реальных обстоятельствах не пришло бы к Веберу само. Обоим условиям удовлетворяет, например, госучреждение. Частная фирма куда менее вероятна. Другой подходящий пример - некий достаточно респектабельный салон. Ну, скажем, сходка умеренных демократов, отвергающих насильственные методы борьбы с властью. Отвергающих, но...
В кармане Власова мелко затрясся целленхёрер.
- Власов, - это был голос фрау Галле. Судя по началу разговора, она решила не утруждать себя приветствиями. - У меня несчастье. Вы мне нужны сейчас же. Выезжайте немедленно к гостинице, ждите меня у входа...
Фридрих решил, что подобный тон по отношению к себе позволять нельзя: похоже, нахальная бабёнка уже вообразила, что он у неё в кармане.
- Во-первых, - ледяным голосом произнёс он в трубку, - здравствуйте. Во-вторых, вы нарушили нашу договорённость: звонить мне каждый день и сообщать о ваших планах. В-третьих, я занят. Возможно, когда я закончу свои дела, я смогу выкроить время, чтобы повидаться с вами. Если, конечно, вы мне скажете, в чём дело. И если я сочту нужным...
- Бросьте, - простонала в трубку журналистка. - Всё очень серьёзно. Я не знаю, что делать. Я в отчаянии. Бросайте все свои дела и приезжайте.
- Сначала объясните, что у вас стряслось, - потребовал Фридрих.
- Не могу. Вы взрослый человек и должны понимать... Выезжайте, всё объясню потом.
Власов прикинул уровень истерики в голосе Галле, и решил, что причина может быть только одна.
- Что-то с Микки?
Журналистка сдавленно охнула.
- Вы... вы не должны были этого говорить... Ладно, теперь всё равно. Да. С Микки. Выезжайте.
- Подождите немного. Как это произошло? При каких обстоятельствах? Возможно, я смогу что-то узнать...
- Нет. Вы ничего не поняли. Выезжайте сейчас же - или больше никогда меня не беспокойте. Слышите? Вы нужны мне здесь, сейчас... выезжайте!... - в трубке раздались короткие гудки.
Kapitel 18. Тот же день, позднее утро. Москва, улица Гудериана, 1, корпус 2 - улица Бутырский Вал, 8а, кв. 23.
Журналистка плюхнулась на сиденье 'BMW' как мешок с крупой. Ее лицо выглядело осунувшимся и постаревшим.
- Они похитили Микки, - наконец, выдавила из себя журналистка.
- Кто - они? - решил выяснить Власов.
- Вы что, не понимаете? Они! - у фрау затрясся подбородок. - Они! Теперь я не знаю, что они с ним сделают. Накачают наркотиками. Или будут пытать. Или заставят отказаться от меня... Я не знаю. Они на всё способны. Вы хоть что-нибудь понимаете? - обратилась она, наконец, к Власову.
- Пока ничего, - честно ответил тот. - Кроме того, что, торопясь к вам, я трижды нарушил правила дорожного движения. Хорошо, что дорожной полиции на месте не оказалось.
Это было не совсем так: в одном месте он таки напоролся на пост. Похоже, однако, что обещание давешнего патрульного занести номер его машины в особый список было выполнено - погони за ним не было, и на следующем посту его не останавливали. Однако, штрафная квитанция на него выписана и придётся её оплачивать... Стоит ли истерика фрау Галле этих расходов, он пока не понимал.
- Какая полиция? Какие дороги? - продолжала истерить журналистка. - Вам что, не ясно, что это операция ДГБ и гестапо? Они действуют вместе, эти выродки, это всё одна шайка. Ирину они тоже, наверное, убили. Они всех убивают. Меня тоже убьют. Сначала будут пытать, потом убьют, они всегда так делают, - порадовала она Власова оптимистичным прогнозом. - Я не знаю теперь, как быть. Надо прятаться, а я не знаю где. Это вы уговорили меня остаться здесь, - внезапно вспомнила она. - Вы меня подставили. Либо вы из их шайки, либо вас разыграли втёмную.
- Вы бредите, - резко сказал Власов. - Вы только что говорили о какой-то там операции гестапо. В таком случае, в Берлине вы тоже были бы уязвимы.
- Идиот. Простите, но вы идиот. Вы ничего не понимаете в тайных операциях, - заявила фрау. Глаза её лихорадочно блестели. - Это стандартная технология: выманить опасного человека на нейтральную территорию, и там ликвидировать. Я стала слишком опасна для них. Меня нужно было выманить сюда, чтобы похитить Микки. Теперь я всё понимаю. Меня посадили на крючок. Это была спецоперация. Знаете, что такое спецоперация?
Фридрих деликатно промолчал.
- Они всё это спланировали с самого начала. Ничего не было. Никакой книги. И никакого старика-пилота. Всё ложь. Старуха тоже лжёт. Она работает на них. Все лгут. Это всё подстроено.
Власов отметил про себя, что генерал-танкист неожиданно стал лётчиком.
- Что за старуха? - осторожно спросил он, надеясь узнать больше.
- Какое всё это сейчас имеет значение? - истерично взвизгнула фрау Галле. - Микки похищен! Вы понимаете? Там никто не отвечает! Они взяли всех! Всех! Вы хоть это понимаете?!
- Я только больше запутался, - пожал плечами Власов. - Прекратите истерику и объясните, в чём дело. Где был Микки, когда его похитили?
- Я оставила его... в надёжном месте. Мне за неё ручались мои берлинские друзья.
- За кого ручались?
- Господи, до чего же вы медленно соображаете! У этой женщины, как её... м-м-м... Что я несу... Неважно. Всё это неважно. Я оставила Микки в её доме. Сегодня утром я звоню... никто не берёт трубку. Я как дура звонила через каждые пятнадцать минут... а потом кто-то снял трубку, и голос был другой. Понимаете, другой! Он сказал, их арестовали! Их всех взяли! - фрау зарыдала.
- Адрес! Назовите адрес квартиры, где вы оставили сына. Мы сейчас же едем туда, - распорядился Власов.
- Вы сошли с ума! Там наверняка засада!
- Я пойду один, - внушительно сказал Фридрих. - Если со мной что-нибудь случится, - добавил он, - вы успеете скрыться.
- Боже, какой вы всё-таки глупец... Хоть один настоящий мужчина остался в этом сумасшедшем мире! - не слишком логично закончила фрау. - Вы правы, правы. Нужно действовать. Едем.
- Куда?
Этот простой вопрос заставил журналистку призадуматься.
- Вообще-то, - промямлила она наконец, - я не помню эти русские названия... Меня довезли друзья... У меня только телефон... Нет, конечно, мне же адрес дали... - фрау запустила руку в сумочку, выгребла откуда-то из её недр растрёпанную записную книжку и принялась лихорадочно листать.
Она пролистала её насквозь два раза, пока, наконец, не нашла нужную страницу.
- Вот, - она протянула Власову книжицу.
Фридрих отметил про себя, что адрес написан по-русски - то есть, очевидно, не рукой фрау.
Посмотрев адрес, он заложил нужное место, а записную книжку сунул в карман, пробормотав, что ему нужен номер квартиры. Франциска не отреагировала, на что Власов и рассчитывал. Он надеялся улучить момент и изучить книжку поподробнее: замусоленные листочки могли содержать ценную информацию.
Ехать оказалось далеко - на Бутырский Вал. Навигатор начертил длинную красную линию, в трёх местах которой мигали красные клубочки пробок. Объезды были тоже длинными и неудобными - красная линия переламывалась через себя, углубляясь в какие-то мутные переулки и дворы, в которых немудрено заблудиться и опытному водителю, знающему город как свои пять. Да еще этот чертов снегопад...
По дороге журналистка немного оправилась от шока и даже смогла более-менее внятно рассказать о произошедшем.
По её словам, шестое февраля она посвятила встречам с некими людьми, которых ей рекомендовали в Берлине. Эти люди встретили её чрезвычайно радушно и немедленно взяли на себя львиную долю бытовых проблем. В частности, откуда-то возник некий очень любезный молодой человек на роскошном 'Запорожце', который предложил себя фрау в качестве добровольного помощника по части московских разъездов. Фрау милостиво согласилась, после чего её немного покатали по Москве (тут она ненадолго забывшись, защебетала - 'вы знаете, Власов, тут, оказывается, очень мило, особенно на Тверской... вы были на Тверской? обязательно побывайте, хотя я там осталась без единого пфеннига...'), после чего повезли прямиком на какую-то квартиру в многоэтажном жилом доме, в которой размещалась редакция 'Свободного слова'. Там её опять же принимали чрезвычайно почтительно и даже уговорили было дать небольшое интервью, но тут Микки закапризничал. И она так и не смогла пообщаться с этими замечательными людьми подольше...
Фридриху пришлось делать три дела сразу: вести машину сквозь снежную пелену, сверяясь с навигационной системой, слушать всхлипывания фрау, и одновременно напряжённо размышлять. Судя по всему, вчера у милой дамы был интересный день: даже сейчас она вспоминает о нём с явным удовольствием... Ну конечно, из салона 'Запорожца' действительность выглядит совсем иначе, нежели из бокса тюремной больницы... Удивительно, с чего это вдруг второразрядной журналистке, пусть даже из братской 'Либерализирунг', оказывают такие почести... Впрочем, некоторые моменты очевидны. Например, в 'Свободное слово' её повезли, чтобы устроить встречу с западными корреспондентами - которые, скорее всего, были вовремя извещены всё теми же любезными людьми о том, где её можно найти. Власов вспомнил о шустром Майкле Рональдсе - почему-то он был уверен, что тот подъехал к редакции первым. Увы, гадкий Микки своими капризами сорвал все планы... В таком случае, - сделал вывод Власов, - замечательные люди, принимающие фрау, должны были сделать попытку нейтрализовать мешающий фактор. То есть убрать куда-нибудь Микки. Куда?
- Вам предложили временно поселить ребёнка в какой-нибудь семье, чтобы, так сказать, развязать вам руки? - прервал он собеседницу.
- А вы проницательный человек... - в голосе Франциски прорезалась нота удивлённого уважения, - да, одна милая фрау сказала, что повсюду таскать с собой мальчика слишком жестоко, и я с этим согласилась. Вы же знаете, у Микки очень тонкая нервная организация... - тут она, похоже, вспомнила разговор в гостинице и прикусила язык. - И тогда она предложила мне помочь. Сказала, что у неё есть огромная квартира в приличном районе, где живёт её бабушка, которая обожает возиться с детьми... Она позвонила туда, и скаала, что бабушка будет очень рада... Мне пришлось долго уговаривать Микки, - вздохнула она. - Но сейчас мне и в самом деле нужно было развязать себе руки. Под вечер я, наконец, уломала его хотя бы съездить посмотреть квартиру и эту бабушку... Тот молодой человек меня подвёз. Такая милая старая женщина, - она неожиданно шмыгнула носом. - И Микки там тоже понравилось. Представляете, он сам решил остаться - один, без мамы... Всё-таки он очень смелый мальчик... Если бы я знала...
