глубинной разведки.
— Значит, еще одна секретная зона рейхсфюрера Гиммлера? — обескуражено пробурчал в трубку Кузнецов. — Странно. Никаких данных по Мюнстеру от внешней разведки не поступало. А ты уверен в… в «его превосходительстве» из белой армии?
— Абсолютного доверия, конечно, быть не может — я его знать не знаю. Но и отмахнуться от его сведений было бы непростительной расточительностью. После нескольких часов знакомства он произвел вполне положительное впечатление. К тому же я попросил наших контрразведчиков навести кое-какие справки. Они наведались на квартиру, которую снимал Дьяконов в Данциге, и соседи подтвердили факт его неожиданного исчезновения.
— Сымитировать арест для немцев — раз плюнуть. Не забывай об этом.
— Совершенно верно, товарищ генерал-полковник. И все же, согласитесь: на дворе не сорок первый и немцам не до игр в шпионов. А нам было бы небезынтересно узнать о школе в Мюнстере.
— Что предлагаешь?
— Позвольте высказать несколько аргументов в пользу немедленной отправки на северо-запад Германии группы глубинной разведки.
— Валяй.
— Во-первых, серьезной охраны у подобных объектов сейчас нет и быть не может — все силы Вермахт сосредоточил на восточном и западном фронтах. Немцы понимают: война проиграна и через месяц-два закончится. Поэтому спешно уничтожают самое важное и секретное. Во-вторых, те земли, где расположен Мюнстер, со дня на день займет 2-я английская армия, штурмующая Вестфалию. Или 1-я канадская, освобождающая север Голландии. Так что мы рискуем вообще никогда не узнать о таинственной школе.
— Согласен. Дальше.
— И, наконец, товарищ генерал-полковник, в январе этого года вышел приказ наркома обороны, — привел последний и самый сильный довод Виноградов. — Приказ об усилении разведывательно-диверсионной деятельности и увеличении числа забрасываемых в тыл противника…
— Помню, — сухо перебил шеф войсковой разведки. И подышав в трубку, спросил: — У тебя имеется подходящая группа для заброски?
— Так точно.
«Сейчас спросит «которая?» — шальной пулей просвистела догадка. — И ведь не обманешь, не проведешь старика — наизусть знает фамилии и звания всех командиров групп. Потому и нам приходится загодя обо всем думать!»
— Которую из групп собираешься отправлять? — проскрипел голос генерал-полковника.
Виноградов довольно ухмыльнулся:
— Группу старшего лейтенанта Ахметова.
— Если не ошибаюсь, Ахметов с товарищами недавно вернулся с задания. Отдохнуть-то успели, как думаешь?
— Хорошим разведчикам, товарищ генерал-полковник, надолго расслабляться нельзя.
— Тоже правильно — не время пока расслабляться. Хорошо, Илья Валентинович — ты меня убедил. Готовь и забрасывай Ахметова в район Мюнстера. Пусть разузнают об этой секретной зоне…
Чертова война. Едва вернулись из вражеского тыла, потрепанные, уставшие, с раненным переводчиком Авдеевым, как из штаба фронта приказывают прибыть в город-крепость Торн. Хотели отоспаться, отдохнуть, да ни черта не выходит…
Дорога вместо двух часов заняла четыре. Старенький грузовой «Додж» постоянно тормозили военные регулировщики и заставляли ждать, покуда пехота блокировала и уничтожала прорывавшиеся из окружения отряды гитлеровцев.
В седьмом часу вечера, освещая булыжную мостовую желтым светом фар, «Додж» проскакал по неровностям моста, нырнул под арку чудом сохранившихся ворот и застыл, едва не сбив выскочившего на дорогу сержанта с повязкой на рукаве.
— Сдурел? — высунулся в окно ладно скроенный смуглолицый офицер и с чуть заметными восточными чертами: разрезом глаз, выдающимися скулами, черными как смоль короткими волосами.
— Извиняйте, товарищ старший лейтенант. Вы, случаем, не Ахметов будете?
— Ахметов, — сбавил тон разведчик. — А чего хотел-то?
— Приказано передать, — протянул пакет служивый.
Старлей поправил на голове шапку, вскрыл серый измятый конверт, подсветил листок фонарем, пробежал сухие строчки приказа.
И не сдержался:
— Шайтан!..
— Чего?
— Спасибо говорю, сержант, — буркнул командир группы. — Где тут аэродром?
— Вертайте взад и по той рокаде во-он на те огоньки.
— На север, что ли?
— Так точно.
«Додж» надсадно завыл, расковырял подспущенными баллонами грязь на булыжниках и резво пробежал задним ходом по мосту. Лихо развернувшись, одноглазо подмигнул желтым огнем из-под кузова, и скрылся за плавным поворотом…
— Куда ж вас теперь-то? — обкуривал замызганное ветровое стекло водитель.
Ахметов устало вздыхал:
— Накрылся наш отдых. Окончательно накрылся. На север Польши приказано прибыть, а значит, опять предстоит тяжелая работа. Парни спят в кузове и даже не догадываются, что самолет стоит под парами. Ждет…
— Ага, вот и шлагбаум с охраной. Похоже, приехали, Фарид Салихович.
— Вижу. Сейчас обрадую мужиков…
После короткой проверки документов, полосатый шлагбаум взмыл над дорогой, и вскоре грузовичок замер у темневшего в фиолетовых сумерках родного силуэта транспортного работяги Ли-2.
— Подъем, парни! — стоя на подножке, гулко постучал по кабине старший лейтенант.
Среди непонятного вороха в кузове, одиноко приподнялась белобрысая голова второго радиста.
— Приехали? А горяченького на ужин дадут?
— Дадут, Федор, дадут. Вставай и поднимай остальных. Времени у нас мало…
Летели недолго — от Торна до Данцига всего ничего. И ровно в девять вечера Ли-2 приземлился на западной окраине самого северного польского города. Не дожидаясь остановки винтов, к сброшенному трапу подрулил трофейный автобус с большим красным крестом на крыше. Приняв в свое нутро шестерых разведчиков с оружием и пожитками, закачался, огибая воронки в сторону уцелевшего ангара.
Навстречу старому санитарному автобусу вышла группа офицеров. Ахметов выскочил из кабины первым, одернул подпоясанный широким ремнем светлый тулуп и, вскинув правую руку, направился к Виноградову.
— Товарищ генерал-майор, группа глубинной разведки, работающая под псевдонимом «Варяг», прибыла по вашему приказанию в полном составе. Доложил старший лейтенант Ахметов.
Выслушав рапорт, тот поздоровался с каждым из подчиненных разведчиков за руку.
— Все здоровы?
— Все.
— К работе готовы?
— Готовы, товарищ генерал.
— Отдохнуть успели?
— После войны отдохнем.
Задав еще несколько общих вопросов, начальник Управления пригласил всех пройти внутрь ангара.
И сразу же в ночи послышались выкрики офицеров штаба 70-й армии:
— Оцепить ангар! Никого за оцепление не впускать и не выпускать!
Народ забегал, засуетился.
Внутри ангара осталась группа Ахметова и те люди, что сопровождали Виноградова. Стук каблуков по цементному полу отлетал от сводчатого потолка и возвращался гулким эхом. Под непрерывный и громкий топот молодые разведчики оставили в сторонке вещмешки, встали ровной шеренгой под двумя тусклыми лампами.
Генерал в задумчивости обошел короткий строй. Останавливаясь против очередного бойца, осматривал, заглядывал в глаза. И словно спрашивал: Выдержишь? Хватит ли силенок? Не подведешь? Дело-то предстоит серьезное!..
У последнего задержался.
— А ты чего в бинтах, Авдеев?
— Зацепило немного, товарищ генерал. Ерунда — рука поднимается, пальцы работают.
— Это не ерунда, — недовольно оборвал Виноградов. — Почему молчал, когда спрашивали о самочувствии? Выйти из строя.
Авдеев сделал два шага вперед.
— Отправить его немедленно в госпиталь.
Кто-то из заместителей подхватил раненного под здоровую руку и повел к двери…
— А как же мы без переводчика? — робко воспротивился старший лейтенант.
Но вместо ответа генерал обернулся к Дьяконову и полковнику из «СМЕРША»:
— Итак, перед вами одна из лучших групп глубинной разведки 2-го Белорусского фронта. В немецком тылу работает под псевдонимом «Варяг», успешно
