Вокруг взошло, наверно, поколенье
Берез плакучих,
с ветками внаклон.
Но чем они, казалось бы, покорней
Склонялись долу,
пряча рост и стать,
Тем глубже в землю впутывались корни,
Чтоб средь ветров разбойных
устоять.
И так же,
трепеща под тучей черной,
Сгоравшая едва ли не дотла,
Бывала Русь
подавленной и скорбной,
Но сломленной
вовеки не была.
Х Х Х
Высокий ствол отблескивает чисто.
Сучки на нем намечены едва.
А наверху,
как звонкое монисто,
Дрожит чеканно-круглая листва.
Не зная в древнем ужасе остуды,
Дрожа без ветра,
в печке не горя,
Живет на свете
дерево Иуды,
Что годно
лишь на кол для упыря...
Сорвешь да покусаешь листик - горько!
Но, все простив осине наперед,
Ее поутру розовая зорька
Сквозяще-нежным светом обольет.
И в этот миг расторгнется нежданно
С былым злодейством пагубная связь,
И вновь осина
кажется желанна
Всему вокруг,
