– Не дождешься,- гордо ответила Ар.- Чтобы я - и сделала заведомо благородное дело? Крокодила лысого! И вообще… Ты думаешь, откуда на церемонии змея взялась? А? Напряги получше свои мозги, скорбный!
Я добросовестно их напряг и аж зашатался от гнева:
– Так это ты, подлая Ар! Это твоих окровавленных рук дело! Зачем тебе это было надо?!
– А развлекаюсь я так! - ответствовала богиня.- И вас заодно развлекаю, чтоб жизнь чересчур райской не казалась.
– Чтоб у тебя адептов не было,- с горечью сказал я.- Чтоб тебе жертв не приносили, подлая ты богиня. Из-за твоей каверзы я теперь в яме сижу! Чтоб у тебя клыки выпали и питалась ты только травой!!!
Я думал, она меня испепелит прямо в яме за такие кощунственные слова в ее адрес. Но в ответ услышал неожиданное:
– Так и быть, сердиться на тебя за проклятия твои не стану. Тебя ведь тоже можно понять. Я, наоборот, пришла тебя поблагодарить. За услугу. Видишь ли, я давно хотела с Агати-Бобо разделаться, очень уж мне эта старуха божественную жизнь омрачала. Я ведь когда-то тоже у нее воспитывалась. До сих пор то время с ужасом вспоминаю. А ты ее прикончил, за что тебе большое божественное спасибо.
– Не стоит благодарности,- поморщился я. И при этом подумал: а что чувствует киллер, когда заказчик благодарит его за устранение своего соперника? Наверное, такую же гадливость. Или нет?
– А еще, дорогой мой,- сказала богиня Ар,- у меня для тебя хорошая новость. Ты являешься первым за многие тысячелетия преступником племени вибути, ты первым попал в эту яму. И потому тебе полагается подарок. От Тонтона Макута ты его вряд ли дождешься, он дед скаредный, а вот я решила сделать тебе приятное. Проси у меня, чего пожелаешь. В разумных пределах, конечно.
Я немножко воодушевился. Но потом сник. Когда тебе говорят: «Проси, чего пожелаешь, но в разумных пределах», это чаще всего означает то, что получишь ты вовсе не зримое воплощение своей мечты, а какую-нибудь лабуду с общечеловеческой распродажи душевных чувств. И кроме всего прочего, «приятное» мне собиралась сделать богиня Ар. А у этой небожительницы все фантазии отличаются крайне разнузданным цинизмом.
– Если я попрошу тебя, богиня, выпустить меня из этой ямы, мне ведь не светит положительный ответ?- на всякий случай (а вдруг повезет!) поинтересовался я.
– Нет, конечно! - даже удивилась такому вопросу богиня.- В кои-то веки мне выпала возможность общаться с настоящим преступником! И тут же с ним расставаться? К тому же ты ведь сразу меня жрецам заложишь - насчет змеи-то. Нет уж, крокодила лысого! Ты не фантазируй, дорогой, ты толковые вещи проси!
– Тогда джакузи хочу,- заявил я.- Вот чтоб тут прямо в яме стояла и пузырилась подогретым шампанским. Или стояло и пузырилось? Ни фига не знаю, какого джакузи рода, так и помру не узнавши… Да, а еще я немедленно хочу жюльен, банку рыбных фрикаделек «Завтрак экстремала», атласный боксерский халат, как у Майка Тайсона, чемодан шелковых носков цвета лаванды и собрание сочинений Стивена Кинга. И…
– Остынь,- посоветовала богиня Ар.- Этого я тоже не могу. Ты за кого меня принимаешь? Я тебе что, каталог «Отто»? Или, может, супермаркет? Я, как- никак, бессмертная небожительница, это тебе не попки у бананов откусывать! И потом, джакузи и халат - явления положительные. А я богиня отрицательная, значит, в моей компетенции только отрицательные явления и имеются. Вот хочешь, я спилю все пальмы, что мешают спать?
– Мне пальмы спать не мешают.
– Ладно, оставим пальмы в покое. Еще я могу какую-нибудь пакость вибутянам сотворить - в отместку за то, что они тебя тут заточили. Вот как переморю у них всех священных паучков аванси-мбонси, будут знать! Они ж за этих паучков удавятся!
– Вибутяне тут ни при чем,- ответил я.- Ты не вали всю напраслину со своей нечесаной головы на их лысые. Правда, вот Тонтону Макуту стоило бы рога поотшибать. Не разобрался, сунул в яму… А ведь я как лучше хотел! Я же не мог спокойно смотреть, как змея спускалась на шею Агати-Бобо!
– Змея, говоришь? - раздался тут еще один голос над местом моего скорбного заточения.
…Я поначалу было подумал, что это говорит мой знакомец крокодил. Ну, тот самый, Шлепающий По Болоту. Когда богиня Ар тут только появилась, он удрал в неизвестном направлении - почел за лучшее для себя с клыкастой небожительницей не связываться. А теперь, как почудилось мне, собрался со своим крокодильим духом и вернулся. Но я ошибся.
А потом понял, что ядовитый воздух ямы бесповоротно свел меня с ума. Потому что в здравом уме никакой нормальный человек не может зреть перед собой улыбающуюся морду натурального розового слона.
– Беда,- прошептал я, слабея и в полном изнеможении опускаясь на свою вонючую подстилку. Даже когда я, будучи студентом Орловского института культуры, пил с однокурсниками политуру в общаге, таких масштабных глюков у меня не было. Максимум, кого видел - белочку на руке. Рыжую, пушистую, с глазками-бусинками. Сидела тогда, помнится, сволочь, на моем запястье и умывалась… А тут слон…
– Зачем пожаловал, Ндунги? - крайне нелюбезно обратилась к розовому слону богиня Ар, и тут я прозрел и все вспомнил. Ну конечно! Розовый слон есть не кто иной, как местное божество оптимизма и самогоноварения! И значит, это не галлюцинация! И значит, я еще нахожусь в здравом уме.
Относительно здравом, конечно.
– О боже Ндунги! - возопил я ликующе.- Как ты вовремя!
Но розовый слон божественного происхождения этого вопля не услыхал. Потому что в данный момент препирался с богиней Ар.
– Зачем явился? - хорохорилась клыкастая богиня.- Раз он преступник, значит, мой человек. Я теперь буду душой утешаться, зная, что не одна такая отрицательная по здешним джунглям брожу. Давай возносись отсюда по-хорошему, преславный Ндунги!
– И не подумаю,- ответствовал розовый слон, погрозивши богине ярко-розовым хоботом.- Во-первых, человек этот не настолько преступен, как тебе того бы желалось, коварная богиня. Погоди, ответишь ты еще за свое паскудство на Сонме богов… А во-вторых, этот человек также и мой самый почтительный поклонник.
– С каких это пор? - взвилась Ар.
– С тех самых, как он тут, в племени, выпил первую чашу хмельного,- твердо отрезал Ндунги.- Сама знаешь, все, кто этим делом не брезгует, мои люди. Эй, скорбный смертный, не робей! Ты всегда был верным моим рабом, а потому проси у меня, чего хочешь!
– В разумных пределах, я полагаю?
– Само собой,- ухмыльнулся розовый слон.
И тут меня осенило.
– Ндунги,- медленно произнес я,- как ты со своей божественной точки зрения считаешь, дружба - это святое дело?
– Еще бы! - прогудел розовый слон.- Друзья, да еще такие, кто не устает подкреплять свою дружбу обильными возлияниями, всегда находятся под моим особым покровительством.
– Ага,- сказал я.- Так вот. Знаешь, боже Ндунги, есть у меня хороший и верный друг. Сколько мы с ним совершили тех самых обильных возлияний - даже и вспомнить невозможно. Одна печаль - друг мой сейчас очень далеко от меня. А если бы он был здесь, уж как-нибудь исхитрился меня вытащить и из этой ямы, и из этой ситуации. Пошли ему весть от меня, а, Ндунги?
– Толково,- похвалил меня розовый слон.- А далеко друг?
– Очень далеко. Страна такая есть - Россия. Слыхал?
– Я слыхал,- добавился в этот сюрреалистический спектакль еще один голос. Только этот голос был какой-то склизкий, болезненный и зеленый, если можно так сказать о голосе. От такого голоса у меня сразу голова заболела, прямо как с похмелья.
– Камратий! - воскликнул бог Ндунги.- А ты-то откуда знаешь о России?
Тут я имел счастье воочию лицезреть неизменного соратника бога Ндунги - бога похмельных сожалений Камратия.
– В России много пьют,- сказал Камратий.- Но пьют неумело, отчего про многих допившихся до зеленых змей говорят, что к ним пожаловал Камратий.
– Кондратий,- машинально поправил я из своей ямы. У меня появилось стойкое ощущение, что в ближайшие часы скучно и одиноко мне не будет. Если у моего узилища толпится уже трое местных богов, это о чем-то говорит.
– Вот-вот, и я говорю - Камратий,- согласился зеленый змей.- Но мы сейчас не об этом. Скажи, смертный, страдающий в яме забвения, ты хочешь, чтобы мой брат Ндунги связался с твоим русским другом и передал ему твои мольбы о помощи?
– Совершенно верно! - воодушевился я.- Найдите человека по имени Викентий Вересаев, он в Москве живет, я сейчас адресок продиктую…
– Вот наивный,- отмахнулся Ндунги.- Будем мы его по адресу искать, как же! Ты нам лучше особые его приметы назови.
Я призадумался. Потом вспомнил.
– Особая примета у него только одна. Его Царь Алулу, да воссияет он и да потопчет, частью своей царско-небожительной силы наградил. Так что я готов поставить ящик водки на то, что Викентий теперь занимается колдовством или на крайний случай целительством, кошмарно разбогател, зазнался и потому совершенно забыл о своем лучшем друге, который в данную минуту загнивает на дне гнусной африканской ямы!
– Нытик,- презрительно отнеслась ко мне богиня Ар.
– Зараза,- без должного благоговения парировал я.
– Ладно,- встрял в эту нравственную дискуссию бог Ндунги.- Я тут вот что подумал… Выполню я твою просьбу, Степан, иначе именуемый Этано. Силой своего небожительного могущества я найду твоего друга и отправлю ему весть о твоих страданиях.
– Акачиков будешь посылать? - со знанием дела поинтересовался у Ндунги Камратий.
– А то кого же? Ох, правда, обойдутся они мне недешево! Где Африка и где Россия…
– Акачиков в этой ситуации недостаточно,- прозвенел хрустальным фужером новый голос.
Четвертый! Четвертый небожитель присоединился к компании, толпящейся у моей многострадальной ямы.
Точнее, небожительница. Стройна, смугла, вся сверкает золотой пудрой, и бритая голова ее украшена тяжелой короной из алмазов. О, Манюнюэль, богиня сладострастия! Только тебя мне тут и не хватало! Я же почти месяц в яме! Мне женщины даже уж и сниться перестали!
– О Манюнюэль, пощади несчастного заключенного! - взмолился я.- Вытащи меня из этой ямы! Я тебе новый храм построю!
– Пощадить я тебя могу,- мелодично, как полифония телефона «Сименс», отвечала благословенная Манюнюэль.- А вот вытащить не могу, не небожителей это дело. Лучше я подумаю вместе с Ндунги, как нам поскорее сюда друга твоего из далекой страны России доставить.
И она, более не обращая на меня внимания, заговорила с розовым слоном о том, что акачики нынче плохо уродились - значит, их явно недостаточно будет для того, чтобы подать весть моему другу Викентию,- что для проведения сей сложной операции нужно обязательно найти какую-то подходящую душу. И желательно, чтобы это была душа женщины… Словом, началась обычная их божественная трепотня. Поначалу я вслушивался в гомон небожительных
