Викентий вывел Нину из транса и едва не сполз с табурета от усталости. Чудотворной силы Царя Алулу было израсходовано слишком много. А кроме того, в жизни явно наметились Большие Перемены.
Нина Валентиновна теперь смотрела на прославленного психиатра обычными человеческими глазами, и взгляд их был неизменно испуганным.
– Ну что, доктор? - голосом человека с сильным душевным надломом произнесла она.- Что со мной было?
Викентий промолчал. Глянул на часы. Эксперимент они начали за полчаса до полуночи. А сейчас часы показывали без четверти час. Странно. Ему-то показалось, что в беседе с божеством Ндунги (беседа это или все же галлюцинация?) прошли сутки, месяцы, годы…
– Викентий, ответь ей,- тихо потребовала Розамунда.- Эге-гей! Земля вызывает Викентия, прием!
Викентий помотал головой. Сказал:
– Розамунда, я действительно разговаривал с богом?
– Насчет божественности голоса, которым тут намедни вещала Нина Валентиновна, я сильно сомневаюсь,- ответственным тоном заявила Розамунда.- Но и человеческого в этом голосе ни нотки не было. Мы имеем дело с феноменом Вселения.
– Что? - испугалась Нина.- Прекратите говорить загадками. Я хочу знать, что со мной было!
– Розамунда,- попросил Викентий,- расскажи, пожалуйста, Нине Валентиновне, как все было. А я пойду поставлю чайник.
Он двинулся на кухню, краешком сознания отмечая, как устало тело, как муторно на душе и как ломит виски от нудной головной боли. Поставил чайник. Покопался на полке с разными кухонными банками-жестянками и добыл неизвестно откуда здесь возникшую пачку чая. Он миллион лет не пил чая, все держал траур по своей разбитой любви, по незабвенной и жестокой Элпфис, а теперь вдруг понял, что предыдущие жизненные драмы Викентия Вересаева - лишь бледная интродукция к тому, что грозит произойти в самое ближайшее время. И пусть Элпфис спит спокойно в объятиях оборотня Кирилла. Вересаеву до этих объятий нет ни малейшего дела. Ничуточки.
– Африка, Африка,- пробормотал Викентий.- Черный континент. Нет тебя страшнее и чернее нет… Не ходите, дети, в Африку гулять - можно крокодила Гену повстречать…
Чай получился крепкий. Викентий взял чашки - Нине Валентиновне и себе, вернулся в комнату.
– Пейте,- протянул он Нине Валентиновне чашку.- И успокойтесь.
Сел, отхлебнул горячего, жесткого, как терка, чаю. Красота! Жизнь возвращается. Викентий только теперь осознал, как он ненавидел кофе и чего ему стоило заставлять себя его пить. И все только потому, что любимая женщина Викентия бросила. Черт возьми, из-за каких недостойных мелочей мы порой отравляем себе жизнь!
– Я практически дословно воспроизвела Нине Валентиновне ваш любопытный диалог,- отчиталась Розамунда.- А также взяла на себя смелость высказать гипотезу медицинского свойства.
– А именно? - поинтересовался Викентий. Снова крепкого чаю глоток - как блаженства глоток рокового. И голова просветлилась. Да здравствует Цейлон! Да благословится черный байховый и особый купаж!
– Видишь ли, Викентий.- Розамунда вспрыгнула на письменный стол и устроилась там в классической позе «зайчика на задних лапках».- Я предположила, что ранее имевший место лунатизм Нины Валентиновны является на самом деле не болезнью, а побочным эффектом того, что я определила как феномен Вселения. Благодаря усилиям наших общих знакомых из далекой Африки Нина Валентиновна запрограммирована выполнить определенную работу.
– А именно?
– А именно доставить тебя, Викентий, в племя вибути, где томится от неизвестных нам доселе проблем твой друг Степан. Следовательно, до тех пор, пока Нина Валентиновна не выполнит поставленных перед нею задач, то есть пока не доставит тебя к вибути, у нее будут повторяться припадки сомнамбулического хождения. Доказательство тому - чемодан, который она собирает при каждом припадке, записки, содержащие призыв о помощи Степану…
– Я ничего не понимаю,- потерянно сказала Нина Валентиновна.- Почему я должна доставлять вас в Африку, доктор? Я что, орел?
– При чем здесь орел? - нахмурился Викентий.
– Что ты читал в детстве, несчастный? - возмутилась в свою очередь Розамунда и продекламировала:
И сел на орла Айболит,
И одно только слово твердит:
«Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
– А, вы об этом,- понял Викентий…
Вот тут Нина Валентиновна рассмеялась. Викентий впервые увидел, что эта женщина вдобавок умеет еще и смеяться. Нет, улыбка не сделала лица Нины Валентиновны особенно прекрасным или одухотворенным, или, допустим, задорно лукавым. Ничего подобного. Просто ее лицо на мгновение перестало бояться всего на свете, включая Викентия. И это ему понравилось.
– Это было бы ужасно, если б не превратилось в фарс! В такое дешевое трюкачество! Просто классический образчик сеанса черной магии с последующим ее разоблачением,- отсмеявшись, сказала Нина Валентиновна.- Я еще готова поверить в говорящего кролика…
– Ха! - сказала Розамунда.- Какая честь!
– …Я готова поверить в собственную одержимость какой-нибудь неизученной манией! Я готова поверить в то, что я лунатичка! Я даже твердо верю в то, что на самом деле сошла с ума и все, мной сейчас переживаемое, только бред больного рассудка! Но даже и находясь в этом бреду, я все-таки не могу добредиться до такой степени, чтобы отправиться в подозрительное путешествие с малознакомым мужчиной! От семьи! От мужа! От работы! От своей распроклятой повседневной скуки! И куда?! В Африку!!!
– А чем вас не устраивает такая перспектива? - поинтересовалась Розамунда и принялась мыть ушки.- Кстати, спасибо за то, что вы считаете меня формой собственного бреда. Очень любезно с вашей стороны.
– Извините, я не хотела вас обидеть!
– Что вы, пустое!
– Я не хотела!
– Пустое!!!
– Я!…
– Дамы, вы бы успокоились, а? Розамунда, смири свою гордыню и будь снисходительна. Как написано в «Дао дэ цзин», «в общении благотворна доброта; в речах благотворно доверие».
– Хо! - сказала Розамунда.- Когда это ты взялся штудировать даосские каноны?
– «Премудрый человек ставит себя позади, а оказывается впереди. Не думает о себе - и себя сохраняет. Не желает ничего для себя - не потому ли может обрести все свое?» - процитировал Викентий.- Иногда, Розамунда, я следую твоим рекомендациям в чтении.
– Но до Просветленного тебе далеко, потому не воспитывай меня хорошим манерам,- отрезала Розамунда.
Нина Валентиновна ошарашенно слушала эту словесную пикировку.
– Что же мне делать? - задала она резонный вопрос.
Викентий оторвался от перепалки с Розамундой и грустно поглядел на Нину Валентиновну.
– У меня для вас плохая новость, Нина,- сказал он.- Ваша жизнь изменилась. В ней появился Путь.
– Путь в Африку, да? - помрачнела Нина.- Я почему-то обязана помочь вам, помочь вашему другу? Но для чего это мне? Почему это вошло в мою жизнь? Я жила до сего момента, зная, что каждый новый день не принесет мне ничего такого, чему стоило бы удивиться и порадоваться. Я привыкла не ждать перемен, я не завожу новых друзей, я не ищу острых ощущений и переживаний, я даже тарелки на кухонной полке боюсь поставить не так, как они стояли вчера… Да, у меня были невинные увлечения вроде художества или стихов, но должна же у женщины быть хоть какая-то отдушина… Так для чего мне ваша Африка?
Нина Валентиновна стиснула пальцами виски и внезапно побледнела. Выдержала многозначительную паузу в разговоре.
– Я поняла для чего,- наконец глухо выговорила она.- Это и есть Он.
– Что? - не понял Викентий.
– Он! - яростно выкрикнула Нина Валентиновна. Розамунда испуганно прижала уши к спинке.- Мой Последний Шанс! Шанс изменить наконец свою жизнь! Измениться самой! Изменить людей, которые меня окружают! Я смогу перетряхнуть свой убогий мир, потому что в нем ничего не осталось, кроме одиночества, скуки и пыли!!! Будь она проклята, ваша Африка! И будь благословенна! Если я и впрямь должна отправиться с вами туда, Викентий, я сделаю это! Я не побоюсь ничего! И даже муж меня не остановит, хотя уж он-то наверняка не одобрит такого варианта событий! Я сделаю то, что нужно, если…
– Да?
–
– Это не пустая болтовня, Нина,- сказал Викентий.- Но вы должны понять. Я ничего не могу вам гарантировать. Я нахожусь в таком же положении, что и вы,- реальность повернулась к нам другой гранью, и наши привычные жизни разбиваются об эту грань как стекляшки. Но ни вам, ни мне никто не обещает, что изменение жизни принесет только радость, только счастье…
– А этого и не надо,- тихо сказала Нина.- Счастье со мной уже было. Когда-то.
– Вот что нас действительно ждет, так это приключения. Только я не уверен, что эти приключения будут безопасными.
– Да это совершенно не важно,- бросила Нина.
Она уже отступила от Викентия и рассеянно, сама того не замечая, гладила Розамунду по пушистой спинке. Что интересно, Розамунда такой фамильярности не противилась. При этом вид у крольчихи был какой-то укрощенный, что ли… А Викентий внезапно понял, что в тот момент, когда Нина Валентиновна стояла с ним совсем рядом, его вымуштрованное сердце сделало на несколько ударов больше, чем следовало бы.
«А вот этого не будет,- одернул себя Викентий.- И даже не потому, что она замужем. Просто… она не в моем вкусе».
– Когда мы отправляемся? - вдруг как-то неожиданно прозвучал вопрос.
Викентий растерялся:
– Я, право, не знаю…
