«ЗИЛах» переправляли. И за каждым летеха вэвэшник присматривал, глаз не спускал. В кузов жратву подавали, а по нужде заставляли прям в ведро, которое потом летеха самолично выносил на каждой остановке. Помню, носа не давал высунуть из-под тента, скотина.
— И сколько вы так ехали?
— Дня четыре. Да только ты, Саш, зря стараешься. После всех этих экспериментов один из нас сначала выть начал по ночам, а потом ночью же выломал двери соседних камер и загрыз всех остальных. Кроме меня.
Александра наморщила лобик.
— Выть начал? — пробормотала она. — Так-так, похоже, это ликантропия. Но для достижения сатори примитивненько. Это еще во Вьетнаме американцы таким образом спецчасти своих солдат готовили. Чтоб они в джунглях по запаху могли вьетконговца за милю чуять, по три дня без еды обходиться. И в состояние берсерка впадать по необходимости. Сначала ломали психику самыми сильными эмоциями — ненавистью, страхом, одиночеством, отсутствием секса. А потом давали толчок — к зверю. Человек легко переходит в состояние зверя, когда это — его единственный путь к спасению… А почему он тебя не загрыз?
— А я его чуть не задушил, — просто ответил Витек.
— И при этом кричал?
— Не знаю… не помню. С того момента, как меня от него оттащили, больше ничего не помню. Месяца три как будто из памяти вырезали. Очнулся в госпитале, вроде все нормально было, только голова болела жутко месяца два еще. А после госпиталя в обычную ВДВшную часть дослуживать отправили. И подписку взяли, чтоб никому ни слова.
— Стало быть, сейчас нарушил подписку-то? — хмыкнула Александра.
— Угу. После того, как я кучу народа перерезал, мне эта подписка…
Соломинка сломалась в пальцах Витька.
— А ты чего не пьешь? — кивнула на бокал Александра.
— Да ну… Ваш бармен какой-то странный, хрен знает, чего он туда налил.
— Хочешь, возьми мой.
Александра подтолкнула к Витьку стакан с клубничным соком.
— Да ладно тебе…
— Бери, бери. А я твой попробую.
Она чуть не насильно впихнула свой бокал в руку Витька, а сама сунула соломинку в его стакан. Приложилась, попробовала, задумалась на мгновение…
— Эй, дорогой, — мяукнула она, послав в сторону стойки бара ослепительную улыбку. — Подойди, пожалуйста.
«Дорогой», чуть не всхрапнув жеребцом, прискакал на зов и склонился над вожделенным бюстом, повинуясь манящему пальчику.
Александра медленно провела ладошкой по модной щетине бармена.
— А ты милый…
От совместных действий ладошки и обволакивающего, с придыханием голоса у бармена под обтягивающими брюками ниже пряжки ремня от «Валентино» тут же вспух бугор существенных размеров.
— …куда смотрел, — более резко продолжила Александра, нанося суставом согнутого большого пальца резкий удар чуть ниже бугра, — когда моему другу из пакета сок наливал?
Бармен застонал, согнулся пополам и ткнулся носом в вожделенный бюст.
Но на этом дело не кончилось.
Александра быстро и синхронно совершила два движения руками — левой ладошкой ткнула бармена в нос, а правой, захватив острыми крепкими ногтями ударенную часть тела, резко рванула ее книзу.
Бармен упал на колени, приложившись подбородком о край стола. Его глаза вылезли на лоб, лицо мигом покраснело, на шее и висках вздулись синие вены.
Александра схватила его за хвост на затылке и, с неженской силой, резко повернув его голову к себе, влила ему в рот содержимое стакана. Бармен выпил, кашляя и давясь кровью, которая двумя непрерывными струйками лилась из носа и на стол, и в стакан.
— За счет заведения, дорогой, — промурлыкала Александра. — И запомни — не верь тому, что пишут на пакетах. Банановый сок получить можно лишь в лаборатории химическим путем. А мои гости пьют только натуральные напитки. Понятно?
Бармен совершил героическую попытку кивнуть. По-видимому, он помимо всего сильно прикусил язык, и сейчас из его горла раздавалось лишь мычание.
— Умойся и убери здесь все, — не терпящим возражения тоном приказала Александра. — А мы пока прогуляемся.
Она кивнула Витьку и, встав из-за стола, направилась к лифту.
Витек последовал за ней, в душе немного сочувствуя хвостатому мачо.
«М-да, так огрести от телки… Интересно, а что бы я делал, если б она так со мной?»
— Стало быть, мы теперь друзья? — уточнил он уже в лифте.
— Как хочешь… дружок, — равнодушно бросила она.
«Спасибо, что не Шарик. Или Бобик».
— Ладно, подружка, договорились.
Александра чуть скривила верхнюю губу, но ничего не ответила.
Она повернулась к зеркальной стене и, поднеся свой браслет с глазом к окошку на панели лифта, нажала на нижнюю кнопку. Кабина послушно поехала вниз.
Знакомая процедура выхода через шлюз, знакомый спортзал Стаса — и знакомые неприятные воспоминания, связанные с этим залом… Но эти воспоминания об убиенных в этом месте не вызывали гнетущего состояния, как это несомненно случилось бы до… До чего? До того, как он очнулся в комнате с металлическими лапами, торчащими из стен?
«Они сто процентов чем-то меня накачали. Но чем? И для чего?»
…На стойке для жима ногами был распят человек. Его руки растянули в стороны и привязали сверху к грифу тяжеленной штанги, лежащей на стойках. Ступни распятого были примотаны ремнями к углам стойки.
При звуке шагов человек поднял голову. Во рту у него торчал кляп, зафиксированный завязанным на затылке ремнем.
«Вот тебе и очередное дежавю. Похоже, я уже видел здесь подобное. Причем совсем недавно», — подумал Витек.
— И чего вы все над людьми издеваетесь? — спросил он, присаживаясь на скамью для жима лежа. Александра села напротив.
— Издеваемся? Ни в коем случае, — сказала она. — Издевательство — это причинение страданий с целью удовлетворить свои низменные инстинкты. У нас цели совсем другие.
— Опять разборки? Никогда не поверю, что этот мужик бандит или коммерсант. Ты на него посмотри, это ж типичный пролетарий. Он-то чем провинился? Плохо унитаз прочистил?
— Знаешь, Витек, все не так просто, — сказала Александра. — Начнем с того, что на самом деле убийство человека — это не настолько простая вещь для того, кто убивает. Даже животные убивают представителей своего вида лишь в случае крайней необходимости. И в борьбе за самку или лучшую территорию самцы часто ограничиваются лишь демонстрацией силы, после чего слабый отступает. Это закон естественного отбора, заложенный в генетической памяти любого живого существа.
Люди же изобрели свои законы, согласно которым убийство — это норма жизни. Но человек — это тоже животное, и изобретенный им Закон Убийства Ближнего обязательно вступает в конфликт с Законом Природы. И тогда у убийцы начинаются серьезные психологические проблемы.
Древние воины знали это и с детства приучали своих детей убивать себе подобных — пленных, рабов, их детей, женщин. Когда убийство становится обыденностью, привычкой, Закон Природы глушится Законом Человека. И самураи, и ниндзя прекрасно понимали это и изобрели метод цудзигири.
— Слушай, давай с переводом, а? — сказал Витек. — А то из того, что ты рассказываешь, половина ни черта непонятно.
