называются эти классические штучки. Но, толи бог не дал ему слишком много таланта, толи просто, халтурил мальчик. Дом этот получился не очень. Такой я бы в свой журнал не поместил. Ему надо было увеличить окна, и сделать все их разными. Первый этаж одного типа, второй другого. И эти окна с боковой стороны, это же не окна, это амбразуры.
Юрий уже открыл рот, чтобы прервать это словоизлияние, и предложить сказать, что-либо конкретное. Но тут Антоний заговорил как раз по делу.
— Нет, этот дом мне совсем не знаком. А вот тот, что на горе, — он мизинчиком показал на второй особняк в углу экрана, — я где-то видел. Не часто это встречается, вилла с такого вызывающего цвета крышей.
Он приблизил это здание, насколько мог, потом что-то помухлевал с программами. Наблюдая, как искусствовед работает с компьютером, даже Саная решился оторвать свою драгоценную задницу от дивана, и подсел поближе. А на экране появлялись заставки все новых и новых программ. Саная, за спиной Антония, восхищенно показал Юрию большой палец. Через пятнадцать минут такой работы на экране было уже трехмерная проекция особняка с золотой крышей.
— Ага, — удовлетворенно зарычал хозяин дома, — я действительно видел это строение, осталось найти его в моей памяти.
«Моя» память, на самом деле, оказалось памятью компьютерной. Головачев вытаскивал из нее целые каталоги, на экране открывались сотни мелких снимков, он их торопливо прокручивал сверху вниз. При этот Антоний бормотал названия мест.
— Барвиха, Жуковка, Переделкино, Зубовка, Солнечное.
И, наконец, через двадцать минут подобного действия из его уст вырвалось торжествующее: — Вот! Вот он! Садово-дачное товарищество «Эдем». Автор этого художественного чудовища господин Борщов, Александр Евгеньевич. Знаем-знаемс такого графомана. Представляю, какой интеллект у хозяина такого особняка! Покрыть крышу своего особняка черепицей под чистое золото — это вам даже не золотая цепь на шее.
— А где расположен этот, 'Эдем'? — спросил Юрий.
— Сейчас я все вам покажу.
Антоний постучал по клавишам своими коротенькими пальчиками, и на экране оказался уже фотографический план этого поселка. Судя по качеству снимка, все это было снято с самолета, а, может быть, даже из космоса.
— Все-таки зря ругают наших хакеров, — продолжал Антоний. — Какая-то польза от них есть. Это хакеры влезли в архивы минохраны природы, и разместили их в «паутине». Самые последние данные, буквально вчера скачал.
— А откуда? — спросил, заинтересовавшись, Рустам.
— Я вам укажу название сайта. Очень интересная информация. Все изменения в строительстве Москвы за последний год.
— А можно мне это все списать? — попросил Саная.
— Нужно. Я вам все перекачаю на диск.
Они уже сидели рядом, а вот Юрий наоборот, отошел в сторону. Между тем, азартный искусствовед продолжал свое таинство.
— Что мы тут имеем? Вот этот план. Это дача с золотой черепицей, ориентируемся на запад. А вот и наш особнячок.
— Но, тут рядом нет реки, — заметил Саная.
— Да, реки здесь нет. А зачем вам река? — удивился Антоний.
— Мы думали, что им нужен будет выход на Москву реку, — пояснил Саная.
— Нет, это отсюда далеко. Очень далеко.
— А Калиновка отсюда далеко? — спросил Астафьев.
— Да нет, как раз рядом. Можно посмотреть.
Антоний снова поколдовал с картами, и показал дорогу от Эдема к Калиновки.
— Чуть дальше протяните, — попросил Юрий, — к реке. Там еще должна быть где-то рядом железнодорожная платформа.
Головачев выполнил и это.
— Вот тут я их и видел, — Юрий постучал ногтем в одну точку на экране.
— Совсем близко от дороги, — согласился Саная. — Очень для них удобно.
Эти разговоры Головачев слушал с заинтересованным лицом и блестящими глазами.
— Боже, как это все интересно! — воскликнул он. — Такие красивые, и такие загадочные мужчины.
— Но-но, Антоний! — Юрий засмеялся, и поднял вверх руки. — Мы с Рустамом, увы, люди обычной сексуальной ориентации, к тому же, влюблены в одну и туже женщину.
Вот теперь лицо грузина вспыхнуло еще ярче, чем прежде. Он замолк навек, как накуковавшаяся за весну кукушка.
Между тем Головачев записал на диск всю, нужную им информацию. Юрий забрал из сканера снимок, получил из рук хозяина нужный диск, и повел по- прежнему пребывавшего в совестливом ступоре грузина к двери. На пороге Астафьев крепко пожал искусствоведу руку.
— Спасибо вам, Антоний. Вы действительно нас здорово выручили. И, прошу вас, желательно, никому не говорить об этом нашем визите.
— Да, что вы, я же все понимаю. Я же в армии был шифровальщиком, в Кандагаре.
Вот это поразило Астафьева больше всего.
— Вы даже служили? — удивился он.
— Да, а как же. Тогда как-то не в моде было уклоняться, так что я два года шифровал все, что нужно было. У меня даже есть медаль: 'От благодарного Афганского народа'.
Он откровенно улыбнулся.
— Я тогда был там лучшим шифровальщиком. Шифровал все, в том числе и свою истинную, сексуальную ориентацию.
Уже в машине отошедший от ступора Саная начал извиняться.
— Юрий, прости ради бога, но мне действительно очень нравиться ваша жена.
Астафьев отмахнулся.
— Да, ладно, я тебя понимаю. Мне она тоже очень нравиться. Когда она во мне окончательно разувериться, и выгонит из дома, я тебе пришлю телеграмму, срочную. Из трех слов: 'Приезжай, она свободна'.
ГЛАВА 55
А события развивались своим чередом, причем помимо воли большинства действующих лиц. В девять вечера в отделение милиции поступил очередной телефонный звонок. Трубку взял дежурный, капитан Семенов.
— Дежурный слушает.
— Слушай, дежурный. Это из госнаркоконтороля, Сомов.
— А, добрый вечер, Игорь Валериевич, — обрадовался капитан.
— Семенов, ты, что ли?!
— Так точно.
— Богатым будешь, капитан, не узнал по голосу.
— Дай то бог!
— Так вот, Анатолий. Через полчаса будет проведен рейд в ночном клубе «Кавказ» на предмет изъятия наркотиков и продающих колеса чудаков. Сразу будут вызовы тебе, якобы на вас напали бандиты. Так что не трепыхайтесь, это все будет для большего беспорядка.
— А мы там не нужны?
— Нет. Мы работаем с «городскими», понятно все?
— Так точно. Счастливо порезвиться.
Семенов положил трубку, и зевнул.
— Что там еще такое? — спросил его помощник, старший лейтенант Николай Немков.
— Да, госнаркоконтроль будет сегодня шмонать «Кавказ». Просили нас не беспокоиться.
— Ясно, — ответил тот. Он отхлебнул чаю, немного почитал газету, а потом сказал Семенову: — Пойду, отолью.
— Сходи, только недолго. Мне что-то по серьезному припирает.
Очутившись в туалете, помощник достал мобильник, и вызвал нужный ему номер.
— Бахтияр? Это я. У вас сегодня шмон по части наркоты. Скоро они будут.
— Хорошо, дорогой, спасибо. Заходи завтра, у тебя тут уже хорошо скопилось.
— Ладно, только я зайду со двора.
— Ну да, в будку стукнешь, скажешь моим парням, я выйду к тебе.
Через десять минут на столе у полковника Жохова лежала вся информация о звонившем. А через полчаса сам полковник был на ковре у Генерала.
— Значит, по-прежнему — ничего? — спросил тот.
— Никак нет. Затаились, свернули все остальные операции.
Генерал усмехнулся, жестко резанул полковника взглядом выцветших глаз.
— Ну, так что, Жохов? Отменяем саммит? Переносим его в Питер?
— Уже, наверное, не успеем.
— Именно, что не успеем, — подтвердил Генерал. — А двенадцать тонн взрывчатки, это слишком серьезно. Поставят какой-нибудь фургончик на трассе, и рванут наших легитимно избранных президентов. Что делать то будем, полковник? Стреляться.
