— А я почем знаю? — пожал плечами Михаил.
— Вы врете! Это вы их взяли! — запальчиво выкрикнул Костя.
— С чего ты так решил?
— Больше некому. Ведь я их отдал вам в целости и сохранности! Верните, или я расскажу про вас хозяину бриллиантов. А он знаете, какой крутой? Он от вас мокрого места не оставит! — пугал Костя.
Но Михаил задумчиво сказал:
— А я думаю, что никому ты не скажешь.
— Почему это? — оторопел Костя.
— Да потому, что это ты их спер. И теперь пытаешься переложить вину на меня.
Костя возмущенно смотрел на него:
— Как вы можете так говорить? Вы же видели, что я отдал вам товар в целости?
— А кто еще это видел? Ведь хозяина там не было. Услышав такое, Костя растерялся.
— Вы не посмеете! Я честно выполнил свою часть договора!
— Так и я тоже честно. Я положил эти чертовы камни в контейнер, мои ребята прицепили его к кораблю. Хочешь — верь, хочешь — нет, мне это безразлично.
— То есть вы хотите сказать… — начал соображать Костя.
— Кто-то спер их уже потом, после нас, — подтвердил его догадку смотритель.
— Но кто?
— Если бы я знал, я бы с тобой здесь не разговаривал, — угрюмо буркнул Михаил.
— Черт, что же делать? — схватился Костя за голову.
— Узнать, у кого камни. Отобрать. И поделить, — просто сказал смотритель. Костя оторопело посмотрел на него:
— Как поделить?
— По справедливости, — веско ответил смотритель.
— Нет, это невозможно… — начал Костя. Но смотритель его перебил:
— Но это единственный вариант, парень. Ты пойми, в городе бродят такие деньги, и никто не знает — чьи.
— Но у них есть хозяин! — в отчаянии возразил Костя.
Который их профукал, а теперь хочет повесить на тебя вину за их потерю. Тебе оно надо? Ты не хочешь оставить его с носом и сорвать такой куш? Ведь это бывает раз в жизни! — убеждал его Михаил. Костя задумался, и в его глазах начал медленно разгораться огонек алчности. Но его еще терзали сомнения.
— А если хозяин узнает? Ведь он нас закопает.
— Разберемся с хозяином. Да и потом — кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так что давай, разведывай, рой землю и, если поймешь у кого они, — говори мне. Половина — твоя. Договорились? — предложил Михаил и протянул Косте руку. Но тот не торопился ее пожимать.
— А если вы первый найдете камни? — с сомнением спросил он.
— Поделюсь с тобой по честному, — уверил его смотритель.
— Слово?
— Слово! — и они пожали друг другу руки.
Самойлов вышел из кабинета в приемную и спросил:
— Люда, тебе знакомо это письмо?
Людочка подняла глаза и, увидев в его в руке конверт, ответила: —Да.
— Кто его принес?
— Не знаю, Борис Алексеевич. Оно лежало в общей пачке. Я его положила вместе со всей корреспонденцией.
Людочка старалась говорить спокойно, но-глазки у нее бегали, и на Самойлова она старалась не смотреть. Заметив это, он железным голосом потребовал:
— Людмила, зайди ко мне в кабинет. Нам нужно поговорить.
В кабинете он повернулся к ней:
— Люда, ты от меня что-то скрываешь. Кто принес письмо?
— Ей-богу, Борис Алексеевич, не видела. Вот чем хотите поклянусь! — оправдывалась она.
— И не знаешь, что в нем написано?
Людочка отвела взгляд, и Самойлов схватил ее за плечи:
— Ведь знаешь?
— Знаю… Борис Андреевич, это случайно получилось, само собой! — виновато созналась та.
Самойлов отпустил ее и сел в кресло.
— Ты уволена, — сказал он спокойно.
У Людочки на глазах выступили слезы.
— За что, Борис Алексеич? За то, что вы не хотите знать правду?
— Что ты сказала? — недоуменно взглянул он.
— Там, в этом письме, написана правда! — отчаянно выкрикнула она.
— Тебе что-то известно?
— Да это же очевидно! Я вам тогда про духи намекала-намекала, а вы внимания не обращали, будто специально ничего видеть не хотели, — Людочке уже нечего было терять.
— Какие еще духи? — никак не мог сообразить Самойлов.
— Ну, духи, помните, которые меня Буравин просил купить якобы для своей жены? Те духи Буравин покупал для вашей жены — я это точно знаю.
Самойлов задумался.
— Да, помню я эти духи… похоже, ты права. Черт, ну и что же мне делать? Идиотская ситуация… Водевиль какой-то, — растерянно сказал он.
Людочка подбежала к нему.
— Борис Алексеевич, я за вас так переживаю, так переживаю… Вы — такой прекрасный человек!
— Ну, ты скажешь тоже… — отмахнулся он.
— Конечно! А она! Она вас не ценит! Как она может вести себя так с вами, неблагодарная! Вы ведь достойны гораздо большего! Другая на ее месте пылинки бы с вас сдувала… — не могла остановиться Людочка.
Самойлов удивленно смотрел на заплаканную Людочку.
— Другая? На что ты намекаешь, Люда?
Та всплеснула руками:
— Оглянитесь, Борис Андреевич, — ведь вокруг вас столько женщин, которые гораздо больше достойны вашего внимания, чем Полина Константиновна!
Самойлов послушно оглянулся, но никаких женщин, кроме, естественно, Людочки, не заметил.
— Ты так считаешь? — удивленно спросил он.
— Конечно! Да любая бы пошла за вами хоть на край света!
— Ну, ты преувеличиваешь… — млея от удовольствия, улыбнулся Борис. Людочка придвинулась ближе:
— Совсем нет, что вы. Да за вас, да ради вас… Да я бы не знаю что сделала!
— Ты?.. — но она не дала ему выразить свое удивление, потому что быстро обняла его и страстно поцеловала.
В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Буравин. Он смотрел на целующуюся парочку, не в силах двинуться с места. Наконец, он нарушил молчание:
— Извините, что помешал.
— Здравствуй, Витя, — растерянно ответил Самойлов, а Людочка быстро отпрянула от него.
— Здравствуйте… — робко сказала она Буравину. Он пресек ее попытки что-либо еще добавить, резко махнув рукой:
— Нет, нет, можете продолжать, я уже ухожу.
Он развернулся и вышел в приемную. За ним последовал Самойлов. Виктор, мрачно глядя на него, спросил:
— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?
