стала выбрасывать вещи во двор.
– Итак, – подытожил капитан, – когда вы ушли из бильярдной, Маша проскользнула туда и начала резать картины. За этим занятием кто-то зарезал ее саму, судя по всему, использовав тот самый нож, который она принесла с собой. Илона Альбертовна и те, кто находился с ней, не могли этого сделать. Алиби есть также у Виктории и Кирилла, которые находились со мной. Остается, – он обернулся к Филиппу, – ваша жена. Где она?
– Я не знаю, – сдавленно ответил Филипп.
– Ее шубы нет на месте, – вмешался Макс. – Он сам так сказал.
Дмитрий Каверин развеселился:
– Очаровательно! Убила эту бестолочь и сбежала. А мы должны расхлебывать!
– Молчи, таракан недобитый! – злобно выпалил Филипп.
– Ну зачем такие оскорбления… – поджала губы Надя.
– Ты тоже заткнись, веснушчатая гадина!
– Хватит, хватит, уймитесь все, – вмешался Кошкин. – Значит, так. Поскольку это место преступления, мы уходим отсюда, и я его запираю. – Он вздохнул. – Собственно говоря, если Елизавета Валентиновна совершила убийство и бежала, за ней надо снарядить погоню, и заняться этим должен я. Только вот есть у меня подозрение, что если я хоть на полчаса оставлю дом, то по возвращении найду еще парочку трупов. Поэтому сейчас мы тихо-мирно переместимся в желтую гостиную. Это такая комната в дальнем крыле, где обои желтого цвета. Там мы побеседуем с вами, и, может быть, вы еще что-нибудь вспомните. И огромная у меня к вам просьба: никуда не расходитесь. Последствия, как вы и сами убедились, могут быть весьма… плачевными.
Наталья Алексеевна зарыдала.
– Я хочу ее догнать! – простонала она сквозь слезы. – За что она убила мою девочку, а? Что Маша ей сделала?
– Спокойно, спокойно, – буркнул Кошкин. – Идите лучше с гостями и проследите, чтобы еще кто не сбежал.
«Ну надо же, какой хитрец», – невольно подумала Виктория, слышавшая весь разговор. Однако оказалось, что она недооценила хитрость Олега Петровича. Потому что, когда все оказались в желтой гостиной, капитан извинился, сказал, что ему надо выйти на пять минут, и исчез.
Наталья Алексеевна, злобно хмурясь, села у дверей и сложила руки на коленях. Вид ее выражал непреклонную решимость не выпускать отсюда никого.
– Уже десять минут прошло, – заметил Лев, косясь на часы. – Спорим, что следующий труп будет его?
– Ты проиграл, – ответила Виктория. – Убивать его некому – мы все здесь.
– Ну, он мог для разнообразия покончить с собой, – предположил неунывающий Лев. – Хотя это будет против правил детектива.
– Он только что ходил по двору, – подала голос Ира. – Я видела в окно.
– Что же вы ничего нам не сказали? – обиделась Надя.
– А вы не спрашивали, – ответила девушка.
– И что он там делал? – спросил Макс.
– Ну… – Ира подумала. – Ходил, осторожно так, как на цыпочках. С фотоаппаратом. А зачем ему фотоаппарат, я так и не поняла.
– Он нашел ее следы, – сказал Кирилл Виктории, и писательница утвердительно кивнула.
Олег Кошкин постоял у забора, вглядываясь в лес. По следам, которые заворачивали за дом, он сразу же определил, куда именно ушла Лиза, и, сфотографировав для материалов дела ее отпечатки, двинулся в том же направлении, то и дело проваливаясь в снег чуть ли не по колено.
«Куда она могла отправиться? Да еще в длинной шубе…»
Судя по всему, Лиза – наверное, чтобы не попасться на глаза стрелку – выбрала окольную дорогу и рискнула пойти через лес.
«Вероятно, она знает тропинку… Какая к черту тропинка? – одернул себя капитан. – Там же снега навалило не меньше, чем здесь… А если она собьется с пути, упадет и сломает ногу? Провалится в яму? А, черт побери!»
Если бы Толя Владимиров был жив, Кошкин оставил бы с ним гостей, а сам рискнул пойти за Лизой. Но тело Толи было перенесено в сарай за гаражом, а Кошкин остался совершенно один, если не считать добровольной помощницы Виктории Палей, которая покамест мало чем ему помогла, по правде говоря.
И он вернулся в дом скрепя сердце. Но тут в голову ему пришла новая мысль, и он заглянул в охотничью комнату. Так и есть: на стене теперь не хватало двух ружей.
«Так… То есть она решила пойти сама за помощью… взяла ружье… допустим… Но зачем тогда убивать Машу? Тем более если хотела уйти незаметно…»
Кошкин был недоволен собой, и для этого у него имелись все причины.
«Я похож на сыщиков из романов, которые описывал этот критик, – усмехнулся он. – У меня на руках куча трупов, а расследование так и не продвигается…»
Он вернулся в желтую гостиную, сказал, что будет вызывать гостей по одному в соседнюю комнату, и принялся за работу. Сначала поговорил с Филиппом. Не создалось ли у того впечатления, что его жена могла сама пожелать отправиться за помощью?
– Может быть, – мрачно ответил Филипп. – Ей надоели пустопорожние беседы, она волновалась за детей… Но чтобы Лиза кого-то убила… не укладывается в голове!
– Но вам она не сказала, что уходит?
– Нет. Может быть, боялась, что я стану ее отговаривать? – Филипп слабо усмехнулся. – Я ведь, скажем прямо, тот еще паникер.
– В данных обстоятельствах, – дипломатично ответил Кошкин, – я вполне вас понимаю.
Затем он вызвал Илону Альбертовну. Не отлучался ли кто-то из тех, кто находился в ее комнате? Не заметила ли она чего-то подозрительного?
– Нет. Нет!
– Тогда, может быть, кто-то задержался или пришел позже всех?
– Мой зять, но у него болела нога, и он шел медленно.
Знала ли она, что ее дочь собралась уходить? И тут ответ был отрицательный. И, конечно, Илона Альбертовна была совершенно уверена, что Лиза никак не могла быть убийцей.
– Понимаете, это исключено, это просто исключено! В конце концов, я мать, и я знаю своего ребенка!
– Тогда кто же мог это сделать?
– Не знаю, – с сомнением сказала Илона Альбертовна. – Но явно не тот, кто находился в моей комнате!
Кошкин потер лоб, в лучших традициях детективного романа представил себе, как Виктория и Кирилл, сговорившись, вернулись в бильярдную и убили Машу, а затем хладнокровно поднялись к нему, чтобы обеспечить себе алиби.
А вообще, кроме шуток: чем больше трупов появлялось в этом запутанном деле, тем упорнее некоторые пытались его убедить, что в доме собрались одни исключительно порядочные люди, неспособные на убийство.
– Будьте так добры, позовите сюда господина Подгорного, – попросил Олег старушку. – Мне надо кое- что уточнить.
Критик явился в явно приподнятом настроении, и капитан, заметив это, сделался мрачнее тучи.
– Поговорим? – предложил он. – Насчет «Убийства в Восточном экспрессе».
– Поговорим, – легко согласился Лев. – Кстати, вы знаете, какое событие послужило отправной точкой для создания этого романа?
– Меня сейчас не литература интересует, – огрызнулся Кошкин, – а то, почему вы предложили зарезать домработницу и ее дочь, а через минуту выяснилось, что дочь действительно зарезана. Как прикажете это понимать?
– Как простое совпадение, – с готовностью ответил Лев. – Кстати, отмечу один подозрительный момент.
