Снова посерьезнев, Север похвалил работу механиков: 'Если что-то шло не так, то это была моя вина'. Механик Роланд закатал штанины и обнажил волосатые икры, на что Север сказал: 'Роланд - единственная дама в нашей компании, он даже носит шортики'. Не удивительно, что Стюарт в свой чемпионской речи первым делом подумал о настоящих дамах. Джеки поздравил Кристину и Хелен с тем, что 'вы нашли двух таких чудесных парней как Франсуа и меня', но, самое главное, он поблагодарил Нору Тиррелл, за то что она 'выдержала еще один год с Кеном'.
Джеки продолжил: 'После Кьялами у меня была идеальная машина, а в Зандвоорте это я мог бы быть получше. Я хочу поблагодарить механиков, дома и на фронте. И еще об одной вещи я хочу напомнить: завтра будет ровно год с презентации машины Tyrrell. Завоевать чемпионский титул в первый сезон это, без сомнения, фантастический успех. Вообще-то Франсуа и я могли бы прекратить участвовать в гонках в этом году, но мы должны выиграть нашим парням Кубок конструкторов. Ведь Кену понадобятся деньги, чтобы заплатить нам в 1972 году'.
Следующий выступающий, Дерек Гарднер, не знал 'что сказать'. 'И этого хватит!', - закричали механики. Гарднер слегка покраснел. 'Я еще так мало в этом бизнесе, что все происходящее, как сон. В первую очередь, мне следовало бы поблагодарить Кена, за то, что он дал мне шанс сконструировать машину'.
Заключительные слова произнес Кен Тиррелл. 'Я хочу сказать спасибо Джеки за его тяжелый труд. И я знаю, Джеки, как много ты работал, главным образом тестируя шины. А Франсуа я благодарю за… наверное, больше, чем за что-либо другое, за то, что слушал. А Дереку я говорю спасибо за то, что он построил машину не так, как в начале хотел я. Но эту машину мы построим в следующем году.'
В комнате незримо витал вызов будущего сезона. Но на данный момент его смазала радость. Этот вечер принадлежал только команде Tyrrell, и я остался ненадолго.
В полночь я повстречал в украшенной победными транспарантами гостинице 'Бернард' Йо Зифферта. Очередной раз Зеппи рассказал об агонии последних 15-и кругов, после чего знаменитый швейцарский архитектор Тингли спросил: 'Я уже было решил, что ты блефовал, чтобы сделать финал поинтереснее?' Хозяйка специально вытащила фондорфского кондитера из ванной, потому что Тингли хотел сделать своему другу сюрприз и подарить торт. На нем надпись 'Arriva Joe'. Из взбитых сливок и крыжовника выложен швейцарский крест.
Зифферт отпраздновал необычным сочетанием шампанского, торта, красного вина и шпика. Он так возбудился, что не смог (или не захотел) уснуть до четырех часов утра. Незадолго до того к нам еще подсел Грэм Хилл. 'Привет фанатам', - поздоровался он, - 'сегодня у меня были похожие проблемы, как у Йо. Тоже терял воздух, справа сзади, с 16-го круга. Поэтому я стал только пятым'.
Самый лучший день года для BRM подарил и команде Brabham лучший результат в сезоне. Но перед Монцей все команды уже чувствовали новую опасность: Matra отказалась от Цельтвега, чтобы, наконец, довести до ума свою синюю 12-цилиндровую машину. А творческие перерывы во время напряженного сезона, как правило, приносят пользу, тем более что им было, над чем подумать.
Еще до Гран Премио д'Италия большинство пилотов продлили свои договоры: Зифферт с BRM, Икс и Регаццони с Ferrari, Север с Tyrrell, однако Фиттипальди с Lotus еще нет, 'хотя Чепмен всю неделю перед Монцей говорил мне: вот твой договор, подпиши, пока ты тут'. Эмерсон колебался, но все же взял договор с собой в Монцу и Питер Уорр его ежедневно мягко подталкивал: 'Доброе утро. Ты подписал?'.
У Чепмена были веские причины не появляться в Монце. Чтобы не рисковать конфискацией со стороны прокуратуры, он не послал и Lotus 72, только турбинную машину. Она была заявлена багамской фирмой Колина, для маскировки окрашена в черно-золотой цвет, а обслуживающие ее механики надели застиранные темно-зеленые комбинезоны. Работающие теперь на другие команды бывшие механики Lotus, которые были здесь год назад, работали сгорбленно, испуганно, как в подполье.
Через год после Йохена самая быстряя духовка Европы - Монца - слегка изменилась: новая трибуна и больше пространства в Параболике, колючая проволока на решетках, чтобы удержать под контролем монцевские толпы и новый мост перед первой Лесмо, открытый мотоциклетным чемпионом Агостини и освященный священиком.
Когда Зифферт прибыл в мрачный парк автодрома, незадолго до конца неофициальной тренировки, Тим Парнелл сделал ему выговор, имея в виду КанАм: 'Тебе надо раньше вставать, даже если ты теперь стал богачом'. Стюарт показал второе, Крис Эймон первое время: сенсационные 1:23,9, которые единогласно зарегистрировали во всех боксах.
Не только Matra сильно изменилась, Крис тоже производил слегка модифоцированное впечатление. Свое открытое, почти нежное лицо с честными голубыми глазами он затемнил бородкой. Но изменился ли таким образом его имидж? Ведь после 66 Гран-при без побед Эймон считается самым большим неудачником Формулы 1. Тем более после победы Зифферта в Цельтвеге.
Крис Эймон: Я старею и устаю
Когда в 1963 году в Монте-Карло он впервые сел в машину Формулы 1, Кристофер Артур Эймон (родился 20 июля 1943 года) стал самым молодым гонщиком в Гран-при после довоенного француза Ги Молля, который дебютировал тоже 19-ти летним и тоже в Монте-Карло. Но Молль, который, как написал в своих мемуарах Энцо Феррари, 'был, к сожалению, всего лишь кометой, пусть и незабываемой' - дебютировал победой в Гран-при. Эймону до сих пор не удалось победить, и часто его этим попрекают.
Одни говорят - у него есть безошибочный инстинкт выбрать в неправильное время неправильную машину. Другие: 'Такие пилоты как Фанхио и Кларк, приводили даже плохую машину к финишу первыми'. Есть победители, и есть неудачники, а Эймон просто 'a looser, that boy'. Однако все не так просто. И уже даже само сравнение с великими показывает, сколько уважения заслуживает Эймон. Он считается одним из самых лучших 'natural drivers' нашего времени. В отличие от механиков за рулем типа Хилла, он талант от природы. Для многих даже - самый талантливый после Джеки Стюарта.
Насколько несгибаемым может быть Эймон, он доказал самое позднее в 1967, когда его путь к пилоту номер один в Ferrari прошел мимо огненной стены трагедии Бандини в Монако и обломков аварии Паркса в Спа. К концу сезона он, будучи надежным добытчиком очков, начал атаковать пилотов Lotus Кларка и Хилла. В 1968 и 1969 он должен был выиграть Гран-при. В Канаде он лидировал с минутным преимуществом, в Барселоне - в полминуты… но мелкие дефекты снова и снова останавливали его перед финишем. Однажды это был малюсенький болтик, который упал в масляный бак и по капле его опорожнил, в другой раз - расшатавшийся кабель, камень, попавший в радиатор или даже - как в Сильверстоуне в 1968 году - разбившиеся очки.
'С Эймоном вечно что-то случается!', - жаловался Форьери, не желая признавать, сколько уже раз Эймон, лидируя, ехал, смотря только на показания приборов: с тающей надеждой и растущим отчаяньем.
В конце 1969 года Крис покинул Ferrari. О том, каковы были настоящие причины, он однажды рассказал мне в ресторане аэропорта Найроби, где вентилятор дул нам в лицо горячий воздух. 'Тогда я многое говорил, чтобы уйти. Что боялся, что вместе с миллионами от Fiat Ferrari потеряет свой особенный имидж. 'The Old Man, you know' - и станет такой же, как Ford. Или то, что мне не нравилось, что Икс получит больше денег. Но это все были лишь отговорки. Я просто должен был уйти, порвать с Ferrari, потому что не мог себе позволить еще один плохой сезон'.
Эймон последовал приглашению Matra, прилетел в Париж, 'но не собираясь там подписать. Я даже не сел в кокпит'. Так сбылось то, что Йохен уже давно предсказывал Крису: 'Однажды ты кончишь лидером английской команды'. В случае Эймона это был March.
Представлять себе, что случилось бы в 1970 году, если бы Эймон остался в Ferrari, не только глупо, но и гротескно. Ведь итальянцы обязательно хотели его оставить и даже ссылались на письмо, в котором Эймон в сентябре 1969 согласился подписать новый договор с Ferrari. Во-первых, я думаю что Эймон все же выиграл бы парочку Гран-при, а во-вторых, вряд ли бы взошла звезда Регаццони. Или, по крайней мере, не так стремительно.
'Увидишь, Ferrari выиграет в 1970 году Гран-при быстрее, чем March', - предсказал Энцо Феррари своему уходящему пилоту. Крис рассмеялся и предложил пари на один миллион лир. Проигравший нам известен: его зовут Эймон. Ferrari летела от победы к победе, а после бурного старта - в Мадриде он чуть не швырнул в Макса Мосли свой шлем и открыл собственный бокс - Эймону вскоре стало в March скучно.
'В 1970 году я впервые заметил, что гонки больше на доставляют мне такой радости, как раньше. Это был разочаровывающий год', - рассказал мне Эймон.
Утешение Эймон нашел в спокойной личной жизни, уже в 1965 году, когда внезапно покинул частную команду Тима Парнелла. Он купил Cessna 401 вместе с пилотом и не меньше 140 000 квадратных метров земли на балеарском острове Ибица. Сейчас там строят. Пока что он, в дополнение к своему дому в Лондоне, снимает старый испанский дом на Ибице. Всего в паре шагов от 'Финки' Эймона стоит загородный дом Чепмена с садом.
Чепмен также был первым, кто заявил, что Крис 'Не победитель, а тот, кто едет следом'. Крис на это ответил: 'Ни один более-менее умный человек не станет ехать 80 кругов за Lotus'. Уже трижды Эймон был в Гран-при вторым, семь раз третьим. Но от прилипшего к Крису имиджа неудачника не так-то просто избавиться. Эймон - вице-президент нью-йоркского рекламного бюро, в Лондоне можно купить рубашки 'от Эймона' и аксессуары 'Golden Kiwi'. 'Все это стоит многих усилий и приносит мало денег', - говорит он. За утешение он благодарен, тем более что каждый чувствует: как только Эймон преодолеет свою цепь неудач, как только один раз выиграет, то тогда он смог бы повторить победный ряд Риндта. Эймон не любит сочувствия, и вечные 'sorry' тоже надоели. Раньше он хотя бы выигрывал гонки прототипов (такие как Ле Манн 1966) и боролся за победы в Формуле II. 'Но проблемa в Matra как раз в том, что я практически не могу участвовать в других гонках'.
Он все еще не выучил французский, но в Matra у него есть говорящий по-итальянски механик. Переезжать в Париж Эймон отказался: 'на частном самолете я быстрее долечу в Велизи из Англии, чем через ужасные парижские пробки. Поэтому какой смысл?'. Фанатичные победные настроения в Matra быстро остыли, свою лучшую гонку сезона (в Барселоне) Крис проехал с лопнувшим в самом начале амортизатором.
Летние недели 1971 года были для него сплошным мучением - временами с ним невозможно было разговаривать. Дома в Англии он по вечерам часами сидел перед телевизором, но не видел экрана; он пил и курил намного больше, чем раньше; он думал и впадал в депрессию. 'Постепенно я становлюсь слишком стар, чтобы еще выиграть Гран-при', з признался он мне. 'И устал. I'm getting old and tired'. Крису 28 лет.
В конце 1972 года, когда истечет срок действия договора с Matra, Эймон, как он мне сказал, хочет 'очень, очень тщательно обдумать свое
