сороку и улетела. Не знает ли русский поп, к чему бы такое?
– Мурза Бабасан женился на дочери князя Каскара. На свадьбе перед всеми гостями Бабасан похвалялся: «Пошлю-де по весне Ярмаку дань – сто вьючных верблюдов – в каждом вьюке кошомном спрячу по четыре воина. Пустят казаки караван в город, мои люди из вьюков выскочат и всех порежут».
– Князец Самар ездил недавно в гости в Туртасское городище и дорогою на всех станках хвастался: «С немногими-де [144/145] воинами приеду в Искер торговать, заночую, ночью-де зажгу базарные лавки, а тут и орда моя к городу подступит». И много еще чего порассказали переметы.
– А ты чего молчишь? – обратился Ярмак к старому князю Бояру.
Тот ответил:
– Храбрый царь храбрых казаков, бог дал нам два уха, два глаза и один язык, чтобы мы больше слушали и смотрели, а говорили бы меньше.
Ярмак усмехнулся и погрозил ему:
– Хитри, хитроныр, да не перехитри... Я скор на руку. Бояр понял слова атамана как похвалу своей хитрости и осклабился.
А Ишбердей держал в вытянутых руках казачью пищаль и дрожал, ровно таловый куст.
– Не бойся, – ободряли его казаки, – у ней зубов нет, не укусит.
– Не боюсь.
– А чего трясешься?
– То из меня старый страх выходит.
Рассмеялись
