Яковом.
— Поля, сестричка! — Ирина бросилась к ней на шею. — Родная моя, извини, что опоздали! Поздравляем вас со свадьбой!
— Здравствуй, Ириша, — поприветствовала сестру Полина.
— Ну, где счастливые новобрачные? — бодро сказал Яков. — Хочу посмотреть на красавицу невесту!
— А почему у вас так тихо? — Ирина вдруг заметила, что что-то не так. — Поля, что с тобой? У вас что- то случилось?
И родственников стали вводить в курс дела.
— Это просто рок какой-то. Второй раз свадьба срывается! — расстроилась Ирина. — И как же теперь? Леша моряк — значит, он и любимого дела лишился.
— Да какое теперь море! — с горечью воскликнула Полина. — О плаваниях придется забыть… Сейчас ему необходимы постоянный уход и покой.
Ирина и Яков обменялись быстрыми взглядами.
— Поэтому я решила уйти с работы. Борис отговаривает меня, но я уверена, что так будет лучше.
— Ты же не сможешь жить без своей археологии! — воскликнула сестра.
— Ничего не поделаешь. Сейчас я должна быть рядом с сыном. Потом, может быть, договорюсь о скользящем графике.
— Да, сестренка. Ехали порадоваться за вас, а тут такое горе… — сочувственно протянула Ирина.
— Слушай, Ириша, раз уж вы здесь, может, побудете с Алешей? А я сбегаю на работу.
— Конечно, конечно, — с готовностью согласилась Ирина. — Иди, ни о чем не беспокойся!
— У нас будет о чем поговорить, мы так давно не виделись, — поддержал жену Яков.
Когда Полина ушла, Яков сказал Ирине:
— Ну и влипли! — Видно было, что его фраза относится не к этой, а к какой-то другой ситуации.
Смотритель с Толиком шли по катакомбам к кладу.
— Погоди, передохнуть надо. Ничего, скоро уже, — остановил сына отец.
— Пап, может, зря ты так с Жориком? — присев, спросил Толик.
— Нет, сынок. Жорка упертый. Он теперь не остановится, пока сундучок мой не найдет. Да только мы его перехитрим.
— Дал бы ты ему денег, он бы и успокоился, — предложил Толик.
— Как же, успокоится он! Мало я из него в детстве дури выбил!.. А с тобой-то мне что делать?
— А что такого?
— Мягкий ты слишком. Это в мать. Даже лицом в нее, покойницу, уродился! Силы-то много, а вот ума… — В голосе смотрителя звучали презрительные нотки.
— Нормально. Проживу. А денег Жорику, может, дашь? И помиритесь сразу. Я бы дал!
— Толик, ты же со мной, с отцом своим всегда честным был. Так?
— Конечно, батя. Сам же сказал — отец. Как я могу против тебя пойти?
— Хорошо. Вот что. Дай-ка ты мне слово, что' сам из схрона ничего не возьмешь и Жорке не покажешь.
— Ну, даю, — пообещал Толик.
— Вот и хорошо, Толик. Вот и хорошо. Ну что, передохнул? Тогда пойдем, нам с тобой сегодня еще придется —попотеть.
Когда они ушли, на место, где они только что отдыхали, вышел Жора, тайно шедший за ними следом.
Наконец смотритель с Толиком дошли до места.
— Это что, и есть твои несметные богатства? — спросил у отца Толик.
— Погоди, сейчас увидишь, — ответил довольный смотритель.
Он наклонился и откинул крышку сундука, в котором лежали разнообразные драгоценности вперемешку с денежными банкнотами. Толик так и застыл, как завороженный.
— Вот так, сынок, — с гордостью сказал смотритель. — Вот он каков, папкин сундучок!
Он стоял над сундуком, словно Скупой рыцарь.
— Сколько же ты все это копишь? — удивленно спросил Толик.
— Долго, сынок. Тринадцать годков мне было, как первую монетку сюда кинул. Пацаны все каски
— Бать, а помнишь, я тебя просил машинку заводную купить?
— Нет, не помню.
— Да, конечно. Мне тогда всего десять было, — напомнил Толик. — Ты еще сказал, что денег нет.
— Толик, зато я тебе теперь настоящую могу купить. И не одну. Только вот выждем еще немного, пока Жорка успокоится. Погоди, сейчас полюбуюсь немного и пойдем, — пообещал смотритель.
Смотритель повесил на сундук замок и взгромоздил тяжкую ношу на спину сыну.
— Что, Толик, тяжело? Ничего, потрудись. В этом сундуке все радости твои на всю жизнь. Еще и детям останется. Ну, кто скажет, что это не так?!
— Маша бы сказала, — уверенно сказал Толик.
— Если скажет, соврет.
— Маша никогда не врет.
— Значит, глупая. И тебя дурости учит! Все, хватит лясы точить! Пошли потихоньку! — приказал смотритель.
Через секунду к месту, где они разговаривали, подошел Жора.
Смотритель с Толиком продолжали свою трудную работу по перепрятыванию сундука. Они затащили его в лодку и поплыли вдоль берега. Смотритель сидел на корме, а Толик уверенно работал веслами.
— Куда везем его? — кивнув на сундук, спросил Толик.
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Тяжелый он. Надо было Жорку с собой взять.
— Твой Жорка балбес! И про этот сундук ему знать не надо! Понял? — угрожающе спросил смотритель.
— Понял, — спокойно ответил Толик. — Чего ж не понять.
— Ты, главное, греби быстрее. Нужно до ночи управиться. Папка все делает правильно. Греби!
Они не знали, что Жора с берега наблюдает за лодкой в бинокль, отслеживая, куда они приплывут. А приплыли они к затопленному доку. Перетащили туда сундук и отправились обратно.
— Куда теперь? — спросил Толик.
— Домой, сынок, домой. Дело сделано, — ответил смотритель.
И они отплыли под пристальным наблюдением оставшегося незамеченным Жоры.
— Ну, как свадьба? Уже можно вас поздравлять? — радостно встретила Самойлова и Буравина секретарша Людочка. Но они оба были мрачны и неразговорчивы.
Самойлов резко открыл дверь кабинета и сказал Буравину:
— Заходи!
— Борис Алексеевич, Виктору Гавриловичу тут звонили, он срочно нужен… — сообщила секретарша.
— Виктор Гаврилович очень занят. Никого к нам не пускать, ни с кем не соединять! — приказал Самойлов.
Самойлов зашел в кабинет и хлопнул за собой дверью.
— Твоя дочь — взбалмошная, своенравная эгоистка! И ты с ней заодно, — с ходу заявил он Буравину.
— Я — ее отец, Боря.
— А я — отец Леши! Неужели ты думал, что я поведусь на ваш обман и не пойму, что Катина внезапная болезнь — просто уловка, чтобы не выходить замуж за Лешу? Вы будто сговорились его замучить! Почему бы Кате прямо не сказать Леше «нет»? Я понимаю, тяжело это произнести, глядя в глаза жениху. Но если Катя трусит, то ты, ее отец, должен поставить нас в известность, что она отказывается от своих обещаний. Если ты мужик!
