Вече назначало посадников в псковские пригороды. Тут надо сказать, что Псковская земля была меньше, компактнее Новгородской, опасность внешнего завоевания всегда сохранялась, и пригороды вели себя лояльно по отношению к Господину Пскову; куда лояльнее, чем пригороды Новгорода — к Новгородской республике. Не известно ни одного случая, чтобы пригород пытался освободиться, чтобы Псков посылал в пригороды войска.
Вече собиралось на площади возле Троицкого собора, в кремле. Троицкий собор в Пскове играл ту же роль, что Святая София в Новгороде. Но только в Новгороде вече, княжеское подворье и собор находились в разных местах. Источники власти как бы разделялись в пространстве. А в Пскове резиденция князя, место сбора веча и собор — в одном месте. Опять же — все более маленькое, уютнее, патриархальнее.
В перерывах между сборами веча правил Совет бояр — господа. Собирался этот Совет «на сенях» Троицкого собора: уже из этого видно, как мало людей туда входило. «Старые», то есть бывшие посадники входили в состав господы, — как и в Новгороде.
Тут же, в Троицком соборе, хранились архив и канцелярия веча, важные государственные и частные документы.
Реально власть, высшие выборные должности были в руках нескольких знатных семейств… Но разве в Новгороде все было иначе?
Князя приглашало вече… Князь начинал службу городу с того, что клялся и целовал крест на всех старинных грамотах, обещал соблюдать традиции Пскова.
Разница в том, что в Новгороде князя чуть ли не демонстративно отстраняли от власти, от дел города. В Пскове князь во время войны был начальником всей рати — и своей дружины, и псковского ополчения. В мирное время он правил и судил вместе с посадником.
В XV веке традиция нарушилась, князь не правил вместе с посадником — но тогда псковичи стали выбирать сразу двух посадников. Видимо, они очень не хотели сосредоточивать власть в одних руках. Так поступали и римляне, выбирая сразу двух консулов, — чтобы не оказалось слишком много власти в руках пусть самого замечательного человека.
Сборник законов Псковского государства, Псковская Судная грамота начала составляться еще в XIII веке.
Последняя переработка ее текстов производилась между 1462 и 1471 годами. В этот сборник вошли статьи основного кодекса Древней Руси — «Русской правды», нормы местного права, княжеские грамоты Александра Михайловича Тверского (1327–1337) и Константина Дмитриевича, княжившего в Пскове в 1407, а потом в 1414 году.
Псковская Судная грамота состоит из 120 статей, и половина из них посвящена гражданскому праву. Грамота различает весьма тонкие юридические понятия! Недвижимое имущество (отчина) четко отделяется от движимого (живот); указываются законные способы приобретения собственности обоих видов. Различается наследование по завещанию и по закону.
Псковские законы очень подробно регулировали область права, которую современные юристы называют «обязательственной»: отношения людей в области продажи, покупки, мены, залога, дарения, займа, ссуды, найма на работу или пользования имуществом. Словом, все случаи, когда люди несут друг перед другом какие-то обязательства.
По псковским законам, женщины могли владеть имуществом, наследовали после отца и мужа.
Рискуя обидеть мусульман, все же замечу: даже в наше время существуют гораздо более примитивные кодексы, далеко не так подробно освещающие обязательственое право: шариат например. Не говоря о такой «мелочи», что по шариату никакой собственности женщинам не полагается.
Уголовное право Пскова вовсе не так уж свирепо. За большую часть вин можно и откупиться, заплатив денежный штраф (продажу). Смертная казнь полагалась всего за несколько самых тяжких преступлений: за «перевет», то есть государственную измену, кражу из Псковского кремля, за поджог и за кражу, совершенную в третий раз.
По московскому Судебнику 1497 года смертная казнь предусматривалась 60 статьями. В английских законах XV века — более чем восемью статьями. В сравнении с этими кодексами Псковская Судная грамота — это прямо песнь торжествующего гуманизма.
По уголовным делам доказательством было предъявление письменных документов, взятие с поличным, представление свидетелей, собственное признание, судебный поединок, извещение в публичном месте — «заклич». «Заклич» считался доказательством потому, что человек в те времена очень уж зависел от соседей и сограждан. Не уверенный в совершенном преступлении не стал бы и публично сообщать о нем — оклеветав кого-то, человек оказывался в слишком неприятном положении.
Судебный поединок и «заклич» трудно считать совершенными формами доказательств. Но судебных поединков со временем становилось все меньше; люди все менее полагались на божественное Провидение, а как-то больше на самих себя и на доказательную базу.
А вот испытания огнем и водой в Пскове не было! Еще по «Русской правде» существовала такая судебная норма: обвиняемый брал в руки раскаленное в костре железо. По характеру ожогов судьи потом проверяли: виновен ли? Считалось, что у невинного ожоги не такие глубокие, не до кости. Возможно, глубокая убежденность невинного в своей правоте как-то ему и помогала, но сколько людей (виновных и безвинных) лишилось рук — это было бы интересно узнать, да вряд ли когда-нибудь узнаем.
Испытание водой проводилось так: связанного человека бросают в реку. Виновный, естественно, не тонет. Невинный тонет, и задача состоит в том, чтобы и убедиться в его невиновности, и успеть выловить: а то признают невиновным уже покойника.
Этих средневековых норм судебного следствия, повторяю, в Пскове не было!
Судебную власть имело вече, господа, назначенные вече судьи, наместники князя и посадники пригородов, псковский наместник новгородского архиепископа и, что самое интересное, — «братчина», то есть гражданское сообщество соседей. Точно так же, как англосаксы выбирают судью и шерифа, выбирают присяжных и умеют судить сами себя, псковичи умели судиться без помощи администрации, своим гражданским сообществом.
В общем, Псковская Судная грамота для той эпохи и продуманна, и сложна, и довольно гуманна. Псковичи жили по более совершенным и добрым законам, чем жители большинства государств тогдашней Европы.
Псков интересен тем, что показывает — русские земли могли развиваться так же, как Новгород: с вечевым строем, со служебной функцией князей, с развитием самоуправления, с личной свободой абсолютного большинства людей.
Государство того же типа, что республики Северной Италии или вольные ганзейские города. Общество того же типа, что в Голландии или в Скандинавии.
Это общество имеет свою этнографическую специфику: русский язык, обычаи славян, православная вера. Но тип-то общества — тот же самый!
Новгород существует словно бы для того, чтобы показать — русские вполне могут быть европейцами независимо от своей этнографии, от особенностей своей истории. Это как живой укор любителям поговорки про «поскреби русского — найдешь татарина». Откуда у них такая уверенность, что татарин — непременно дикое существо и очень хочет жить в бесправном деспотическом обществе, — это особый вопрос.
Ну так вот, Псков — это в еще большей степени пример совершенно европейского типа развития одной из русских земель. Крепкая, самодостаточная экономика, обеспечивающая в основном собственные нужды; но на основе этой экономики — общество с приоритетом законов, уважением к собственности и к личности человека.
Ничего общего с чисто феодальными обществами русского Юга и Юго-Запада — с Киевщиной, с Волынью (там свободными и полными собственного достоинства были в основном члены феодального класса). Тем более ничего общего с деспотическим строем Московии, — похожей больше на Золотую Орду, нежели на Скандинавию.
Интересно, что в Псков нередко переезжали немцы из Прибалтики. В Новгороде жили в основном купцы и приказчики из Ганзы… А вот в Псков немцы охотно перебирались, говоря современным языком, на постоянное место жительства.
Обитатели городов, немцы привыкли жить самоуправляющимися общинами и вряд ли сочли бы нормальным унижение своей личности или вольное распоряжение своей собственностью со стороны князя или государства. В Пскове не было Магдебургского права, которое регулировало жизнь свободного европейского города{93}. Но ведь и Псковская Судная грамота гарантировала равенство людей перед судом и законом, охраняла права собственников и не позволяла знатным и богатым обижать людей почем зря.
Уже в конце XIV, в XV веке немцев и выходцев из немецких торговых городов в Пскове — до четверти населения. Остается предположить, что немцы чувствовали себя здесь вполне комфортно, перебираясь из одной страны Европы в другую, — но не покидая пределов своей цивилизации.
ЧАСТЬ V
МОСКВА И СЕВЕРО-ЗАПАД
Долгожданный суд потомков
Слишком поздно настает.
Перед нами средь обломков
Жизни прерванной полет.
Глава 1
ЧТО ТАКОЕ «РАЗДРОБЛЕННОСТЬ?»
Оно, пожалуй, с этим
Порядок бы и был,
