Спустя год китайские власти всё-таки решились вновь открыть учебное заведение, правда, российским студентам места там не нашлось. Огромная масса умилённых азиатских физиономий, море разноцветных флажков над головами. Они напомнили мне первомайскую демонстрацию, когда я был маленьким. Таращился детскими наивными глазёнками на обилие флагов и транспарантов, слушал бравурные призывы диктора. Сейчас всё изменилось, нет больше ни того времени, ни той страны. Давно почил Советский Союз, породив на свет божий Россию. Мы считали, наступила новая эра, новая жизнь, но вспышка на Солнце изменила всё, разрушила надежды, растоптала мечты.
Линзы полевого бинокля приблизили запруженный китайцами вход старого институтского корпуса, зелёную ковровую дорожку, оцепленную солдатами. Море цветов, нелепые портреты Мао в руках новоявленных студентов. Я скрепя сердцем смотрю на фасад здания, где вместо привычного, технический университет, красуется ряд ненавистных иероглифов.
— Не хилый праздник, — подметил сконфуженно Глеб, — до оккупации я успел поступить на факультет электроники.
Я опустил бинокль, отошёл в сторону от окна.
— Праздник недолго испортить.
Старое кресло радушно приняло моё уставшее тело, заголосив протяжным скрипом.
— С радостью, Олег.
Глеб добродушно глянул на меня и Сеньку. Немигающий глаз прильнул к прицелу, всматриваясь в грандиозную толпу.
— Кажись едут.
Я проворно вскочил, больно ударившись рукой о подлокотник, сдвинул прочь занавеску.
— Его охрана.
Четыре зелёных Хамера подкатили к бывшей автобусной остановке, разгоняя встречающих светом синих сирен. Двери джипов разверзлись, на тротуаре, словно по мановению волшебной палочки материализовались два десятка фигур в чёрной униформе. Слаженность действий, ни одного лишнего движения, в руках короткоствольные калаши. Профи, сразу видно.
Бинокль выхватил часть толпы, рядом с Хамерами, застывшие лица телохранителей. Взгляд метается от одной машины к другой, пытаясь понять в которой Ло.
Генерал не глуп, свою жизнь ценит. По слухам он уже пережил несколько покушений, но дилетанты вряд ли смогут устранить столь хорошо охраняемую персону. Здесь нужен профессионал.
Затаив дыхание, наблюдаю как один из чёрных истуканов, взялся за ручку, распахнул дверь.
— Внимание, — мой дрожащий голос завибрировал, коверкая от волнения слова, — третья машина, задняя правая дверь.
Ствол СВДешки, лежащий на табуретках перестал дрожать, лицо Глеба окаменело.
— Вижу, командир.
Я словно в замедленном кино наблюдаю, как мой боевой товарищ уверенно жмёт на курок, как разлетается оконное стекло, капельки крови у себя на лице. Первые секунды я силился понять, что происходит, но заваливающееся на пол тело Глеба вернуло меня к действительности. Кровавая лужа на придвинутом к окну столе, лежащая на полу винтовка, безумные глаза Сеньки.
— На пол! — заорал я сиплым голосом, — ползком к выходу.
Семён, не раздумывая, распластался на замызганном линолеуме, пополз к дверному косяку. Стена напротив окна, подмигнула цепочкой пулевых отверстий, осыпав нас штукатуркой. Время, словно замедлилось. Я упал, пополз, сжимая в руке верный ТТешник. Растоптанные ботинки Семёна, мелькают перед глазами, над головой противный свист пуль. Мысли роятся, пропадают, но одна не уходит, выжить, выжить любой ценой.
Старая растрескавшаяся рама завалилась внутрь квартиры, в комнату ввалился человек в чёрном. Короткий автомат на уровне груди пришельца замерцал жёлтым огненным цветком, плюнув в нашу сторону шквалом свинца.
— Олег! — заорал истошно Сенька.
Мой ТТ. дважды выстрелил, отбросив спецназовца обратно на улицу. Пару раз он дёрнулся и затих, оставшись висеть на сером фале между небом и землёй.
— В коридор!
Я опрометью бросился следом за товарищем. Засада, коню понятно. Китайцы неплохо работают, очевидно, утечка информации. Сдала какая-то сволочь за пару проклятых юаней. Измельчали люди, для многих нет ни чего святого.
Толкнув Сеньку в сторону, я выпустил все оставшиеся патроны в деревянную входную дверь. С той стороны послышались стоны, сдобренные взволнованной китайской речью. Свою жизнь я не продам дёшево, прихвачу парочку узкоглазых с собой.
Я саданул ногой оргалитовый дверной прямоугольник, сорвав его с петель. Он завалился в подъезд на головы вооружённых китайцев, расквасив одному из них нос.
— Ложись, — гаркнул я Семёну.
Граната полетела следом за обломками двери в гущу штурмовой группы. Падая на пол, судорожно пытаюсь запихнуть запасную обойму в рукоятку ТТешника. Спецназовцы хорошо экипированы, хоть кто-то да выживет, а отправить нас на тот свет может и один человек.
Коридор дрогнул. Стены задрожали, дышать стало не чем. Втолкнув всё-таки запасную обойму, я передёрнул затвор. Не время жевать сопли.
Не дожидаясь пока Семён поднимется, я выскочил в коридор. Как и думал, четверо из шести нападавших оказались живы. Взрыв Ф-1 немного их помял, но бронежелеты спасли их поганые жизни. Сквозь пыльную мглу вижу обескураженные физиономии, круглые от удивления глаза. Жалости нет, ярость затмила разум. Оружие в руке дрогнуло, выпустив в пытающихся подняться порцию смерти. Четыре выстрела, четыре мгновения ставшие для кого-то последними.
— Слушай Сеня, не перебивай, — я повернулся к испуганному удэгейцу, — двоим не уйти.
На лице товарища читались гнев и смятение. Семён парень не глупый и понял, что я хочу сказать. Бросить боевого товарища в трудный момент не вяжется с его убеждениями, но для дела иногда приходится жертвовать чем-то дорогим.
— Я, я не могу, — замялся он. Узкие глаза на миг стали по-европейски широкими, не мигающими.
— Можешь!
Я глянул вниз на лестничную клетку, ожидая в любой момент вторжение новой группы. Разводить полемику, подписать себе смертный приговор. Мы оба это понимаем.
— Ты похож на китайца, — я вставил недостающие патроны в обойму, передёрнул затвор.
— Схоронись, спрячься. Выжить нужно, нужно для дела, для Ло.
Я сунул ТТ. в карман ветровки, поднял с одного из мертвецов старый добрый Калаш.
— У тебя получится, язык ты немного знаешь.
Сенька хлопнул меня по плечу, в глазах я увидел слёзы.
— Надеюсь, Олег, ещё свидимся.
Он рванул вверх по лестнице на пятый этаж. Его азиатская внешность, билет из западни, которого у меня нет. Семён парень вёрткий, выпутается, затеряется меж бесчисленного китайского населения.
Я опрометью бросился вниз по ступенькам, перескакивая через две, три. На улицу соваться бесполезно, во дворе узкоглазых без счёта. Даже если удастся вырваться, уйти далеко вряд ли получится. Остаётся одно.
Я успел добежать до второго этажа, когда открылась подъездная дверь. Пару секунд и меня сцапают, хотя более вероятно пристрелят. Топот ног по ступенькам, чёткие режущие слух команды. Страха нет, обидно, не смог отомстить, прихватить на тот свет больше врагов. Ствол Калаша глянул вниз, ожидая появления первого азиатского демона. Рожок полон, положить нескольких смогу запросто. Мне совершенно по-другому представлялись последние минуты, ну и ладно, каждому своё. Я уже был готов спустя мгновение обрушить свинцовый шквал на головы врага, как за спиной что-то скрипнуло. Плоская раскосая физиономия старухи высунулась в подъезд, залепетав что-то на своём поганом языке. Я обернулся, обрадовавшись, словно увидел жену и сына, даже готов был её расцеловать, но вместо этого бесцеремонно втолкнул каргу внутрь квартиры.
