Деревья перехватывали лунный свет, и они спускались по крутому двадцати футовому склону с большой осторожностью.
— Отсюда, — начала Кейт, встав у носа воображаемого корабля. — Марло указывает, что мы делаем «один-два шага к корме». В его поэме нет слов «три» и «двенадцать», так что, по-моему, эти «один-два» означают либо то, либо другое. Начнем с «три». — И она сделала три, как полагала, мужских шага.
Открыв молнию с умки с инструментами, Медина вынул металлоискатель и подержал его над тем местом, где остановилась Кейт. Ничего.
Кейт сделала еще девять шагов, и Медина попробовал еще раз. Послышалось негромкое попискивание, они схватили совки и принялась копать.
К вящему ужасу констеблей, хранителей Королевских парков, в большом пруду три молоденькие девушки, видимо, состязались, кто кого переплескает.
— Извините меня. Но парк уже несколько часов как закрыт, — заявил один констебль.
Девушки как будто его не заметили.
Он предпринял вторую попытку:
— Дамы, парк закрыт. А купание тут вообще не разрешено.
Девушки перестали плескаться и обернулись к нему. Улыбаясь до ушей, девушки невнятно заговорили на языке, напоминавшем русский в устах пьяного.
Совок Медины ударился о твердый предмет.
Поразгребав землю, он мало-помалу очистил гладкую деревянную поверхность размером примерно восемнадцать дюймов на двенадцать.
— Господи! — воскликнул он взволнованно и, нагнувшись через яму, попытался поцеловать Кейт.
— Сид, для этого у нас будет время попозже, — засмеялась она, отталкивая его. А потом тоже начала разгребать землю у ближайшего к ней края. Они вынули сундучок из ямы и поставили его в озерцо лунного света, просачивавшегося сквозь листву.
Кейт хлопнула руку Медины, потянувшуюся к крышке.
— Потерпите, мистер Любитель Заглядывать В Концы Книг.
Посудным полотенцем, которое они захватили из его дома, она смахнула землю с сундучка. На его передней стенке на трех одинаковой величины панелях были вырезаны цветы вроде маргариток. Их обрамлял плотный бордюр, изображавший цветущие плети, возможно, ломоноса. Боковые стенки, заметила она, были тоже украшены резьбой, но поскромнее — по одной панели с маргаритками на каждой.
— Ну, мы закончили? — сухо спросил Медина.
Кейт с улыбкой кивнула.
Он поднял крышку, и открылся красный бархат, смятый и истлевший. Он бережно опустил руку и кончиками пальцев пошевелил бархат. Поднялось облачко красной пыли, окрашивая лунный луч, будто кровь — пробирку.
Открылось что-то бледно-зеленое. Заостренное.
— Хвост дракона? — предположила Кейт, еле дыша от волнения.
Медина указал на острие и поднял ладонь.
— Такой джентльмен, — сказала Кейт, осторожно беря статуэтку.
Отгибая слои бархата, она опустила голову, и на ее лицо упала завеса из черных и рыжих волос.
И в этот момент Медина закинул руку за спину, чтобы вытащить спрятанный под свитером «Хёммерм- 280» с глушителем.
30
ДЕПТФОРТ — НОЧЬ, МАЙ 1593
Заря вот-вот займется.
Ингрэм Фрайзер пересекал тихий городской выгон, направляясь к Дептфордскому стрэнду. По мере того как он приближался к реке, благоухание цветущих слив и вишен все больше уступало место смраду мясных и рыбных лавок, а также сточных вод. Он свернул в узкий немощеный проулок и остановился, оглядывая дом Элеоноры Булл.
Всюду полная тишина.
Черный ход выводил в сад, огороженный стеной. Ворота были заперты цепью с висячим замком. Фрайзер перелез через ограду, отомкнул простенький замок задней двери и бесшумно прокрался внутрь.
Остановившись сразу за порогом, он прислушался. Ничего. И начал осторожно подниматься по лестнице.
Он заглянул в первую спальню. Пусто. Пройдя дальше по коридору, он заглянул во вторую. Тоже пусто. В третьей он увидел тлеющие в очаге угли и фигуру на кровати. Прищурившись, Фрайзер узнал дублет, который был на Марло днем в «Розе». В багровых отблесках посверкивали серебряные пуговицы необычной запоминающейся формы.
Он приблизился к кровати медленно. Давая глазам свыкнуться с сумраком. Шпага Марло лежала на столе в глубине комнаты, обнаружил он. Отлично! Фрайзер поднял свою, а затем застонал от разочарования.
Очевидно, кто-то исполнил за него его работу. Правый глаз Марло свисал к уху, из глазницы торчал кинжал. Капли крови запеклись на его неестественно бледной коже, а на подушке чернело большое пятно.
Фрайзер обернулся на резкий скрип. В комнату вошел Роберт Поули.
— Ингрэм, ты вовремя, — сказал он, развертывая большую белую простынь. — Сесиль сказал мне, что ты намеревался представить это как самозащиту?
Фрайзер кивнул.
— Значит, нам надо сейчас же обговорить, что мы скажем. — Поули накрыл тело Марло простыней, потом сел на скамью у стола. — Мне повезло найти его вечером, но с рук сойти это может только тебе. Садись-ка.
Фрайзер сел.
— Бешеный нрав Марло известен всем, — сказал он. — Особенно когда он напивался. Я подумал, все будет в порядке, если я скажу, что мы…
Фрайзер умолк — с нижнего этажа донеслось легкое поскрипывание. Он понял, что открылась входная дверь. Кто-то поднимался по лестнице.
Вошел Ник Скерс.
Фрайзер увидел, как Скерс пытался сообразить, что он и Поули делают вместе в этой комнате в эту ночь. Он близко знал Скерса. Они нередко действовал и вместе. Конечно, Скерс работает на Томаса Фелиппеса, но, к счастью, тут опасаться нечего: они с Поули обезвредили Марло до того, как он сумел получить свое так называемое доказательство противозаконных сделок Сесиля, каковы бы они ни были.
— Я ищу Марло, — сказал Скерс. — Фелиппес хочет с ним поговорить. Он тут?
