– А вот умею! Умею! Меня папа научил! Раз, два, три, пять, восемнадцать…
Оранжевый отобрал у брата стекло. Скорпион как раз готовился к финальному броску.
– …тридцать четыре, восемнадцать…
Желтый заткнул руками уши:
– Не умеешь! Не умеешь! Не слышу ничего!
Девчушка засопела. Нижняя губа ее выпятилась и задрожала:
– А ты, а ты… А мой папа кровее твоего!
– Врушка! У тебя нету папы!
Пнув растерявшегося скорпиона, девочка бросилась в драку. О связанных шнурках она забыла и кубарем полетела с крыльца.
– Нету! Нету! – кричал желтый, уворачиваясь от девочкиных зубов. – А-а-а-а! Ня-ань, чего Ирсигу-у куса-а-ется!
– У меня тыща милионов папов! А тебя иглокожий топотун проглотил и выплюнул!
Женщины асуров с рождения сильнее мужчин. Пацаненку пришлось бы несладко, не вмешайся няня.
– Прекратить немедленно! – Над детьми выросла огромная четырехрукая тень. – Ирсигу, Номченг, Лабсанг! Почему сидите на одной ступеньке?
Няня растащила детей и усадила каждого на своей высоте. Синелицый оказался выше всех, на следующей ступеньке – оранжевый, затем Ирсигу. Забияка желтый оказался внизу.
– Я – первый кровью, – обрадовался синелицый. – Меня все знают!
Послышался звук затрещины. Няня стянула хвастуна вниз и вновь принялась пересаживать детей. Теперь выше всех оказалась Ирсигу. Няня сделала южное лицо:
– Чтоб я этого непотребства больше не слышала! Поняли, червяки?
Дети испуганно притихли:
– Мы поняли, высший предел Урайам Байагу.
– Повторяйте за мной: шестилапый мускусный оцелот сдох. Кто слово скажет, получит лишь невкусную колючку от хвоста.
– …колючку от хвоста!
– А теперь брысь, червячата. Наловите куколок древесного жука на ужин. И следите, чтобы он не отложил вам яйца в глаза и ноздри. Иначе вы станете последними кровью и никто вас не станет любить. И у вас никогда не будет мам и пап. Поняли?
– Да, высший предел няня!
Асурята разбежались по двору. Няня почтительно склонилась перед Ньяшей:
– Двести пятьдесят тысяч сто двадцать восьмая кровью Ньяша Убсаланг, гляжу в небо. Уф, сорванцы! Что привело вас сюда?
– Встань, пятьсот миллионов девятьсот тридцать три тысячи сорок шестая кровью Урайам Байагу. Со мною гость без числа крови. Его имя – человек Николай.
Урайам посмотрела на Николая с сочувствием:
– Гость без крови… Вы хотите осмотреть интернат?
– Если можно, пятьсот миллионов девятьсот тридцать три тысячи сорок пятая кровью Урайам Байагу.
У асуров чем меньше число крови, тем лучше. На щеках нянечки вспыхнул румянец:
– Проказник! Сорок шестая, а не сорок пятая! – Няня смущенно спрятала взор. – Ах, высший предел Ньяша, – воскликнула она мечтательно, – кого вы привели сюда? Этот юноша учтив и образован, как скальный геккон Савицкого.
– Это комплимент, – шепнула Ньяша человеку, – благодарите. – И добавила громко: – Высший предел Николай – лучший из людей. Его слова заставляют меня трепетать, подобно бабочке, в которую паук впрыснул порцию ядовитой слюны с желудочным соком.
– Весьма польщен, – пробормотал Макиавелли, кланяясь.
Няня взяла его под руку:
– Пойдемте, человек, я покажу вам интернат. Он предназначен для детей с расовым несовершенством человека Бедные малыши!
– Расовым… как вы сказали?..
– Несовершенством. Малышам предстоит родиться людьми – самой презираемой расой во вселенной.
– А как вы это определяете?
Няня посмотрела на человека с удивлением:
– Это же очень просто!
