— Да, кажется, скоро я буду жалеть, что тот парень промахнулся. Тогда довези меня до детской больницы, а потом езжай к Зотовой.
— А, зачем тебе детская больница? — удивилась Ольга. — Хочешь присмотреть кого-нибудь на усыновление?
— Угадала. Главное, чтобы мамка была посимпатичней. Есть тут одна идея, забавная. Потом расскажу, а то сейчас, боюсь, смеяться будешь.
ГЛАВА 39
На требовательный гудок автомобиля из калитки усадьбы Зотовых выглянуло, к удивлению Ольги, женское лицо, размером, правда, с хороший блин для штанги.
— Вы к кому? Если к хозяину, то его нет, — басом заявила девица.
— Нет, мне нужна Вера Олеговна.
— Что ей сказать?
— Скажите, женщина из прокуратуры.
Переговоры были недолгими, минуты через две амазонка разрешающе махнула рукой — проезжай.
Ольга нашла Зотову на втором этаже, в большом круглом зале, отделанном голубым цветом. Она лежала в розовом халате на круглой же, огромной, естественно, голубой тахте, и, положив голову на большую подушку, таращилась в сторону большого, плоского экрана. Рядом, под рукой у ней, на небольшом, круглом столике, разместилась квадратная бутылка коричневатого виски, и бутылка того самого вина, что Вера пила на охоте, а так же ваза с фруктами вперемежку с шоколадом.
— Добрый день, — поприветствовала Малиновская хозяйку.
— Добрый? — спросила та, переваливаясь на спину. — Боже мой, какие осенью могут быть добрые дни? Как начинаются эти дожди, и эта серость, я ухожу в депрессию, и почти не выхожу на улицу. И так до первого снега.
Ольге показалось, что Вера находиться в каком-то тормознутом состоянии, но, присмотревшись, она заметила на столике, между фруктами и бутылками, пару вскрытых упаковок таблеток. Одно из этих лекарств Малиновская уже встречала в своей практике. Это был типичный антидепрессант. Ольга села на круглое, очень удобное кресло, огляделась по сторонам.
— Хорошо тут у вас, — заметила она, — необычно.
— Этот зал я делала под себя. Там, — Вера небрежно махнула рукой, — он что угодно творил, но кухню, ванную, и эту комнату я выбила себе так, как хотела. Там у него везде чучела, аквариумы, ружья, а это уголок мой. Хотите выпить?
— Я за рулем.
— Ну и что? Неужели вас кто-то из гаишников может остановить? Давайте немного виски, для согрева. Я же вижу, как вы замерзли.
Это было страшное искушение, Малиновская и в самом деле ужасно замерзла. И, Ольга, как-то невольно для себя взяла в руки бокал, они чокнулись с хозяйкой, и выпили. Живительное тепло потекло по ее организму, Ольга сразу раскраснелось, ей стало жарко в своей кожаной униформе. Это невольное движение заметила Вера.
— Раздевайся! — скомандовала хозяйка, так же изрядно оживляясь, а сама взялась за мобильник.
— Людка, что у нас там, на обед? — спросила она.
Выслушав кухарку, Вера приказала: — Две порции всего наверх. Быстро!
— Как вы их гоняете, — невольно заметила Малиновская.
— Да ну их! — Вера отмахнулась. — Это думаешь, слуги? Это шпионы мужа! Ты заметила, что в доме нет ни одного мужчины? Даже на воротах и то стоят какие-то самбистки, охранницы. Он все боится, что я ему рога наставлю. А то чучел ему мало. Зато я выбила свое: чтобы в доме не было ни одной смазливой рожи. Горничную ты уже видела? Вот и все остальные такие же уроды. Сейчас кухарка придет, посмотришь на нее, поужасаешься. Зотов мой, он на них смотреть не может, но, куда деваться, уговор дороже денег.
Ольга засмеялась, и это очень понравилось хозяйке.
— Люблю таких хохотушек, — заметила она, — у тебя такие роскошные ямочки на щеках появляются. Можно я буду называть тебя просто Ольга?
— Конечно.
— Тогда и ты зови меня просто Верой.
Она поднялась, привстала и чмокнула Ольгу в губы, да так смачно, с затяжкой, что у той невольно шевельнулись в уме крамольные мысли.
В это время толстая, некрасивая женщина ввезла в зал небольшой столик с блюдами, прикрытыми круглыми, полированными крышками.
— Что так долго!? — начала выступать Вера. — Я что тут, с голоду должна подохнуть, пока вы там раскачаетесь!?
Под горячее решили выпить еще. Сразу стало еще теплее и веселее. Разговор пошел оживленный. Ольга восхищалась блюдами, залом, мебелью, Вера только отмахивалась, и говорила: — Не в этом счастье.
— А в чем же тогда? — спросила Ольга. — В чем счастье-то?
Тут Вера задумалась.
— А, черт его знает. Я раньше так мечтала освободиться от этого диктатора и мужлана, а сейчас мне без него даже скучно.
— Вот те раз! А вы, говорят, жили с ним очень весело, ругались постоянно? Чуть не дрались.
— Да, ругались, да, и дрались. Но пятнадцать лет как-то прожили? Прожили! Черте его знает, сейчас вот даже на прислугу срываюсь, и то, что-то не то. А с ним как-то бывало, наорешься, и сразу какая-то разрядка, ходишь, довольная весь вечер.
— А он как? Ему то были по нутру эти вечные ссоры? — Ольгу и в самом деле интересовали такие подробности. Она не представляла себе такую семейную жизнь.
— Ну, а как же! Разве мы бы жили столько? — повторила она. — Поругаемся, расплюемся почти до развода. Пять минут проходит, заходит он, как ни в чем не бывало. 'Верушка, послушай, какой я куплет придумал'. И у меня уже нет сил с ним воевать. Что-то там болтать начинаем, веселиться, куда-нибудь в ресторан закатим, или мотнемся в Железногорск, в казино, в ночной клуб. Он заводной был насчет этих вещей.
— Значит, вы идеальная пара? — сделала вывод Ольга.
— Может быть, — согласила Зотова, а потом шлепнула рядом с собой ладонью. — Заползай сюда, поваляйся.
Ольга с удовольствием выполнила это приглашение. Упругая податливость тахты располагала к неге и расслабленности.
— Давай споем? — предложила Вера, и затянула. — Огней так много золотых….
— Я слов не знаю, — призналась Ольга.
— Счас сделаем. У меня есть роскошное караоке.
Через час, когда они окончательно охрипли, позвонил Астафьев.
— Да, мой ласковый, — промурлыкала Ольга в микрофон.
— Ты где? — несколько опешившим голосом спросил Юрий.
— Я у Зотовых. Подъезжай, срочно.
— Я, вообще-то, я думал, что ты ко мне подъедешь.
— Не, ты приезжай, бери такси и приезжай. А то я вести машину не в состоянии. Я разобью машину на первом же столбе.
Юрий хмыкнул.
— Это ты так допрос ведешь? Сколько выпили уже? Литр, или больше?
— Не считали, но учти, что я перед этим сильно замерзла. А когда я мерзну, я не человек, ты же знаешь.
— Счас, ты, чувствуется, уже согрелась, — съязвил Юрий.
— Да, ты угадал. Давай, приезжай, забери меня.
Положив трубку, Ольга мучительно наморщила лоб, а потом заплетающимся языком спросила хозяйку дома: — Слушай, а ты не помнишь, о чем я тебя должна была допросить?
— Не-а! — решительно ответила Вера.
— А-а, вспомнила! — Ольга ткнула допрашиваемую пальцем в бок. — Так ты, в самом деле, узнала тот второй нож? Это действительно его нож? Он у него был вообще-то, это второй нож?
— Отстань, — пробормотала Вера. Ольга снова ткнула ее пальцем. Та, неожиданно хихикнула, но снова ответила. — Говорить даже про это не хочу.
— А ты, кажется, боишься щекотки! — догадалась Малиновская. И плотно занялась подмышками хозяйки.
— Ой, перестань! Ой, не могу! Я буду жаловаться в этот… гагагский суд.
— Хоть в гадский, говори, был у него нож?
— Ну ладно, скажу, только отстань!
Ольга прекратила свои домогательства, и Вера, переведя дыхания, и отхлебнув своего любимого 'Черного лекаря', заговорила по делу.
— Нет, не было у него такого же ножа. Второй нож он делал у этого же мастера специально для одного прибалта. Тот ему должен был какой-то офигенный заказ пробить, и вот он уж тут старался, ублажал этого Райниса. Тот был совершенно другой, с деревянными ножнами, красивый такой.
— Ты это подпишешься?
Вера безнадежно махнула рукой.
— Куда я денусь, конечно, подпишу. Хотя сведенья, полученные под пытками недействительны, — хихикнула она. Потом, она, уже серьезно, призналась. — Не хочу я уже его топить. Хоть эта сволочь и убила мою единственную любовь, моего Аркашу.
— Этого, Максимова?
