и монополистические финансовые группы (дзайбацу[3]), осуществлявшие финансирование войны, поначалу планировалось ликвидировать, но позже и они успешно уклонились от обвинений. Японские банки освободили от выплат военных репараций под предлогом «банкротства». Для сравнения: Германия выплатила около 30 миллиардов фунтов стерлингов в качестве репараций и разного рода компенсаций, тогда как Япония — всего 2 миллиарда. Германия и по сей день продолжает выплачивать компенсации жертвам фашизма, Япония же упрямо продолжает заявлять об окончательном урегулировании вопроса компенсаций и репараций в 1951 г. Вместо проведения курса на демократизацию Японии и оказания поддержки альтернативным политическим партиям Макартур сосредоточился на борьбе с оппозиционными группировками, запрете забастовочного движения и разгоне демонстраций протеста. Макартур освободил находящихся под следствием военных преступников из тюрьмы Сугамо, вместе с ними вышли на свободу и уголовники, участвовавшие в грабежах на территории оккупированных Японией государств. Реабилитировали 220 тысяч лиц, находившихся в «черном списке» по подозрению в военных преступлениях. Вполне вероятно, в планы Макартура не входили такие «радикальные» меры, однако, как только советники Хирохито составили для себя четкое представление о модели поведения Макартура, они стали действовать в выгодном для себя направлении, осторожно, шаг за шагом добиваясь своих целей. Так Макартур стал постепенно запутываться в им же самим расставленных сетях, ведь политика принуждения и вымогательства, как известно, вещь весьма рискованная.
Широкая японская общественность узнала о неофициальной встрече императора и генерала только после того, как Макартур лично настоял на публикации их совместного фото в японской прессе. Публикация тут же вызвала крайнее негодование рядовых японцев, узревших императора, одетого в официальный костюм, рядом со стоящим в вольготной позе американцем, ко всему прочему одетым без соблюдения официального протокола. Раньше лишь избранным фоторепортерам дозволялось снимать императора, съемки проводились при помощи телеобъективов с большого расстояния. На портрете император изображался лишь по пояс, присутствие на фото рядом с императором кого бы то ни было из смертных категорически запрещалось. Многие японцы до сих пор искренне верили, что, прямо взглянув в лицо императора, простолюдин обязательно лишался зрения! Таким образом, публикация фото Хирохито и Макартура являлась продуманной, по сути, оскорбительной политической акцией. Макартур поплатился за нее, когда его усилия по манипулированию Хирохито обернулись выгодой для самой Японии.
Переходное правительство Японии попыталось воспротивиться публикации вышеупомянутой фотографии, но Макартур, утверждая свою волю, распорядился отменить все ограничения на прессу. За этим распоряжением последовала директива о гражданских правах, наложившая запрет на деятельность японской тайной полиции и органов внутренней безопасности. В знак протеста князь Хигасикуни (еще один дядя Хирохито) подал в отставку с поста главы переходного правительства. Макартур остался непреклонен и ясно дал понять, что не потерпит провокаций. На самом-то деле он отнюдь не собирался открывать японцам дорогу к подлинным гражданским правам, ставшим бы фундаментом истинного изменения политического устройства Японии. Для Макартура это было слишком радикально, ведь он считал коммунистами всех, кроме ультраправых.
Мы можем лишь гадать, каким бы был облик современной Японии, Америки и Европы, откройся истинная подоплека и содержание тайной встречи 27 сентября 1945 г. для широкой мировой общественности.
Позволим себе повторить здесь небезызвестное клише, утверждающее: в Азии многие вещи выглядят иначе, чем на Западе. Да, особенно в Японии! Поэтому Макартур и его администрация находились в полной уверенности, будто они с успехом манипулируют Хирохито, а не наоборот. Американцы ошибочно признавали в Японии множество черт, присущих Западу, и не смогли адекватно оценить глубину их различия и опасность, сопряженную с этим. Сходство, похожесть Японии на Запад расслабляли, убаюкивали Макартура и сулили ему безусловный успех. Рассмотрим, к примеру, сеть общин квакеров в Японии. Поразительно, но квакеры, несмотря на свою немногочисленность, наличествуют во многих слоях японского общества и обладают замечательными рычагами влияния!
Начнем с генерала Боннэра Феллерса. Конечно, Феллерс являлся «особенным» военным, офицером с весьма интересными для Америки связями, а не штатным привратником у посольского портика. Через членов семьи Феллерса тянулись нити к японскому дипломату Тэрасаки Хидэнари, ехавшему 27 сентября в одном из черных «мерседесов» свиты Хирохито в американское посольство. И Феллерс, и Тэрасаки служили офицерами разведки. Тэрасаки («Тэрри») занимал высокий пост первого секретаря посольства Японии в США. Когда Япония напала на Перл-Харбор, Тэрасаки, его жену-американку и их дочь интернировали, позже их обменяли на других дипломатов, и семья вернулась в Японию, где провела все военные годы. Позже Тэрасаки перевели в штат императорского двора, и он стал заниматься «практическими» делами императора и его семьи. Тэрасаки осуществлял личную связь Хирохито с генералом Феллерсом и генералом Макартуром.
Тэрри успешно справлялся с работой. Он любил и хорошо знал Америку. Боннэр Феллерс, двоюродный брат жены Тэрри, Гвен Хэрольд, происходившей из семьи квакеров, закончил колледж квакеров в Индиане, где завел дружбу со многими студентами из Японии, приехавшими в США по обмену. Двое из его приятелей — Ватанабэ Юри и Кавайи Митико — впоследствии стали ведущими менторами в Японии, оба имели связи с императорским двором. Друзья-приятели помогали Феллерсу в его служебной деятельности. Короче говоря, Феллерс и Тэрасаки состояли в общине квакеров и симпатизирующих им людей, где установили опосредованную связь между Гербертом Гувером (с американской стороны) и людьми из свиты матери Хирохито, вдовствующей императрицы Садако, и свит других членов императорской семьи. Многие члены высшей японской аристократии, будучи буддистами или синтоистами по вероисповеданию, женились на японках, исповедующих христианство. Поэтому в самой сердцевине правящей буддистско-синтоистской иерархии, воинственной по своему характеру в неспокойные 1920-1940-е гг., находилась горстка христиан, многие из которых принадлежали к общине квакеров и не поддерживали милитаристских настроений.
В период между двумя мировыми войнами японские квакеры оказали большое влияние на Великобританию и США. Квакеры не могли предотвратить войну, они не обладали такой властью, но они пытались остановить ее. Некоторые члены императорского двора использовали особые каналы для связи со швейцарскими, британскими и американскими квакерами. Через Швейцарию направлялись посланники в Лондон и Вашингтон. После капитуляции Японии они всячески пытались спасти императорскую семью от унижения и обвинения в военных преступлениях. Несомненно, в каком-то смысле их действия в этом направлении достойны всяческих похвал. Но здесь есть и оборотная, темная сторона. Те же каналы абсолютно цинично использовались Феллерсом и его людьми в личных интересах Макартура и тех консервативных кругов в Америке, на которые генерал мог положиться.
Со стороны союзников эта квазихристианская сеть представляла собой, говоря языком аллегорий, нечто вроде «колыбели для кошки»,[4] где «ниточки» важных связей переплетались сложно и весьма причудливо. Одним из главных игроков, представляющих Новый свет, являлся заместитель госсекретаря США Джозеф Грю, занимавший до войны пост посла США в Японии и состоявший в давних деловых отношениях с генералом Феллерсом и бывшим президентом США Гербертом Гувером. Супруга Грю, Элис Перри Грю, происходила из рода коммодора Мэтью Перри, открывшего Японию для торговли с Западом в XIX веке. Детство Элис провела в Токио, где посещала японскую школу, поэтому хорошо говорила по-японски и завела много близких подруг среди местной аристократии. Одной из школьных подружек девочки Элис оказалась сама будущая мать императора Хирохито. Таким образом, Элис и Джозеф Грю обладали уникальным неформальным доступом в высшие аристократические круги Японии. Одна из двоюродных сестер Грю — Джейн Нортон Грю — вышла замуж за Джека Моргана (сына Дж. Пирпонта Моргана), а банковская империя Моргана имела широкую известность в Японии, японцы называли ее «дзайбацу Морган». В 1920-1930-е гг. «Морган бэнк» предоставил Японии многомиллионные кредиты, через него крупные американские корпорации, такие как «Дженерал электрик», осуществляли в Японии свои инвестиционные проекты. Таким образом, Грю, как человеку, имевшему родственные связи с семьей Морганов, в Японии гарантирован был теплый прием со стороны крупного бизнеса. В 1930-е гг. Грю работал послом США в Японии и вращался в избранном японском обществе, представляющемся по-европейски образованным, светским, в чьи круги входило немало квакеров и членов других христианских общин: некий азиатский эквивалент пуританского общества американской Новой Англии. Грю видел перед собой изящных, опрятных, «отмытых дочиста» японцев. Члены японской финансовой элиты, имевшей дело с послом, были
