Тридцать пар глаз безразлично смотрели на него, и в них ясно читалось
«Пожалуй, со всеми-то я и не справлюсь в случае чего…»
— Заверши Ритуал, — коротко сказал сихан, кивнув на коленопреклоненного блондина.
Виктор покачал головой.
— Не много чести убивать связанного.
— Так развяжи его, если тебе будет от этого легче, — бросил сихан.
Предрассветный воздух рассекла черная молния — и тут же вернулась в ножны, закрепленные за спиной. С рук связанного человека упали веревки, но он даже не пошевелился.
— Убивать пленного неменьшее бесчестье, — ровно произнес Виктор.
— Хорошо, — коротко качнул лысиной оядзи. — Возможно, это изменит твоё решение.
Он наклонился и поднял вверх безвольную руку пленника.
Под мышкой коленопреклоненного человека алела маленькая цветная татуировка — огненный орёл, сжимающий в когтях свастику.
— Этого шпиона поймали с месяц назад, — сказал лысый. — Неважно, что он делал в Японии. Важно другое — откуда он появился.
Оядзи выдержал театральную паузу.
— После окончания Второй мировой войны остатки немецкого элитного разведывательно- диверсионного соединения Абвера «Бранденбург-800» сумели пробраться в Антарктиду и основать там свою базу. Сегодня их щупальца протянулись по всему миру. Они вновь пытаются вернуть свое могущество, утраченное уже более полувека назад. Но сейчас у них другие методы.
Взгляд оядзи, казалось, сверлил душу Виктора.
— У белого самурая, который пытался убить тебя при испытании стихией Ветра, была такая же татуировка.
Виктор пожал плечами.
— Это был его выбор — пытаться убить безоружного. Но вряд ли это причина для того, чтобы я делал то же самое. Закон Будды справедлив для всех. Я хорошо помню, чем эта попытка кончилась для того самурая.
Казалось, оядзи начал свирепеть.
— Когда-то нацисты предали Японию. И не твой ли дед, насколько я помню, погиб в той войне?
Коленопреклоненный человек шевельнулся и поднял голову.
Это был Генка, сосед Виктора по самолету.
Почему-то Виктор не особенно удивился, узнав его. Вероятно, не то было время и место, чтобы давать волю удивлению. Как и другим чувствам, кстати. А может, за время, проведенное здесь, он просто разучился удивляться?
Виктор усмехнулся.
— И сейчас вы хотите, чтобы я уподобился тем, кто убил моего деда?
— Мне жаль, — сказал оядзи и шевельнул пальцами, подавая какой-то знак.
Терракотовые фигуры одновременно сдвинулись с места. Сихан медленно поднимал руку в протестующем жесте — но все это было уже неважно.
Потому что на стене, отгораживающей Школу от внешнего мира, находился гораздо более существенный повод для беспокойства.
Меч Виктора вновь прыгнул в руку — но сейчас его черный клинок был направлен в сторону, противоположную цели. Палец легко скользнул по рукояти. Мэнуки в виде эмблемы древней школы гэндзицу-рю легко повернулась и, повинуясь давлению, так же легко провалилась внутрь рукояти меча.
Это было похоже на плевок хамелеона. Ребристый стальной штырь просвистел в воздухе — и тут же вернулся на свое место, стряхнув об устье отверстия в рукояти застрявший в нем шейный позвонок.
А со стены вниз валилась фигура в костюме цвета предрассветного тумана, так и не выпустившая из рук автоматическую винтовку, снабженную оптическим прицелом и длинным глушителем.
Виктор вернул на место касиру[71], предохраняющую скрытый в рукояти ствол.
— Такое завершение ритуала вас устроит? — спросил он.
Но лысый оядзи его не слышал. Он завороженно смотрел, как через стену одна за другой перелезают другие серые тени.
— Сэнсо, — еле слышно прошептал он. — Война…
В следующее мгновение оядзи уже раздавал приказы, начисто забыв о Викторе.
Черные фигуры ринулись вперед, на бегу доставая кто мечи, а кто и что-то более существенно- огнестрельное. Хотя в умелых руках меч может очень многое, и еще вопрос, что существеннее в ближнем бою.
На плечо Виктора легла рука.
— Ты должен уходить, — сказал сихан. — Они пришли за тобой.
Виктор упрямо мотнул головой.
— Только с вами, сихан.
— Мое место здесь, — отрезал старик. — Если хочешь, забирай этого гайдзина и уходи. Найди Майуко, она покажет тебе дорогу.
Виктор не пошевелился.
У стены уже вовсю шла резня. Чёрные фигуры держались неплохо, но их постепенно захлестывала волна серых, сыплющихся сверху.
— Я… прошу тебя, — тихо сказал сихан. — Если Ямагути-гуми овладеют секретами совершенного ки-ай и
Он извлек из-за пазухи короткий деревянный тубус и почти насильно всунул его в руку Виктора.
— Я указал тебе Путь. Дальше ты будешь следовать по нему сам.
Послышался слабый щелчок. Длинный посох распался надвое. В правой руке сихана оказалось укороченное вдвое копье с серповидным лезвием, в левой — длинный меч, доселе спрятанный в черене копья.
— Уходи!!!
Виктор поклонился, схватил пленника за руку и бросился по направлению к флигелю. Последнее, что он запомнил, — это разлетающиеся серые брызги, разбрасываемые во все стороны сверкающими окровавленными лопастями черного вентилятора.
…Он бежал по тропинке, волоча за собой безвольное тело. Видимо, пленнику крепко досталось, и он еле передвигал ноги.
Навстречу Виктору, вращая вылупленными глазами, выскочил Колян.
— Чо? Чо такое?!! — заполошно выкрикнул он. — Куда все бегут?
— Где Мяука?
— Да здесь была, только что видел… Так куда все бегут-то?
Виктор беспомощно оглянулся. Мимо, держась за голову и скороговоркой причитая на бегу, резво промчалась пожилая повариха. Она бежала к воротам.
Туда? Или не туда? Да где ее искать-то???
…Она появилась словно из ниоткуда. Мягким, кошачьим движением вынырнув из-за угла флигеля, глазастая внучка сихана схватила Виктора за руку и потащила за собой.
— Куда?..
— Молчи, — бросила она через плечо. — Тэпподама могут услышать…
Они бежали, прячась в предрассветной тени кустов и деревьев, мимо скалы, мимо храма, по едва заметной тропинке куда-то в глубину огромной рощи криптомерий, которой, казалось, не будет конца…
Внезапно тропинка резко повернула и уперлась в серую стену каменного забора. Вернее, в ноги человека, застывшего на этой тропинке в паре метров от стены…
Масурао стоял, скрестив руки на груди. За его левым плечом торчала рукоять меча. Того самого, которым он отрубил головы двум китайцам. Виктор уже давно научился запоминать особенности однажды
