Новой Швабии направило вам. И практически уверен, что это еще не все.
Посол не ошибся.
Из дымки прибрежного тумана показался хищный нос военного корабля. На его флагштоке развевалось звездно-полосатое полотнище.
— Так-так, — прищурившись, произнес Граберт. — «Destroyer», то бишь эсминец. Как я и говорил, это не посольство. Это их ответ. Тогда что-то маловато для янки. Обычно они по одному не ходят.
Словно в подтверждение его слов правее эсминца из невесомой пелены тумана показались очертания других кораблей. Один из них был громадным.
— Ну вот, что я говорил, — усмехнулся посол. — Правда, признаться, не ожидал, что американцы воспримут наше предложение о переговорах настолько серьезно. Встречайте — их новый авианосец «Филиппинское море», чудо военной мысли в сопровождении ледоколов, тендеров[75], танкеров и кучи самолетов. Достойный ответ на наше предупреждение. Правда, не слишком разумный. Я бы на их месте предпочел переговоры.
— Бермуды — это и было вашим предупреждением? — спросил генерал.
Посол кивнул.
— Как я уже говорил, ответ американцев на аналогичное приглашение, которое мы выслали вашему правительству зимой сорок пятого, был весьма красноречивым. Они не постеснялись открыть пальбу прямо в Овальном кабинете. К тому же им удалось ранить нашего курьера, который был послан забрать ответ.
— Если я правильно понимаю, специалист, которого вы прислали за ответом к нам, был классом повыше того, что вы отправили американцам в первый раз?
— Вы правильно понимаете, — кивнул Граберт. — Мы не наступаем дважды на одни и те же грабли. Но мы дали им второй шанс одуматься. Результат вы видите сейчас перед собой.
Орудия американских кораблей вздрогнули и начали поворачиваться.
— Кажется, они не делают различий между нами и вами, — криво усмехнулся посол.
Действительно, американские корабли явно готовились к атаке и подводной лодки, и советского катера. С палубы авианосца взлетели несколько боевых истребителей-бомбардировщиков и начали набирать высоту.
— А вот это уже серьезно, — сказал Граберт.
— Куда уж серьезней, — проворчал генерал. — «Корсары». Их лучшие палубные истребители.
Из-под крыльев одного из атакующих самолетов сорвались две ракеты и устремились к подлодке.
— Что ж, прелюдию вы видели, — произнес Граберт, щелкнув тумблером небольшого, величиной с карманный фонарик прибора, который он достал из кармана пальто. — Теперь разрешите начать представление…
Темная вода по правому борту катера вздыбилась, словно с антарктического дна дала залп гигантская артиллерийская батарея. Подняв каскад брызг высотой с трехэтажный дом, из океана вынырнули четыре темносерых диска, каждый около пятидесяти метров в диаметре. Если бы не мощный всплеск воды, разрубленной краями летательных аппаратов, можно было бы сказать, что появились они совершенно бесшумно. На боках летающих машин чернели зловещие кресты «Люфтваффе» — авиации Третьего рейха.
Один из дисков выплюнул навстречу приближающимся ракетам студенистый ком, мгновением позже развернувшийся в полупрозрачную сеть диаметром около ста метров, окутанную колеблющейся дымкой. Неуправляемые ракеты, словно стремительные акулы с огненными хвостами, ткнулись в эту сеть, прошли сквозь нее — и распались на длинные бруски металла, как разваливается на лепестки яйцо под ножами яйцерезки.
А сеть, лишь немного потеряв в скорости, продолжала движение вперед.
Летчик истребителя, сбросившего ракеты, круто послал машину вверх — и почти успел уйти от удара. Сеть лишь самым краешком зацепила по хвосту самолета… начисто срезав руль высоты.
Лишенная управления машина свечкой взмыла вверх, нелепо кувырнулась и рухнула в воду.
За считаные секунды диски набрали высоту, преградив путь эскадрилье истребителей. Но тут им пришлось несладко.
Юркие боевые машины обрушили на летательные аппараты противника шквал огня, затормозивший их стремительный полет и, казалось, сбивший с толку пилотов — если в этих невиданных устройствах вообще были пилоты. Ещё три диска выстрелили свои сети — но лишь один американский истребитель аккуратно нашинкованной металлической соломкой осыпался в океан. Остальным удалось уйти от удара и с новой силой возобновить обстрел.
Свинцовый ливень молотил по броне дисколетов, оставляя на ней серьезные вмятины. Снизу, с кораблей эскадры, к обстрелу подключились зенитные орудия. Особенно интенсивный огонь вел эсминец из тяжелых стадвадцатисемимиллиметровых пушек, по сравнению с которыми двадцати- и сорокамиллиметровые пушки авианосца были как укус комара против напоенного ядом жала разъяренного шмеля.
Один из дисков, не выдержав свинцового ливня, покачнулся, накренился — и вдруг превратился в огненный пузырь, лопнувший с таким звуком, будто кто-то разом откупорил тысячу бутылок шампанского.
Неестественно белый, ослепляющий свет полоснул по глазам. Наблюдавшие воздушный бой люди на мгновение зажмурились. А когда открыли глаза — на месте взрыва не было ничего. Ни дыма в небе, ни каких-либо следов падения на воду частей летательного аппарата, словно тот просто растворился в воздухе.
Между тем оставшиеся три диска собрались вместе, образовав в воздухе треугольник, и немыслимым образом неподвижно зависли в воздухе, окутавшись полупрозрачной зеленоватой дымкой, в которой, словно горошины в тесте, вязли снаряды и пули. «Кондоры» беспомощно кружили вокруг застывшего в воздухе звена необычных летательных аппаратов.
— Пока что создание силового защитного поля возможно только в статичном положении, — с сожалением в голосе произнес Граберт. — Но через пару месяцев, думаю, мы справимся и с этой проблемой.
Тем временем между дисками протянулись дымчатые коридоры, в глубине которых зеленоватая дымка начала густеть и переливаться. В днище одного из аппаратов раскрылось отверстие, через которое наружу выползла кривая штуковина, смахивающая на жестяную трубу от печки-«буржуйки». Отверстие трубы было направлено на американскую эскадру.
— Закройте глаза, — посоветовал офицер и сам первым подал пример, для верности прикрыв лицо перчаткой.
Адмирал с генералом последовали совету — но вспышку они увидели все равно, словно на внутренней стороне век кто-то нарисовал светящейся краской росчерк идеально прямой молнии.
Когда они открыли глаза, две половинки эсминца, словно разрезанного надвое гигантской бритвой, стремительно погружались в пучину. А эскадра вместе со стаей «Кондоров» поворачивала назад.
Три диска еще повисели в воздухе какое-то время, потом развернулись и беззвучно нырнули в воду в том месте, откуда они появились всего с четверть часа назад.
Посол Новой Швабии недолго глядел вслед эскадре. Усмехнувшись, он махнул рукой матросу. Тот кивнул и, включив мотор, направил надувное плавсредство обратно к подводной лодке. Граберт повернулся к собеседникам.
Генерал, облокотившись на поручень, хмуро смотрел, как приотставший от эскадры американский тендер собирает с поверхности океана тех, кому удалось спастись после гибели миноносца.
На душе у него было погано. Как-никак, союзники, пусть даже и бывшие, после войны круто повернувшие отношения с Советским Союзом совсем в иное русло. А все равно — словно ножом резануло по сердцу, когда нырнули обратно в воду неповрежденными фашистские летающие диски со знакомыми до боли черными крестами на днищах.
На верхней палубе подводной лодки абсолютно искренне кричали и радовались победе матросы, вытащившие наверх через люк какой-то здоровенный ящик. А над покатой рубкой взвился еще один флаг — на белом фоне полотнища огненный орел сжимал в когтях свастику.
