пойдет...
Сама пойдет.
Пошла
пошла...
Пошла
пошла...
Пошла
пошла...
С баржи – купец:
– Робятушки, старайся!
Вел ватагу гусак:
– Не засарива-а-ай!..
В хвосте ватаги – косной:
– В ногу!
Эх ты, тетенька Настасья,
Раскачай-ка мне на счастье...
У-у, дубинушка, ухнем!
У-у-у, зеленая, сама пойдет!
Идет
идет...
Идет
идет...
Идет
пойдет...
Сама пойдет,
Идешь
пойдешь...
Не хошь –
пойдешь...
Пошла
пошла... [35/36]
Ухали с утра дотемна.
В понизовье бурлаки рядились:
– Куски не в счет... Ты, хозяин, во всяк день два горячих варева нам выстави.
– Не постою.
– Опять же, думай не думай, а на холоду да в сырости без вина нам не вытерпеть.
– Не постою, братцы. Поживете за мной, как за каменной горой. Только уговор: чин блюсти и не буянить.
– Выстави нам во всяк день чарку отвальную, чарку причальную, да по большим праздникам и в холодные ночи по третьей чарке – для здоровья.
– В таком деле я не спорщик: ведерко на день выставлю – хошь пей, хошь лей, хошь окачивайся.
– Положь на путину по штанам да по рубахе, да на неделю по двое лаптей, да по семи рублев на голову за всю нашу работу.
– Не жирно ль?
– Какое, батюшка!
– По семи рублев?.. Таких деньжат у меня и в заводе не бывало. Коли с трешницы скинете по рублику– с богом.
– Побойся бога, Фрол Кузьмич, подумай-ка: где Астрахань, где Ярослав!
– Путина великая.
– Как не великая! Переть да
