запоры, вдруг спустили пруд и затопили несколько рудников, но скоро сами устрашились своего злодейства и приутихли, а старики заковали в цепи двух своих главарей – Редькина и Рыжанко – и стали ждать, что будет.
Никита Строганов бросился к казакам.
– Беда!
Увидав перепуганного и полураздетого купца, Ярмак подал боевой клич:
– Ватарба!
Есаулы, срывая со стен оружие, вопрошали:
– Набег?
– Орда?
– Отколь?
– Хуже! – схватился за сердце и пал на лавку хозяин. – Хуже!.. Именья моего разорение, смута и душегубство... Ежели по твоему, атаман, слову не будут заворуи наказаны, то и впредь ждать мне от них еще больше того дурна. Людишки у меня из разных земель схожие, людишки беспокойные...
Ярмак набрал надежную сотню и поскакал на промысла.
Копачи и солевары, гремя сбитыми из листового железа сапогами, окружили казаков и застонали:
– Батюшка...
– Ярмак Тимофеевич...
– Помилосердствуй!
– Не покинь нас на погибель.
– Мы всеми оставлены и забыты.
– На тебя атаман, вся надёжа!
– Принимай нас в свою ватагу...
Ярмак, дернулась косматая бровь Ярмака:
– Мне такие не надобны, я таких-то и своих в куль да в воду... С чего, злецы, взыграла в вас сила окаянная? Ребра вам расшатаю и все языки одним гвоздем на одну доску приколочу!
Пали на
