начнут, листья с дерев осыпаются, и зверь от страху забивается в нору.
– Какова у них ратная сбруя?
– Топоры на длинных ратовищах и кистени, что и медвежью голову разбивают, как орех. Ножи и сабли. А у многих железные пушканы, из коих огонь и дым и смерть с гулом вылетают. Ни молитвою, ни заговором, ни пансырем невозможно защититься от тех пушканов.
– Простые они люди или знатные? Какой веры? И какие князья их ведут? – опять спросил один из военачальников.
– Ведет их атаман Ярмак, в железа закован, да атаман Мамыка – столь силен, что с маху втыкает весло в песок на всю лопатку, да иные атаманы, и у каждого под рукой шайка. А молятся своим русским богам, которых у них много. И над богами есть атаман, зовомый Николай-угодником, тоже с бородой, ликом темен и взглядом грозен. Его казаки чтут выше всех своих богов.
Кучум закрыл глаза и тихо сказал:
– Напустили на меня казаков Строгановы купцы. Мстят мне свои обиды... Уйди, Чумшай. [106/107]
Лазутчик, кланяясь, упятился вон.
Бабасан-мурза, лицо которого было похоже на стоптанное конское копыто, охая поведал о пришествии казаков под Тюмень, к его, Бабасанову, урочищу и о битве с ними.
Япанча и иные туринские и притобольские князцы и
