впечатление. —Так, давай-ка я быстренько скажу, кто будет, ты сейчас с ними познакомишься. Зам генерального, директор по маркетингу, по пиару и начальник производства. Ну и я.
— И ты? — ржу я, как он и ждёт.
На втором этаже мы преодолеваем длинный коридор, по бокам которого располагаются кабинеты «полуприватного» типа: у каждого работника отдельный закуток, но всё на виду благодаря полностью прозрачным дверям. Я успеваю заметить, что женщин работает немного.
Хотя директор по маркетингу как раз дама лет сорока, одетая а-ля Хилари Клинтон; войдя в комнату (представляющую собой стеклянную клетку с вышеописанными неистребимыми стульями «Ламинетте» от Свейна Ивара Дюсте и овальным буковым столом в центре), я первым здороваюсь с ней. Остальные трое — мужчины и выглядят как три копии Аслаксена, в своих двубортных пиджаках, трещащих на хорошо отъетых животах. Очевидно, дела в кухонной индустрии идут найотличнейшим образом. Иначе я бы здесь сейчас не сидел.
В переговорной висят красно-коричневые шторы под цвет этих самых «Ламинетте», но я не решаюсь попросить задёрнуть их. Здесь тоже предполагается полуприватность.
Представив всех, у меня спрашивают, буду ли я кофе или минералку. Я выбираю последнее, остальные пьют кофе и кока-колу. На столе поднос с ноздреватыми плюшками. С каким бы удовольствием я проглотил одну! Но когда мне передают блюдо, приходится отказаться, поскольку её невозможно съесть, не обсыпавшись, да ещё глазурь прилипнет в уголке рта, да и потом, как бы не приняли меня за вечно голодного непризнанного гения.
Аутотренинг, выученный на семинаре по НЛП, помог. Я чувствую себя гораздо спокойнее. И увереннее.
— Сигбьёрн прислал нам свои предложения, от которых все ахнули, так? — начинает Аслаксен дружелюбно. За столом кивают и улыбаются.
— Ты уже видел наш каталог? — спрашивает, протягивая мне его, зам генерального по имени Йесхейм, единственный на всё собрание обладатель приличных запонок. В общем и целом я представляю себе, о чём речь (хотя никогда не ставил их кухни своим клиентам), но из вежливости по-листываю брошюру. Боже правый, что за безвкусица: пейзанская романтика, флинтглас и филёнка. У дизайнеров такое называется «кухня лыжного короля». Правда, есть «модерная» серия «Меню», но от таких же предложений IKEA её отличает только в полтора раза более высокая цена за куда менее привлекательные расцветки. Естественно, на лице моем не отражается ничего.
— Конечно, мы не такие безумно крутые, — вставляет Аслаксен, заметив, что я задержался на «Меню», как то и предполагалось. На самом деле я не смотрю на фотографии, одинаковые и как будто отщёлканные в горном домике у Бьёрна Дэли. Романтика простой крестьянской жизни оборачивается слащавым гротеском, когда её разбодяживают до американских размеров восемь на семь, красят в цвет красного Интернационала с зелёными вставками и начиняют встроенной техникой по принципу «круче некуда».
— Не стану скрывать, у меня впечатление, что я видел такое и прежде, — отвечаю я с безупречной, хочется надеется, улыбкой.
— Как мы знаем, и все исследования это подтверждают, норвежцы сугубо консервативны во всём, что касается выбора кухни, — говорит директриса по маркетингу, забыл её имя, барабаня пальцами по серой папке с чёрной пластиковой обложкой. Похоже, ей есть, что сказать. И точно, она продолжает:
— Хотя в последнее время наметились интересные тенденции, особенно в так называемом молодёжном секторе рынка, свидетельствующие о кардинальных изменениях пристрастий. Хотя об этом ты наверняка осведомлён даже лучше нас.
— Да, как дизайнер и декоратор я это вижу. Не стану утверждать, что мои работодатели (никаких «клиентов», упаси бог!) представляют Норвегию в целом, но от фактов не уйдёшь — в моей практике не было случая, чтобы они купили кухню отечественного производства.
— А что же у них дома? — спрашивает Йесхейм, воспринявший мои слова как личное поражение.
— Мне часто доводится устанавливать датские кухни, особенно от Boform и Uno-form, новых итальянских дизайнеров, изредка IKEA.
— IKEA! — вспыхивает Йесхейм, как будто я всуе помянул дьявола. — Позволено мне спросить, а чем пользуешься лично ты?
— Bulthaup, — безжалостно отрубаю я. Все знают, что это за зверь, и съёживаются.
— Другими словами ты хочешь сказать, что есть доля рынка, по крайней мере некий сегмент с солидными деньгами, не освоенный норвежскими производителями или освоенный очень мало? — спрашивает заместитель генерального.
— Да, я так считаю. Причём я не думаю, что дело в качестве норвежской мебели. Проблема целиком и полностью в дизайне. Люди не покупают эти кухни, потому что они не работают на имидж владельца.
— И с этим ты хочешь нам помочь? — тактично прокладывает Аслаксен.
— Хочу, если вас это интересует.
Я открываю папку с трёхмерными изображениями будущих кухонных модулей (распечатанными на моём лазерном принтере и раскрашенными вручную: цветным пока не богат).
— Рисунки, к сожалению, в одном экземпляре, так что придётся или пустить их по кругу, — говорю я, — или можем вывести их на экран через компьютер, у меня дискетка с собой.
Я показываю на машину, подключённую к экрану: рядом громоздится непременный проектор. PC, как я и боялся. Вот она, демаркационная линия наших дней — реальная экономика работает на IBM, а люди творческие — на «маках». Храм и торгующие. Абсолютно несовместимые системы.
Арне Стай, моя группа поддержки в Office Line, заверил меня, что всё будет прекрасно открываться, если только я сохраню файлы в нужном формате и не забуду кабели с требуемыми разъёмами. Мы разговаривали в пятницу вечером, тогда же он продал мне всё это добро.
— Ты в этом разбираешься? — спрашивает сидящий ближе всех к компьютеру Йесхейм. Похоже, всем хочется увидеть рисунки на экране, так они выглядят реальнее.
— Попробую, — отвечаю я.
Я достаю кабель и в строгом соответствии с инструкциями Стая, насаживаю его на некий штекер. Включаю, запускаю Windows-98 и начинаю искать в каталоге драйверы. Для меня это как искать чёрную кошку в тёмной комнате. Драйверов нет как нет. Мой опыт и расчёты говорят, что собрание выдерживает не более пяти-десяти минут заминки, я вожусь уже пять. Лоб взопрел снова. Иконки нет как нет.
— Похоже, сегодня он не сдастся, — я стараюсь говорить непринуждённо и со знанием дела.
— Я приведу администратора сети, это одна минута, — вызывается Аслаксен.
Остальные сыплют анекдотами про информационные технологии. «Качественные компьютеры легко отличить по тому, что они никогда не работают, если перед экраном собралось больше двух человек», — говорит начальник производства, вспоминая самые трагические коллизии, приключавшиеся в ходе семинаров.
Вся Норвегия не вылезает с семинаров, это бедствие какое-то. Я подозреваю, что норвежская экономика была бы весьма прибыльной, когда бы не эти семинары.
Эх, а счастье было уже в руках. Так славно начал... задним умом я понимаю, что надо было мне сделать рисунки на карточках для проектора и раскрасить. Вечно хочется произвести впечатление... я лихорадочно раздаю рисунки, и когда все погружаются в их изучение, хватаю плюшку и устраиваюсь перед экраном. Как зверь, утащивший добычу в логово.
Появился администратор сети, существо в джинсах и клетчатой рубашке не старше двадцати пяти лет. Усевшись рядом и обдав меня запахом въевшегося пота, он заграбастал мышь и принялся клацать ею с неповторимым проворством.
— Наша оперативная система не поддерживает такой архиватор, — сообщает он наконец. — А установочных дискет у тебя случайно нет?
— Дизайнеры работают на «макинтошах», — сообщаю я; под этим подразумевается, что в мире людей творческих про установочные дискеты тревожиться не принято. Главное теперь, не забыть удушить Арне Стая, думаю я.
— Ну раз так, я мало чем могу помочь. А что за файлы?
— PowerPoint, — отвечаю я. — Ладно, забыли об этом.
— Я могу попробовать посмотреть их на своём компьютере...
Это мы знаем. Минут двадцать — двадцать пять, если не больше. Вся презентация, моя первая настоящая полномасштабная презентация, катится в тартарары. С меня льёт пот. Обновлённый удачливый Сигбьёрн, которого я усилием воли вылепил перед зеркалом в туалете, никнет на глазах. Я судорожно пытаюсь его реанимировать. Ну почему я всегда потею? Наверняка бывает лекарство от этого. Хотя жара в переговорной тропическая.
Счастье, что Сильвия меня не видит. Хотя, может, этого мне и недостаёт? Дамы сердца, которой я посвятил бы свою победу, ради которой... всё, долой сомнения, долой этого потеющего, мямлящего труса!
Буквально в последнюю секунду я успеваю переломить ситуацию. Чтобы завладеть инициативой, я перехожу в наступление по всем правилам психологической атаки — встаю, одновременно снимая пиджак. Повышаю голос:
— Так, эту часть презентации пропускаем. Всем досталось по чертежу?
Все кивают, все рады, что компьютерные эксперименты отставлены. Хотя, боюсь, отношение сейчас ко мне более скептическое, чем до бесславного интермеццо.
— На что это похоже? Какие будут предложения?
— На флейту Пана? — кидает директор по маркетингу. У неё бесспорно креативный взгляд на вещи.
— Здорово! — откликаюсь я. — Или на ряды банок со специями, которые представлял себе я, или на орган. Всё началось с того, что я утомился от прямых углов в кухонной мебели и стал искать, чем бы их заменить. И нашёл — цилиндр и круг. Если вы посмотрите на развёртку — пожалуйста, кому ещё копию? — то обнаружите, что я пользуюсь лишь двумя формами: кругом и квадратом. Диаметр верхних и нижних шкафов разный. Верхние составляют две трети диаметра нижних, так же как и в стандартных кухнях с соотношением сорок к шестидесяти. Квадрат использован только в столешнице и шкафах для встроенной техники, и только в нижнем ярусе. В предлагаемом мной варианте все угловые секции цилиндрические.
— Я как раз собирался спросить об этом, — подаёт голос Аслаксен. — У тебя духовка встроена в верхний цилиндрический шкаф.
— И что?
— А разве бывают такие круглые духовки?
— На данный момент это скорее мечта, — признаюсь я. — Но они не могут не появиться в обозримом будущем.
Слушатели ропщут. Начальник производства, до сих пор не сказавший ни слова, не считая анекдотов на тему инцидентов с компьютерами, демонстративно возводит очи горе.
— Это один из вариантов, — спешу я объяснить. — Её можно переставить вниз. Или вообще никуда не встраивать, как я предлагаю поступить с холодильником и морозилкой, если вы обратили внимание.
