его с точки зрения снайпера. Широкий волевой подбородок, тонкие усики, бегающие хитрые глазки под надвинутой на брови военной кепкой. Лицо самое обыкновенное, чего ему не хватает, так это дырки от пули.
За генералом не отставая, семенит вся его свора, готовая по приказу патрона свернуть шею любому. Прикажи Ло и моя никчёмная жизнь окончится в мгновение ока, пожелай и они, не раздумывая, перестреляют друг друга, не моргнув глазом, сами вышибут себе мозги. Генерал вальяжно подошёл к нам, словно сканер глаза пробежались по моей фигуре. Я ощущаю себя игрушкой в руках судьбы, что выкинет капризная дама, помилует или отправит в преисподнюю.
Губы китайца зашевелились, незнакомые слова полились из его уст, чётко без тени смущения. Сразу видно, человек знает, чего хочет. Человек. Я невольно напрягся, вспомнив его выступление на стадионе. Тогда, полгода назад, он показал истинное лицо нового порядка, жестокое и кровавое.
— Генерал говорить, — из массы телохранителей выбрался молодой узкоглазый очкарик в сером измятом костюме, с аккуратным кейсом в руке.
— Говорить, что рад повидать той кто собирались его убивать.
Рот Ло расплылся в довольной ухмылке.
— Генерал говорить, что готов тебя выпускать, но при один условий.
Жизнь не лишена иронии. Никогда ни чего не даётся само по себе. Сейчас Ло скажет такое, от чего невольно затрясутся поджилки или встанут дыбом волосы.
Охрана мясника загадочно улыбается, некоторые из дюжины телохранителей даже это не скрывают. Я смотрю на их оружие, чёрные пуленепробиваемые жилеты. Эти уйти не дадут, прикончат за соседней берёзой, и дело с концом.
— Генерал сказать, что поиграть с тобой.
Глаза переводчика за стёклами очков, сузились от умиления, — генерал хотеть, чтобы ты почувствовать на свой шкура, что быть мишень.
Подтянутая фигура Ло, повернулась к одному из охранников. Он что-то бросил, чётким командным голосом и я увидел свою винтовку. Поначалу подумалось, что старая СВДешка мне мерещится, но генерал действительно держит её, направив ствол в мою сторону.
— Всё в твой рука.
Охрана заржала. Узкоглазые лица телохранителей, расплылись от предвкушения незабываемого зрелища. Я чувствовал себя, подопытной свинкой, приготовленной к умерщвлению. Мяснику скучно, зверь истосковался по вкусу крови, и вряд ли остановится, пока не насытится до отвала.
Тонкие генеральские пальцы проворно свинтили со ствола глушитель, и он беспомощно шлёпнулся к моим ногам. Выродок надсмехается, знает, сила не его стороне. Раскосые физиономии продолжают потешаться, а мне хочется плакать. Я не боюсь смерти, она лишь миг, ворота в иной мир. Осознание того, что не увижу Максимку и Александру, отца с мамой, терзает, грызёт червём безысходности.
Я поднял глаза к небу, рассматривая редкие облака. Они, как и наши судьбы, тоже безмятежно плывут по океану жизни, чтобы в один прекрасный момент сгинуть в водовороте событий. Лёгкое дуновение ветерка, вырвало разум из забытья. Я удивлённо огляделся по сторонам, ища Ло. В последнее время разум частенько преподносит сюрпризы, словно защищает от всей этой мерзости. Хотя, на сей раз видно напоследок. Два мордоворота, что притащили меня с трассы, скучают за спиной, не сводя глаз. Дёрнусь, с радостью отметелят. Вся охрана кровожадного китайца, исчезла, как и он сам. Несколько человек охраняют джипы, но им видимо на меня плевать. Остался только переводчик.
— Генерал велеть вам передавать, что пора.
Палец очкарика указал на зелёную стену леса на северной стороне поляны, куда очевидно направилась маленькая армия чудовища.
— Генерал держать слово, — он злорадно улыбнулся. Я понимаю, выжить вряд ли удастся. Проклятые китаёзы устроят засаду, и поминай, как звали.
— Пора идти, не заставляй генерал ждать. Доберись до второй мост через Силинка и свобода.
Он подал знак мордоворотам. Один из них бесцеремонно пихнул меня в сторону леса, саданув вдогонку кулаком по рёбрам.
— Идти, судьба не обмануть.
Очкастый заржал, кивая, словно китайский болванчик. Как хочется заехать ему по роже, разбить круглые очки на плоском поганом носу. Ноги сами несут мимо тройки Хамеров к лесу, во мрак деревьев. Скорее всего, силинский пляж отцеплен, туда не сунешься, сторона Дзёмог тоже отпадает. Если даже и удастся прорваться через заслон, до проспекта Победы добраться не дадут, прикончат. Придётся идти в лапы генерала, попытать счастья в игре по его правилам.
Я нырнул под сень деревьев, воровато оглянулся назад. Двинувший по рёбрам качок, остался на освещённой поляне, не рискнув соваться следом. Я-то надеялся, он меня 'проводит', углубится в дебри, а там его хвачу, чем нибудь по голове. Пистолет бы. Телохранители генерала стрелять не станут, погонят мою драгоценную персону в лапы Ло, мне же церемонится с ними не обязательно.
Руки осторожно раздвинули ветки кустарника, глаза до боли всматриваются в тёмно-зелёное марево силинского парка. До моста где-то три километра, отпустить меня не отпустят, так что надеяться на порядочность Мясника не стоит. Стараясь ступать как можно тише, иду к реке. Солнце за листвой, безмолвно подмигивает, словно дразнит, надсмехаясь над никчёмными попытками человека сохранить жизнь. Пускай смеётся, время покажет кто кого, Ло упёртый сукин сын, но я тоже не пальцем делан.
Сухая ветка хрустнула под ботинком, треск показался выстрелом. Я невольно замер, около толстого ствола берёзы, стараясь первым заметить противника. Видимость небольшая, метров сто-сто пятьдесят,
