проходит через два органа — легкие и сердце… Следует знать, что, во-первых, этим ударом поражается „плотный“ орган сердце… Все остальные „плотные“ и „полые“ органы связаны с сердцем, и стоит нанести хотя бы легкий удар в сердце, как он немедленно отзовется во всех остальных органах. Посему следует знать, что метод поражения сердца является самым эффективным способом убийства».
— Что читаем?
— «Иллюстрации к „Объяснениям строения тела“», — вздохнул Виктор.
— Школа Ёсин-рю, — кивнула Мяука. — Хорошее наставление для настоящего воина.
— И откуда ты всё знаешь? — подивился Виктор. — Дед научил?
— В основном мать. Дедушка может научить мужчину Пути Воина. Мама учила другому.
— Искусство куноити?
— Нет, — покачала головой Мяука. — Путь мико.
— Колдуньи? — не поверил Виктор.
— В древности адепты сюгэндо трактовали слово «мико» буквально, как «дитя сути вещей». Женщина сама по себе является сутью этого мира, источником жизни. Поэтому ей, в отличие от мужчины, не нужно много усилий для того, чтобы изменять мир. Для того чтобы стать колдуньей, ей достаточно лишь осознать свои возможности.
— Неслабо, — усмехнулся Виктор, успевший за несколько недель безделья прочитать много подобных изречений, коими были нашпигованы древние трактаты. — Это типа того, что каждый человек изначально является Буддой. И для того чтобы стать Буддой, ему нужно лишь осознать, что он Будда.
— В общем, да, — кивнула Мяука.
— И некромантией владеешь? — улыбнулся Виктор.
— Зачем? — удивилась девушка. — Стоит ли тратить так много сил для того, чтобы поднять из земли мёртвого, когда гораздо проще управлять живой куклой, которых вокруг множество. Хотя, если будет очень нужно, в этом нет ничего сложного. Просто на некромантию тратится очень много личной силы.
— А я думал, для таких дел используют лягушек, летучих мышей, змей там разных и всякую другую гадость.
— Зачем лягушки? — удивилась Майуко.
— Ну как же? Какой ритуал черной магии без гадов?
Девушка рассмеялась.
— Да, я поняла. Ты смотрел много смешных фильмов про колдунов. Понимаешь, слабому ёдзюцуке необходимы разные атрибуты для того, чтобы настроиться и активизировать свою личную силу. Можно много дней ничего не есть и не пить, резать зверюшек, глотать всякую дрянь — и в результате получить мизер. А можно просто осознать себя Буддой, который и есть весь этот окружающий мир, — и изменить его так, как тебе нужно. Без лягушек.
Она улыбнулась. Виктор поймал себя на том, что ее улыбка нравится ему все больше и больше.
И улыбнулся в ответ.
— Н-да… И чего я тогда здесь валяюсь? — хмыкнул он. — Осознал бы раньше, что Будда — и всё само собой бы где надо разработалось и укрепилось. Кстати, а как же тогда бессмертие и совершенный ки-ай? Если магия — это так просто, то почему бы не достичь и того и другого, просто осознав себя Буддой?
Майуко сразу стала серьезной.
— Есть состояние Будды, и достичь его не так-то легко. А есть Закон Будды. И изменять этот Закон могут только синоби высших посвящений, по сути равные Будде. Таких людей было очень немного за всю историю человечества.
— Твой прадед принадлежал к ним?
— Да, — тихо ответила Майуко. — Но дедушка говорит, что он до конца жизни сомневался, подвластна ли ему стихия Пустоты.
— Стихия Пустоты? А как узнать, подвластна она или нет?
— Это очень сложно для понимания, — жалобно сказала Майуко. — Даже великие маги не знали доподлинно, достигли они власти над стихией Пустоты или же все еще на пути к ней.
— Короче, как всегда. Большая японская тайна, покрытая мраком. Слушай, Мяука, раз ты колдунья, ты не могла бы немного погадать для меня?
— А что ты хочешь узнать? — удивилась девушка.
— Когда меня отсюда выпустят. А то очкастый только кланяется и туману напускает, а по делу ничего не говорит.
— Для того чтобы это узнать, не нужно смотреть в будущее, — улыбнулась девушка. — На днях всё закончится. Дедушка говорит, что твоё тело и разум уже готовы. Воспоминание не займет много времени.
— Воспоминание… о ритуале прямой передачи?
Девушка кивнула.
— И что вы со мной будете делать, когда я вспомню? — осторожно поинтересовался Виктор.
— Ты передашь своё знание клану.
— Ну ладно, передам. А что потом?
Майуко пожала плечами.
— Думаю, ты станешь членом клана.
— И буду народ резать как капусту?
— Ты по-прежнему плохо думаешь о Якудза, — покачала головой юная колдунья. — Члены клана убивают только по необходимости, как и все остальные люди, населяющие землю.
— Тогда чем члены клана отличаются от остальных людей? — съязвил Виктор.
— Тем, что у них есть цель, — просто ответила Майуко.
Через неделю с его рук и ног сняли зажимы. И он снова учился ходить и двигать руками.
На это ему потребовался день.
Еще один день он потратил на то, чтобы восстановить утраченные навыки — есть палочками, бегать, бить в полную силу освобожденное от веревок бревно и отражать предплечьями и голенями удары посоха сихана, который, к удивлению Виктора, лупил его так, словно он был не живым человеком, а тем самым деревянным бревном.
Но боли не было.
Набитые конечности, касаясь посоха, мягко провожали его дальше по ходу инерции движения, норовя перехватить и вырвать оружие из рук учителя.
И это было удивительно.
Потому что подобных приемов Виктор никогда не изучал.
Удивительно — но… объяснимо. Хотя объяснение по-прежнему не укладывалось в голове.
И еще один день потребовался ему для того, чтобы овладеть искусством владения мечом.
— Ничего удивительного, — сказал сихан, глядя, как Виктор с деревянным боккэном[59] в руках демонстрирует сложнейшие техники, на освоение которых у обычного человека ушли бы годы. — Когда тело и разум готовы, результат
Потрясенный Виктор закончил последнее упражнение, классическим движением тибури стряхнув с меча воображаемую кровь.
— Очень хорошо, — удовлетворенно кивнул сихан. — Кстати, тебе теперь не нужно овладевать тем несуразным количеством оружия и спецсредств, искусством обращения с которыми учатся члены клана
Он ткнул концом посоха в землю.
— Ну, может, с мечом что-то и получилось, — с сомнением сказал Виктор. — Но ведь сейчас ими не особо пользуются. К тому же кроме холодного оружия существует еще куча всего другого, в том числе пистолеты, автоматы…
— Любое оружие, как и искусство рукопашного боя, предназначено только для одного — убивать, — отрезал сихан. — В мече заключен опыт многих тысячелетий, когда его — и преимущественно только его — использовали для убийства. Поэтому если человек владеет мечом, то постижение искусства владения любым
