– Как я рад видеть родное лицо! Сразу вспоминаются золотые времена, когда мы еще верили в силу слова, в правдивость информации, в разнообразие публицистических жанров! Как все изменилось с тех пор в худшую сторону. Но зато как похорошела ты…
Михалев загнул такой долгий комплимент, что Аня с некоторой грустью стала вспоминать назывные предложения Кости-второкурсника.
– Кабинет у меня отдельный, – они подошли к двери с важной табличкой «Редакторат», – только секретарша у нас с главным одна на двоих.
Михалев распахнул дверь, и Аня вошла во владения «общей» секретарши. Рыжая девица сидела на распутье между двумя кабинетами, в окружении оргтехники.
– Налево пойдешь – ко мне попадешь, – сказал Михалев. – Познакомься, Аня, с красой и гордостью «Арлекина» Аллочкой Зарубиной.
– Здравствуйте, – улыбнулась Аллочка, на самом деле одним движением выхватывая невидимый посторонним самурайский меч и рассекая соперницу пополам.
– Очень приятно, – ответила Аня, которая к моменту удара Аллочки отбросила невидимые ножны и крепко сжимала двумя руками оплетку рукояти.
Лезвия встретились на полпути, неслышно для мужского уха взвизгнула сталь… Обычная встреча двух красивых женщин, которые навсегда останутся соперницами, даже если увиделись единственный раз в жизни.
– Что это ты говорил насчет трупа? – спросила Аня в кабинете заместителя редактора.
– Так мы ждем одну студенточку из театрального, чтобы проиллюстрировать убийство Елены Горобец. Снимать будем со спины. Темные волосы, фигурка, стройные ножки… Только красной краской нарисовать рану – и вперед на фотосессию. А хочешь, Анечка, мы тебя в виде трупа увековечим? Гонорар получишь…
– Так сейчас работают фоторепортеры? – удивилась Аня.
– Какие фоторепортеры? Я сам сниму на цифровую камеру, и порядок. Но это редко бывает. В основном, мы из Интернета иллюстрации берем. Зачем нам фоторепортер?
– Чудеса! – воскликнула Аня.
– И не говори, – согласился Костя. – А ты помнишь Женю Тишковского? Он после третьего курса, правда, ушел. Но какие он снимки делал! Цветную фотографию принципиально не признавал. Считал, что это совершенно другой жанр. Только черное, белое и полутона. Он, между прочим, сделал твой фотопортрет. Прекрасная работа! Я просил, просил его сделать копию…
– Я помню Женю, – грустно улыбнулась Аня. – Ребята говорили, что он разочаровался во всем, бросил фотографию и стал водителем какого-то старого, раздолбанного грузовика. Кто-то из наших увидел его зимой на морозе, около заглохшей машины… Он хотел запечатлеть весь мир, а потом на весь этот мир обиделся. Я помню Женю… Разве можно играть цветными шахматами, говорил он. Игра света и тени, дня и ночи, добра и зла видна только в черно-белом варианте.
– Женька был философом фотодела. А теперь вот все начинается Интернетом, им же все и заканчивается.
– Не удивлюсь, если в вашей газете и журналистов не окажется, – решила пошутить Аня.
– Так их и нет, Анечка! – вскричал Костя с каким-то странным энтузиазмом. – Хочешь пройтись по кабинетам? Только я один во всей редакции с журналистским образованием. Ни одного репортерчика, никаких обозревателей, фельетонистов, очеркистов. Тишь да гладь. Никаких творческих личностей, неординарных натур, неуспокоенных душ. С «лейкой» и блокнотом… Сидят себе глупенькие смазливенькие девочки, лазают по Интернету. Если надо перевести, есть толмач. Он всегда здесь, под рукой, даже ближе, потому что любит девчонок потискать. С лейкой для поливки комнатных растений и Интернетом мы делаем один из самых читаемых в городе еженедельников… Что-то я расхвастался. Ты-то как? Может, ты по делу какому-нибудь?
– После твоего рассказа даже не знаю, – пожала плечами Аня. – Я вообще-то статью принесла. Думала, тут пишут.
– Святая простота! Все уже написано до нас во множестве вариантов. Зачем обманывать и без того обманываемый народ? Великая русская литература, и то из шинели вылезла. Советская журналистика, наверное, из кепки Владимира Ильича. А мы, грешные, из лифчика Анны Курниковой выползли. Да еще, пожалуй, и не выползли…
Михалев даже не спрашивал, о чем написала Аня. А ей это и самой было не важно. Ане нужна была зацепка, чтобы прийти, поговорить, получить информацию. Зацепка сидела перед ней в галстуке в розовый горошек и активно жестикулировала. Аня достала свои листики, порвала их по одному и бросила в мусорную корзину.
– Про Люду Синявину ты, конечно, в курсе. – Пора было переходить к делу.
– Еще бы, – кивнул головой Костя.
– А ведь это она написала про развод семьи Горобец и про предстоящий раздел имущества.
– Анечка, дорогая моя, я тебя умоляю! Ты намекаешь, что причиной ее убийства могла быть ее публикация в «Арлекине»? Нашла, тоже мне, Холодова или Боровика. Я сам заказал… не Синявину, не смотри ты так проницательно, Анечка!.. Я заказал ей эту статью. Весь Интернет был забит материалами об этом разводе с фотографиями Елены Горобец. Людка только скомпоновала их. Неужели за это убивают? Не смеши. К тому же я заранее позвонил в контору Горобца и предупредил, что готовится материал о его жене. Было достаточно времени решить все тихо, полюбовно…
– Ты ожидал, что он предложит отступного?
– Честно говоря, да. Материал-то только внешне напоминал сенсацию. Думал, удастся подзаработать на дурачка. Не получилось.
– А говорил, что у вас нет журналистов, – грустно проговорила Аня.
– Так нет же. Теперь их нету. Синявина была последней могиканкой. Надо было выйти с заголовком: «Убит последний журналист нашей газеты!»
– Люда была у меня свидетельницей на свадьбе, – проговорила Аня.
– Так это на твоей свадьбе ее убили?! – воскликнул удивленный Михалев.
– В Интернете об этом ничего не было?
– Какой тут Интернет! – возмутился Костя. – Я лично ездил в пресс-центр ГУВД, хотел получить информацию. Дали мне стандартный листик с тремя предложениями: «Убита путем проникновения колюще- режущих в область, несовместимую с жизнедеятельностью…» и так далее. Пришлось самим поработать.
– Провести журналистское расследование?
– Анечка, за кого ты нас принимаешь? Купили выпивки, закуски. К концу рабочего дня состряпали про нахлынувшие из области стаи рыжих псов. Между прочим, моя идея. Дочке читал «Маугли», там как раз рыжие собаки прибежали. «Мы – хозяева джунглей!» У Киплинга я это дело и позаимствовал. Но какой результат! По крайней мере, городские власти взялись за отлов диких животных. Так ты говоришь, убийство произошло на твоей свадьбе? Так это же настоящая, неподдельная сенсация! Анечка, ты должна взять в руки перо. Труба зовет! С «лейкой» и блокнотом, а то и с пулеметом…
– Костя, еще такая информация. У меня муж – следователь. Больше того, он ведет это дело.
– Аня! Вот это да! Вот это да! – Костя вскочил с кресла и забегал вокруг сидящей Ани. – Аня! Мы нужны друг другу! Ты должна стать нашим рупором! Это будут супер-репортажи! У нас есть специальный фонд на такие сенсации. Не все же на девочек тратить! – обратился к кому-то через стенку Костя. – Ты готова к работе по специальности?
– Вообще-то, готова.
– Отлично! – обрадовался Михалев. – Мы нужны друг другу…
В этот момент приоткрылась дверь. Появилось кислое лицо рыжей секретарши. Только потом раздался легкий стук.
– Константин Григорьевич, пришел следователь Корнилов. Главный редактор у нас в местной командировке. Так что придется вам его принимать. Я уж вас отмазывала, отмазывала. Охранник Вова сказал, что у вас девушка по вызову. Но он уже идет сюда. Ничего не поделаешь. Полицейское государство, – усмехнулась она ядовито.
