прекрасная идея! И какая простая.
Покинуть свое тело– это не жертва. Только идиоты рассматривают свое существование как нечто материальное и устоявшееся. Они забывают, что мы состоим всего лишь из субатомных частиц, движущихся туда и обратно, появляющихся и исчезающих с непостижимой скоростью. Они забывают, что на 99% мы состоим из пустоты. Устойчивые объекты, перемещающиеся в чуждом мире, не подчиняющиеся законам здравого смысла. Устойчивые, но тем не менее… Число нейронов каждого человека примерно равно числу звезд в Млечном Пути.
Вокс сел по-турецки в трех метрах от нее, вообразил сияющую ось симметрии, по которой они вписались бы в периметр прямоугольной комнаты. Благодаря стене, возведенной по всей длине помещения, никто не догадался бы о существовании этого тайника: полтора метра в ширину на восемь метров семьдесят сантиметров в длину, звукоизоляция, скрытая проводка, освещение и камера управляются снаружи. Немного неладно с вентиляцией. Он поставил маленький вентилятор возле скользящей по желобкам заслонки, которую оставлял открытой на час или два, когда удавалось. Что касается стен, на сей раз ничего розового. Он решил остановиться на бежевой обивке, точно соответствующей оттенку его кожи. И для своей синтетической кожи он выберет тот же оттенок. И еще он выберет почти точное воспроизведение их прекрасных биологических тел. Мускулистых и готовых к битве, как у высших животных.
«Аллегория– иносказание, в литературе и искусстве, выражение отвлеченного понятия с помощью конкретного образа.
Аллея– дорога, обсаженная по обеим сторонам деревьями (в парке, саду)…»
Она не шевелилась. Величественная поза. Женщина вне возраста и вне эпохи. Он закрыл глаза, оперся на вытянутые назад руки и слегка запрокинул голову, чтобы погрузиться в волны ее голоса. Чудесная Мартина Левин. Великолепная Айдору.
«Почему мы говорим: чеченцы, но не говорим: ру-русские?»
Алекс Брюс прочитал шутку еще раз, потом скомкал обертку карамельки, забытую Шеффером во время их первого посещения, и продолжил изучение помойного ведра. Он нашел номер «Франс суар» двухдневной давности, чек из «Мо-нопри» за футболку. Упаковку от замороженных продуктов и банку из-под вишен в сиропе, свидетельствовавшие о том, что Левин не особенно увлекалась кулинарией. Банку из-под мексиканского пива и, наконец, пластиковую бутылку от «Гаторад». Тонизирующий напиток, полезный для спортсменов. Хорош для последней пробежки.
Он сложил мусор обратно в ведро. Моя руки над раковиной, он увидел свое отражение в стекле. Хотя он позволил себе поспать всего несколько часов, усталость не чувствовалась. Занимался день, он поспал в кровати Мартины Левин. Вернее, на кровати, не раздеваясь. Место, навевавшее мысли, в которых не признаешься и самому себе. Проснувшись, он сразу позвонил на площадь Мазас, и эксперт по одонтологии сказал ему, что остаток челюсти и два зуба по всем параметрам соответствовали снимку зубов Бертрана Делькура. Брюс вернулся в гостиную и снова выглянул в окно, чтобы посмотреть на тихо шелестевшие листья дубов. В ветвях самого большого дерева запутался оранжевый воздушный шарик с нарисованной на нем смеющейся тыквой. Брюс подумал, что, несмотря на серые офисные здания на противоположной стороне улицы, вид из этой квартиры ему определенно нравится. Он снова попытался ухватить мысль, блуждавшую где-то в глубине сознания, но не желавшую выплывать наружу. Застрявшую в мозгу, как шарик в ветвях. Зазвонил мобильный. Санчес нашел чек от «Эрмес». Действительно, хлыст из плетеной кожи стоимостью в полторы тысячи франков был куплен в модном магазине на Фобур-Сент-Оноре. Дата покупки– 16 июля этого года. Брюс понял, что Бертран Делькур купил хлыст в подарок Мартине Левин на ее последний день рождения. Все говорило о том, что это она стегала Делькура, а не наоборот. «Мы остались вместе. Так получилось. Он был милым и красивым мальчиком. Я жду, чтобы это кончилось. Чутье мне подсказывает, что еще не время».
Алекс Брюс почувствовал, что голоден. Он спустился в кафе на углу, чтобы съесть бутерброд с ветчиной и выпить кофе. Посмотрел новости по телевизору вместе с двумя завсегдатаями, пришедшими пропустить по стаканчику с утра пораньше и увлеченно комментировавшими последние события. Диктор не упомянул о сгоревшей машине, найденной в Курнев. Когда Брюс расплачивался, его мобильный зазвонил снова. Шеффер приехал в квартиру Делькура, чтобы помочь Санчесу, и только что сделал важное открытие. Его голос казался еще более охрипшим, чем раньше, он еле сдерживался, чтобы не чихнуть.
– Послушай-ка! – сказал он. (Брюс напряг слух). – «Не… смотри… на лицо Ай-до-ру. Не смотри… на лицо Айдору. Не смотри на лицо… Айдору».
– Что это? – спросил Брюс.
– Может быть, последняя молитва Вокса. Мы только что нашли все кассеты с записями убийств в тайнике под паркетом в спальне Бертрана Делькура. И в качестве довеска – пульт управления от компакт- проигрывателя Изабель Кастро.
– Какое отношение история Айдору имеет ко всему остальному… – спросил майор, словно про себя.
– В его, прямо скажем, небогатой библиотеке мы нашли роман Уильяма Гибсона. Между книгами Патриции Корнуэлл и Мэри Хиггинс Кларк Это тоже как-то не вяжется.
24
Брюс устроился в гостиной и вставил в магнитофон кассету с голосом Кассиди, которую постоянно носил с собой. Он внимательно прослушал ее, потом повторил вслух фразу про Айдору. Следовало согласиться с Шеффером. Что-то не связывалось. Предыдущие фразы складывались в научную гипотезу, а «последняя молитва Вокса» была заимствована из литературного произведения. Он поднялся и подошел к окну, чтобы колышущиеся ветки помогли ему сосредоточиться. Он увидел, как на улицу въехала зеленая мусороуборочная машина.
Майте Жуаньи сказала, что Изабель Кастро восхищалась этой историей виртуальной женщины, но, может быть, радиоведущая открыла для себя Уильяма Гибсона не самостоятельно. Безусловно, какую-то роль в этом сыграл Вокс. Однако, даже если Делькур был Воксом, специфическая научно-фантастическая книга странно выделялась среди популярного чтива, составлявшего его «прямо сказать, небогатую библиотеку».
Можно было рассматривать множество теорий, по большей части не менее идиотских, чем страстная любовь между певцом и математической эктоплазмой. Среди них и теорию о дьявольской паре – Левин и Делькуре. Темная любовь, получающая подпитку в убийстве. Вокс с двумя голосами.
Но в то утро в «Шератоне» лицо Мартины Левин не лгало. В этом он был уверен. Внезапно он подумал, что в ту минуту мог бы обнять ее. Мужчина и женщина в номере отеля. Так близко друг от друга. Она рассказала ему свою историю, но что случилось бы, дотронься он до нее? Может быть, она сказала бы еще одну фразу, еще одно слово и все изменилось бы?
