считают, что удобства лишняя роскошь. Секрет успешной работы – в хорошей организации и обустройстве лагеря.
Наконец-то мы были дома! Джони Акимото развел костер, я принес воды из родника, поставил кипятить. Мы закурили, присели отдохнуть. Сухое дерево тихо потрескивало, вокруг почерневшего котелка показались маленькие язычки пламени.
Наступил момент тишины и умиротворения. Очень хорошее время! Я повернулся к Джони Акимото.
– Может быть, теперь ты мне расскажешь?
– О чем, Ренбосс?
– О завтрашнем дне.
– О завтрашнем? – тихо переспросил Джони. – Завтра мы начнем работать.
– Девушка серьезно больна и будет прикована к постели несколько дней.
– Но у нее здоровый язык, она начнет задавать вопросы. Так поступают все женщины. Что мы ей скажем?
– Правду, Ренбосс. Вы учитесь плавать с аквалангом. Разве вы хотите заняться чем-то другим?
– Не думаю. Но я не просто учусь.
Джони кинул сигарету в костер.
– Вы умный человек, Ренбосс, и не станете темнить. Как только вы наденете маску и нырнете под воду, вы сразу почувствуете себя ребенком, делающим первые шаги. Вы потеряете веру в собственные силы, испугаетесь окружающих чудовищ. Вам придется учиться жить среди них и быть такими же, как они: уметь распознавать врагов, владеть своим телом, выполнять под водой самые элементарные движения. Будьте уверены – ни одна минута тренировок не будет потрачена впустую. Вам придется собрать свою волю, умение, когда мы начнем искать корабль с сокровищами.
Попробуй ему возразить. Я мог поступить по-своему, но это означало крушение моих надежд.
– Хорошо, Джони, буду учиться несколько дней, возможно, неделю. К тому времени она встанет с постели. Ей станет скучно, захочется поговорить, она заинтересуется нами. Не забывай, она – исследователь и не клюнет на ту приманку, которую мы подсовывали другим.
– Тогда, – просто ответил Джони, – я погружу ее вещи на 'Вэхайн' и отвезу вместе с ее лодкой на побережье.
Я понял, что проиграл, но был слишком раздражен, чтобы признаться в этом.
– Она болеет, нам придется ее кормить и ухаживать за ней.
– Мы же будем есть, так что эта проблема отпадает. Что касается ухода, будем менять простыни и одежду утром и вечером. Лекарства она сможет принимать сама. Устроим ее поудобнее и оставим до обеда.
В котелке закипела вода, я привстал, чтобы бросить заварки, но Джони Акимото положил мне на плечо руку и усадил на место. У него были спокойные глаза и твердый голос.
– Ренбосс, я хотел бы сказать еще одну вещь. Может быть, после этого вы прикажете забирать девушку и убираться с острова. Если нет, я останусь, и мы никогда не будем об этом говорить. Я знаю, чего вы хотите. Это хорошо, когда мужчина мечтает совершить поступок, который находится на пределе его возможностей. Но, может быть, и плохо. Когда я нырял за жемчугом, мы ненавидели и боялись некоторых хозяев. Они находили на глубоководье новые места, где собирали хороший жемчуг. Его было достаточно, чтобы заплатить нам, команде судна, погасить все расходы и иметь хорошую прибыль. Но им было мало. Снова и снова они посылали ребят под воду. Все глубже и глубже. У ловцов лопались барабанные перепонки, шла горлом кровь, они корчились в судорогах, становясь калеками. Это плохо, Ренбосс, когда человек так жаден, что ему на всех наплевать и у него ни к тому не остается ни капли жалости. Хотите, я могу уехать утром.
Закипевшая вода полилась через край, почерневшие угли шипели, но ни один из нас не сдвинулся с места. Мне стало стыдно, слова застряли в горле. Джони Акимото молчал. Добрый малый без сожаления ожидал моего приговора.
– Извини, Джони. Прошу тебя, останься!
Он пожал руку, его лицо расплылось в довольной улыбке.
– Конечно, Ренбосс. А теперь заварим чай. Девушка скоро проснется и ее нужно покормить.
Мы приготовили нехитрую еду и отнесли ее в палатку.
Девушку снова била лихорадка, лицо горело, одежда намокла от пота, она стонала и задыхалась. Температура подскочила, ее тело терзала боль. Она сильно дрожала.
Я снова обтер ее губкой и взял на руки. Джони протолкнул пару таблеток между выбивающих дробь зубов и дал запить. Потом мы уложили ее и занялись ужином. Солнце опускалось в море, выросли тени, первые порывы ночного ветерка, подняли небольшой вихрь песка и пыли.
– Ей хуже, чем я думал, – заметил Джони. – Если ночью лихорадка не кончится... – Он не закончил фразу.
– Одному из нас придется подежурить.
Он кивнул, и я заметил, что он обрадовался моим словам.
– Перенесем ее в нашу палатку, Ренбосс. Она будет спать на моей постели. Может быть, и вы заснете. Если ей кто-нибудь понадобится – вы под боком.
Я с любопытством посмотрел на него, не понимая, что у него на уме.
– А как же ты, Джони? Зачем тебе уходить?
