стоялый жеребец копытом, стучал в земляной пол кованым сапогом:
Пошел козел в огород,
По-о-ошел козел в огород,
Потоптал лук, чеснок...
В пару с ним Ерошка плясал по-цыгански –
Потоптал лук, чеснок.
Чигирики
чок
чигири!
Зубарики
зубы
зубари!
Жена мужу бай говори.
Ех
ех
ех!..
Комарики
мухи
комары...
Кованым сапогом выбил Ерошка яму в земляном полу и, задыхаясь, свалился в ту яму.
Хмельные крики, бешеный хохот:
– Твой верх, Ерошка!
– Твоя победка!
– Остынь, упарился.
Плескали на победителя вино ковшами. [143/144]
Ярмак молча сидел в переднем углу и крутил перевитый первой сединою ус. Чадили светильные плошки с жиром, в оконных прорубах зеленели плахи льдин.
Вошел караульный голова Тимоха Догоняй и крикнул от порога:
– Какие-то приехали, поклонных соболей привезли. Пускать ли?
– Где они? – спросил атаман.
– У городовых ворот дожидают.
– Зови давай!
С реки Немнянки – казаки окрестили ее Демьянкой – пришел с подарками старый остяцкий князь Бояр. Заодно с ним из-за Яскалбинских болот пришел вогульский князь Ишбердей, и с реки Суклемы князец Суклем пригнал большой обоз со съестными припасами. Пришли с
