Рейс № 31 из международного аэропорта Кеннеди до Боготы длился восемнадцать часов – на одиннадцать часов дольше, чем было положено по расписанию. На пять часов задержались в самом аэропорту, а потом еще совершили незапланированную посадку в Вашингтоне, округ Колумбия, где взяли багаж оставшегося инкогнито колумбийского дипломата.
Несколько часов пришлось провести на прожаренной насквозь стоянке аэропорта в Вашингтоне, где не подавали ни «Кровавую Мэри», ни джин с тоником, чтобы помочь пассажирам побороть скуку и спастись от жары. Федеральное управление гражданской авиации запрещало разносить алкогольные напитки во время задержек на земле. И надо думать, не без оснований. Люди на борту начинали закипать. Почти все громко проявляли недовольство, кроме Джоанны и пассажира справа от Пола, которые спокойно смотрели перед собой.
Этот пассажир представился сам – он был орнитологом. Привык ждать. Теперь он направлялся в джунгли северной Колумбии охотиться на желтогрудого тукана.
Пол не сводил глаз со своих наручных часов и не мог понять, почему стрелки совершенно не двигаются.
Джоанна, как всегда бастион спокойствия, напомнила ему, что они ждали пять лет, так что десятью часами больше, десятью часами меньше – это уже не смертельно.
Она, разумеется, была права.
Задержка в Нью-Йорке, незапланированный восьмичасовой простой в Вашингтоне и зловонный салон самолета его, конечно, не убьют. Пол знал, что может убить человека, а что – нет. Ведь он занимался актуарными расчетами в страховой компании, чей логотип – баюкающие отеческие ладони – двадцать раз в день появлялся на телеэкране в тошнотворно-приторных рекламных роликах. Мог прокрутить в голове вероятность риска в любом виде человеческой деятельности и привести точную статистику несчастных случаев и смертей.
Он знал, например, что вероятность гибели в авиакатастрофе составляет 1 к 354 319, несмотря на все старания людей по имени Аль и по фамилии Каида. Так что в смысле страховых рисков их задержку на земле следовало считать несущественным фактором.
Задержка рейса убить не может.
А подложенная в машину бомба – может.
Вот об этом и речь.
Вид безголового мужчины немного ошарашивал. По дороге из терминала к багажной стойке Джоанна заметила отвратительный плакат и поспешно отвернулась, и Пол ощутил неясный укол страха.
Они долго-долго возились на таможне, и проход сквозь строй солдат, вооруженных автоматами Калашникова и мрачно взиравших на пассажиров, тоже не улучшил настроения. А когда наконец разобрались с чемоданами, к ним подошел седой человек с табличкой, на которой коряво от руки было выведено: «Брейдбарт Пол», – фамилия оказалась написанной неверно.
– А меня он принимает за багаж? – проворчала Джоанна.
– Пабло, – назвался встречающий, застенчиво пожал Полу руку и быстрым движением схватил все три чемодана. А когда Пол попытался отнять у него хотя бы один – как-никак колумбиец был лет на тридцать старше его, – вежливо отказал и улыбнулся. – Все в порядке… Следуйте за мной.
Пабло наняли через местный сиротский приют Святой Регины. «Я буду вашим человеком в Боготе», – объяснил он. Он взялся их возить, совершать покупки и помогать на всех этапах оформления документов. И заверил, что постоянно будет рядом.
Это успокаивало.
Пабло провел их сквозь буйную, неуправляемую толпу. Любой аэропорт мира – это своего рода эксперимент в области слабо организованного хаоса, но «Эльдорадо» оказался хуже всех остальных. Пассажиры напоминали возбужденных футбольных фанатов – шумные, толкающиеся, агрессивные. В свое время Пол не слишком преуспел в испанском и теперь забыл, как сказать «извините» и «позвольте пройти»; вместо этого он прибегал к примитивному языку жестов. Большинство не обращали на него внимания, другие смотрели так, словно он повредился в уме. В конце концов пришлось просто расталкивать людей направо и налево.
Но продраться сквозь толпу оказалось не самым сложным.
Труднее оказалось угнаться за Скороходом Гонзалесом, который до этого назвался Пабло.
Для человека, которому стукнуло семьдесят, он обладал необыкновенной прытью. А ведь он еще тащил на себе три раздутых от вещей чемодана.
– Может, он жует коку или еще что-нибудь? – предположила Джоанна. Три дня в неделю жена совершала пробежки и могла выдержать полтора часа на тренажере, но и она едва поспевала.
– Пабло! – Пол раз, другой, третий выкрикнул его имя, прежде чем человек, которому надлежало находиться рядом с ними, как приклеенному, наконец обернулся и заметил, что вверенная ему парочка совершенно запыхалась и опасно отстала.
– Извините, – почти застенчиво проговорил он. – Я привык, как это вы говорите… поторапливаться.
– Ничего, – отозвался Пол. – Мы просто боялись вас потерять.
Они выскользнули из боковой двери и оказались на задворках примыкающей к терминалу стоянки. Море машин, испещренное фигурками медленно бредущих людей, казалось бескрайним.
– Что это за запах? – спросила Джоанна.
Пол потянул воздух и чуть не ответил: «Бензин и дизельное топливо». Но Джоанна обладала невероятно острым обонянием, и он промолчал.
– Ну вот… Подождите здесь… – Пабло поставил чемоданы на растрескавшийся асфальт и отошел ярдов на двадцать – к какой-то будочке, которая отсюда казалась чем-то вроде билетной кассы. Но это была не касса.
