больше. Он попробовал на нее надавить, но планка не поддалась. Ударил — никакой реакции. Черт. Нет, не то… Кулак Тимофея скользнул по планке, и она неожиданно легко подалась внутрь, словно клавиша. За стеной тут же что-то заскрипело и задвигалось.
— Смотрите! Она открывается! — крикнул Тим. Серега и Генка удивленно уставились на расширяющийся проем. И все трое, ни слова друг другу не говоря, устремились внутрь…
Но тут же остановились как вкопанные.
Там кто-то был!
Глава 32
Пока Тим и Серега обследовали мансарду, в «Доме Ашеров» произошло множество необыкновенных событий.
Около шести вечера к дому подрулила целая кавалькада милицейских машин, и в одной из них сидел папаша Зельнов, мрачный и злой, как Саддам Хусейн, потому что еще утром этого дня он находился в Кингстоне, на Ямайке, где море, песок и весело, а два часа назад в пыльном Шереметьево ему предъявили ордер на арест и нацепили наручники.
Но вся эта милицейская рать собралась здесь не ради папаши Зельнова. По правде говоря, папаша Зельнов был лишь пешкой в этой игре. Когда ему предъявили обвинение по семидесяти двум пунктам и объяснили, что только чистосердечное признание сможет поправить его положение, он тут же рассказал, что на чердаке его дома скрывается злостный рецидивист по кличке Барсук, за которым вся советская, а позже — российская милиция гоняется уже без малого десять лет. На Барсуке «повисло» более трех десятков одних только убийств, а уж сколько на нем ограблений и случаев злостного и мелкого хулиганства — так это вообще астрономическая цифра получится. Барсук был трижды приговорен к смертной казни и трижды бежал из «одиночки». Вот какой опасный человек был этот Барсук.
Когда тормоза милицейских машин завизжали у самых дверей «Дома Ашеров», там началась дикая паника. Каждый из качаловских «трудных» подростков был уверен, что «оперы» приехали брать именно его. С криками: «Уходите, кореша! Я им живой не дамся!» — они стали метаться по комнатам и в полной растерянности переворачивать мебель. Пачка, решив подкрепиться перед долгой отсидкой, забежал на кухню и стал запихивать в рот плитки молочного шоколада. Когда он сожрал весь шоколад в холодильнике, то полез в полку, которая висела над электрической плитой, и для этого додумался встать на край плиты. Плита, по законам физики, не выдержала и перевернулась, ушибив Пачку по коленке. Коленка-то потом зажила, а вот в электропроводке что-то испортилось: зашипело, зафырчало, и вдруг ка-ак вспыхнет!.. И начался пожар.
Ростик до последнего момента сидел в своей операторской комнате и, грызя от волнения ногти, наблюдал, как Тим и Серега проводят время в обществе «дяди Вити» (который на самом деле, конечно же, был Барсук). Оторвался от экрана Ростик лишь в тот момент, когда капитан милиции похлопал его по плечу и сказал, что папа хочет поговорить с ним.
Ну а что же сам Барсук?.. Ясно, что первым же делом штук десять самых отборных милиционеров сквозь огонь и дым побежали на чердак добывать Барсука. Но когда они через потайной ход влетели на мансарду с пистолетами навытяжку, то увидели там только троих парней, двое из которых, конечно же, были Тимофей и Серега, а один, конечно же, натуральный Генка-Будильник. И парни сказали милиционерам, что, во-первых, они их очень напугали, а во-вторых — что Барсук смылся отсюда через ту же дверь, через которую милиционеры сюда вошли.
На этот раз паника началась среди милиционеров, потому что дом был оцеплен с той самой минуты, когда первая милицейская машина пересекла владения Зельновых, и тем не менее никто из оцепления Барсука не встречал. Часть милиционеров тут же бросилась лихорадочно прочесывать окрестности, а часть — сидеть и чесать затылки, чтобы вычислить наконец такое место, куда мог скрыться этот чертов Барсук.
Однако на улице смеркалось, а милиционеры так ничего и не нашли. Более того, обнаружилось, что куда-то пропал Тимофей Медведев — один из мальчиков, который последним видел Барсука. Кто-то из милиционеров решил, что он убежал домой, и додумался позвонить его родителям, после чего у родителей Тимофея тоже началась дикая паника. Хотя нет… Паника — это не то слово.
Тим ругал себя последними словами. Он даже попробовал пару раз стукнуть себе кулаком в челюсть, но, во-первых, руки его были скованы наручниками, а во-вторых, челюсть и так здорово болела.
«Я ведь должен был догадаться, черт побери!.. Должен был!.. Ведь не маленький уже!» — твердил он, беззвучно шевеля губами.
Тимофей сидел на переднем сиденье коллекционного «мазерати» (модель «свинчатка», ручная сборка, выпуск 1980 года, серия — 96 автомобилей), который несся по дороге со скоростью сто пятьдесят километров в час. Несмотря на бешеную скорость и на то, что дорога явно не соответствовала европейским стандартам, салон лишь слегка покачивало в вальсирующем ритме. Руки Тимофея, сведенные вместе, были задраны вверх и прикованы наручниками к гибкой пластмассовой ручке, находящейся над дверью.
Слева от него сидел Барсук. Тим к тому времени уже знал, что это — не кобольд и не «дядя Витя», а именно Барсук. Барсук молчал всю дорогу — начиная еще с того момента, как они ступили в подземный тоннель. Когда ему что-то требовалось от Тимофея, он только кивал или больно толкался.
Барсук придерживал руль одной рукой, а в другой держал зажигалку, стараясь попасть огоньком в черный кончик окурка дешевой «Примы». Без сомнения, этот Барсук был странным человеком: он курил только окурки (причем только от «Примы») и в то же время ездил на автомобилях мощностью не менее 260 лошадиных сил.
— Мне больно, — сказал Тим.
Барсук даже не глянул в его сторону. Он спрятал зажигалку в карман и уставился на дорогу. Дорога вела в сторону Полян, Бутова и Новокурянова. Неизвестно, какие родственники имеются в той стороне у Барсука, однако у него был вид человека, который твердо знает, что делает. И твердо знает, что ни одна милицейская машина не догонит коллекционный «мазерати» модели «свинчатка». К тому же ручной сборки.
Тим все продолжал проклинать себя последними словами, потому что он и в самом деле был уже не маленький и понял: из этой машины он сможет выбраться только на небо. В виде худого, ушастого, белобрысого ангелочка.
И что ему стоило немного раньше вспомнить об этой треклятой лифтовой шахте, которую он видел уже, слава Богу, не один раз: и в компьютерной игре, когда человечек кувыркнулся в шахту с пятого уровня, и в действительности, когда его в этой самой шахте однажды чуть не пришибло здоровенным стальным блоком!.. Тогда Тим мог бы спокойно поведать о ней милиционерам еще на мансарде. Да он мог бы рассказать им и позже — когда они спустились вниз. Но он не сказал ни слова, черт побери!
«О-о, идиот…» — простонал Тим.
Не понятно, что дернуло его бежать в подземный гараж, не предупредив никого, даже Серегу. Ведь сам весь сегодняшний день ныл: «Нам следует быть поосторожнее, Серега-а!..» Тьфу ты. Просто Тим до самого последнего момента всерьез не верил, что Барсук на самом деле рискнет воспользоваться шахтой.
Дыма в гараже было не слишком много, и видимость была порядочная. Тим сразу отыскал двери лифта, на которых виднелись царапины и глубокие вмятины от ударов тяжелого блока. А еще он увидел «харли- дэвидсон», который скромно стоял у стены, и Тимофей подумал тогда, что «харли» — очень необычный мотоцикл, потому что он наполовину состоит из густой чернильной темноты, а наполовину — из ослепительного блеска хрома. Честно, «харли» смотрелся очень здорово. Он был похож на дикого зверя. На буйвола скорее всего. И даже на рулевом управлении у него были прикреплены огромные загнутые рога. Только теперь этого «харли» им с Серегой не видать как своих ушей… Вот о чем подумал тогда Тим.
И так как ничего нельзя было поделать, он просунул между лифтовых дверей обрезок доски и широко раздвинул их. Потом заблокировал двери тем же самым обрезком и заглянул внутрь. И еще зачем-то плюнул вниз. И еще зачем-то крикнул: «Есть кто живой?,.»
В этот самый момент его схватили чьи-то сильные, прямо-таки железные руки и потянули вверх.
Это был Барсук — кто ж еще? Когда он выбежал из мансарды и попал в шахту, то хотел, видимо, потихоньку соскользнуть вниз по тросу на руках — но сорвался и полетел вниз. Лишь у самой земли он зацепился одеждой за ощетинившуюся во все стороны стальную проволоку троса и повис вниз головой.
